Вояжёр

Иностранный корпус, технически, является единственным серьезным сдерживающим фактором для заинтересованных иностранных родов. Им, конечно, еще нужен политический капитал, чтобы объявить войну Татищевым, но, учитывая, что молодой император всегда дистанцируется от клановых междоусобиц, можно лишь гадать, как он отреагирует.

— Ну вот и славненько, — вальяжно ответил Михаил. — Катерина выходит замуж, представляешь? Не знаю, сколько приданного ей собрали, но убедить Голицыных стоит недешево. Хоть они и согласились женить только младшего сына. Тимофей… скажем, его род, скорее всего, надеется, что он с появлением собственной семьи возьмется за голову. Думаю, всех Львовых пригласят на свадьбу.

Брак между дворянскими семьями в большинстве случаев заключается вовсе не по большой любви. За каждым членом рода стои́т вся династия и ее сила, а чем он сам больше сто́ит, тем проще заключать союзы. Многим аристократам пару подбирают еще в детстве, объявляя о помолвке. И если обстоятельства не изменятся коренным образом, то брак вступит в силу после совершеннолетия. Для того, чтобы разорвать помолвку, нужно быть либо очень смелым, либо очень сильным родом, так как подобный ход считается оскорблением чести другой стороны.

Дворяне объявляли клановые войны и за меньшее. В любых правилах есть исключения. Мать Святослава, насколько я смог узнать из рассказа Василия, была из польского рода Блиновских. Не знаю по какой причине, но ее хотели отослать подальше и выдали за Андрея Ростиславовича. Род никак не связывался и не поддерживал ее, хотя официального отречения не было. Про дочь просто забыли. Она умерла при родах третьего ребенка, Маши, моей младшей сестры. Старший Львов так и не женился после.

Хотя, не то чтобы повторный брак осуждался, скорее даже считался нормой. А вот многоженство не было в ходу, несмотря на то, что у некоторых соседей Российской империи такие традиции сложились за многовековую историю. Например, в Японии. Там наличие двух-трех жен являлось скорее нормой и символом статуса и влияния рода.

В России, насколько мне известно, тоже есть лоббисты многоженства. Несколько московских газет даже печатают статьи на эту тему, пытаясь найти то ли научную то ли политическую мотивацию, но без особого успеха. Наше общество к таким переменам пока не готово. Как говорится, верхи не хотят, низы не могут. Да и не вписывается такая идея в мировоззрение российского человека. Православие, самодержавие, многоженство — как-то неправильно звучит, не правда ли?

— И скажет лицо его больше, чем язык, без речей и голосом неслышным, — продолжил ироничным тоном Михаил.

— Это что еще такое? — спросил я искренне. — Миш, ты когда это уверовал?

— Святушка, вера есть часть русской доли. В себя ли, в Бога ли, иль в род свой. Лучше скажи мне, как у тебя с магией? Воздух все еще глух к твоим молитвам? — поинтересовался Трубецкой.

— Честно говоря, — начал я чуть скривив губы, — все безуспешно, сколько бы я ни пытался раскопать информации по случаям, похожим на мой. Почти. Конечно, я не первый, у нескольких дворян уже встречались похожие травмы, но в большинстве случаев они происходили при неправильном, а точнее, неаккуратном ритуале пробуждения магии. Стихия их просто не слушалась, и молодые волшебники получали увечья, схожие с моими. Однако, решения я так и не нашел. Да и не уверен, что книги в домашней библиотеке могут мне что-то подсказать.

— Не вешай нос, — подбодрил меня Трубецкой, а затем резко сменил тему. — Из твоей сестры, кстати, получился бы неплохой разведчик.

— С чего бы это? — вскинул брови я.

— Она знает территорию как свои пять пальцев, это раз, — отчеканил дворянин, отводя взгляд чуть в сторону. — Прячется так, что не найдешь, это два. Развела шпионскую деятельность, это три. В тихом омуте, знаешь ли… Но в твоем поместье, к слову, действительно нечем заняться. Тут удивительно деятельный дух, работой пахнет. А мне доктор рекомендовал морским воздухом дышать, но вот трудиться от чего-то не советовал.

— Ага, Миш, ты бы еще предложил ее тоже в военную академию отдать. — усмехнулся я, откинувшись назад. — Труд облагораживает человека. Но ты-то уже дворянин, куда ж еще благороднее, верно?

— Верно! — поддакнул Михаил.

— Мы, Львовы, люди простые, — проговорил я, зевая. — Нам нужно трудиться и отдыхать. Чаще первое.

— Понимаю, — бодро произнес Трубецкой и козырнул. — удачи на службе, аспиран[23].

— Услышимся, — попрощался я и закончил звонок.

Михаил, на мой взгляд, удивительный человек. Как можно подружится с двумя Святославами? Иногда не понятно, то ли это дар, то ли он просто не воспринимает мир всерьёз. Но об этом можно поразмышлять как-нибудь в другой раз. День был долгий и время уже слишком позднее. План на следующую неделю, впрочем, как и все мои планы на ближайшее будущее, донельзя простой — не вляпаться в неприятности. Должна же такая задача быть мне по силам?