Мыс альбатросов

Глава 42 — Северус

Он внутри калейдоскопа. Безумие красок, свечи, огни, расфуфыренные гости… всё кружилось, сияло, звенело… Французское барокко с его нарочитой роскошью вызывало у Северуса мигрень. Приём, организованный в честь прибытия иностранной делегации, не уступал по помпезности Святочному балу, устроенному три года назад. Правда, в то время часть «высоких» гостей, присутствующих на сегодняшнем вечере, отбывала срок в Азкабане.

Мадам Забини постаралась на славу, превратив мрачный особняк в сверкающую ёлочную игрушку. Повсюду блистали хрустальные плафоны из изумрудного стекла в серебряной оправе, на аккуратных столиках выстроились предметы роскоши в стиле Версаля, вазы с цветами и прочий аристократический мусор, на полу развернулся художественный паркет. Никакой английской сдержанности, классической строгости и мрачной величественности — одно показное благополучие!

Насмешка. Нелепица. Видели бы бывшие хозяева поместья, во что превратился их дом. С другой стороны — поделом им. Поделом всем Блэкам, живым и мёртвым. Их поместье в Бери-Сент-Эдмендсе давно отошло в руки Люциуса, а тот распорядился им так, как пожелал Волдеморт. Малфой-мэнор изначально не рассматривался в качестве места для приёма зарубежных гостей, Лестрейндж-парк — тоже, а свой милый особнячок в Уэльсе мадам Забини, на чьи плечи Повелитель возложил все хлопоты по устройству торжественной встречи, посчитала слишком маленьким и скромным для достопочтенной публики.

Северус никогда не бывал здесь прежде, но тонко чувствовал, что особняк Блэков, как и другие волшебные дома, был с характером. Угрюмый, сварливый старикан, он обладал капризностью ребёнка, разбуженного громкой музыкой и вынужденного бодрствовать из-за развлекающихся гостей. Гул оркестра заглушал сердитый скрип доспехов в галерее и свист сквозняка в коридорах, где будто кто-то невидимый дышал в затылок и скрёб по стене когтями, злобно шепча: «Убирайтесь! Вон! Вон!».

Снейп не сомневался, что дом напичкан самыми неприятными заклятьями, но к ним примешивалось что-то ещё, настолько древнее, что Северусу становилось не по себе.

Нарцисса, выросшая здесь, казалось, ничего не замечала. Она приветствовала гостей с заученной прохладцей, что не мешало ей осыпать прибывающих по каминной сети магов дежурными комплиментами на нескольких языках.

Мальсибер, пристрастившийся к вымоченной в коньяке вишне, облюбовал местечко возле стола с закусками во влажно-синем отблеске люстры. После освобождения из тюрьмы он всё чаще искал покой в пьяном забвении.

Северус направился к старому другу, надеясь, что ещё не поздно увести его в противоположную от соблазнов сторону. Да и друга ли?

— Ты перевёртыш, Сев, — сказал на днях Мальсибер, когда Снейп варил ему на ночь глядя антипохмельное зелье. — Думаешь, я не понял? Двойную игру ведёшь.

Снейп не спешил с ответом, методично помешивая варево. Перед внутренним взором мелькали события последних дней и настойчиво гремело:

«Какие доказательства? Где я ошибся?!»

— Вот приду в себя к утру и обвиню тебя в измене Тёмному Лорду.

— Иди, Персей. Он тебя наградит, — ответил Северус, зачерпывая зелье и наливая его в деревянную кружку, — повернёт время вспять и отмажет тебя от Азкабана.

Мальсибер не стал спорить, лишь кивнул, молча сделав глоток.

Рассвело, но либо Персей так и не пришёл в себя, либо нужное утро так и не наступило…

Толпа гостей растеклась по дому. Людской поток подхватил Северуса и увлёк в другую часть комнаты — подальше от Мальсибера, со скоростью плотоядного слизня покончившего с пьяной вишней и перешедшего на ромовые трюфели, что не мешало ему озорно посматривать на груши в белом вине.

— …соблюдать все взятые обязательства, — долетел до Снейпа голос Люциуса. — Мы уважаем международный Статут о секретности.

— Я не сомневался, что вы так скажете, — выпустив струйку сигаретного дыма, ответил мужчина в тирольской шляпе.

Его сосед с ярко выраженным французским профилем степенно кивнул в знак согласия.

— Мы наслышаны о проблемах, с которыми столкнулся господин Тикнесс на новом посту. Беспорядки, теракты, нападение в стенах Министерства магии в конце концов! Этот злодей, малолетний преступник…

— А’рри Потте’г, — с сильнейшим акцентом произнесла подошедшая к ним женщина, играя бокалом пунша. — По-моему, это так захватывающе! Юный 'геволюционе’г с эмблемой огненной птицы на знамени — знаком воз’гождения из пепла…

— Ради Мерлина, Паола, не романтизируй образ преступника. Точно так же начиналась история с Гриндевальдом…

— Вы только что сравнили семнадцатилетнего Поттера с Геллертом Гриндевальдом? — издевательским тоном поинтересовался Снейп. — Мальчишка лопнет от… важности, если услышит подобное.

Впрочем, Поттера сейчас занимали совсем другие вещи. Он повадился терзать Финеаса Найджелуса своими подозрениями. Северус был к этому готов. Отправлять на Гриммо Флетчера, вооружённого клыком василиска, с самого начала представлялось ему рискованным предприятием.

— Поттер считает, что Флетчера подослали к нему вы, Альбус, — сказал Финеас, вернувшись как-то с площади Гриммо.

— Каким образом? — едко поинтересовался Снейп, опередив Дамблдора с вопросом.

— Версий у него предостаточно, не сомневайтесь, начиная с тайного завещания с дополнительными указаниями и заканчивая совершенно безумными умозаключениями.

— Утолите же наше любопытство, мой друг, — с завидным спокойствием попросил Альбус.

Блэк напыщенно хмыкнул в бороду.

— Мальчишка всерьёз считает, что вам удалось выжить после Авады и падения с башни.

— Директор-Который-Выжил, — просмаковал Снейп, не удержавшись от колкости. — Вера Поттера в вас просто потрясает!

— Это ненадолго, Северус, — печально проговорил Дамблдор. — Ему пора узнать правду. Без медальона и змеи Том стал уязвимее. После вашего рассказа о той ночи в Годриковой Впадине я уверен, что Том не остановится на Нагини. Он невольно помогает нам, уменьшая число собственных крестражей. Тёмная магия изуродовала его тело слишком сильно. Думаю, он сойдётся на чём-то одном.

— Чаше? — предположил Северус.

— Или вещи, принадлежащей Ровене Равенкло. Мы до сих пор не знаем, что это, только предполагаем…

Итак, два, а то и вовсе один крестраж, отделяли сына Лили от смерти. Северус прекрасно знал, что рано или поздно ему придётся встретиться с Гарри. И для чего?! Чтобы сообщить ему: «Вы должны умереть, Поттер. Будьте так любезны».

— Надеюсь, до таких размахов малец не дорастёт, — словно угадав упаднические мысли Снейпа, сказал француз. — И всё же есть в этом что-то подозрительное, в их связи с Дамблдором. Не так уж и прост был старик.

— Ничего удивительного: Альбус Дамблдор жил интригами, — со льстивой вкрадчивостью поддакнул Малфой. На вечере он походил на себя прежнего — элегантно одет и тщательно причёсан. Не хватало только волшебной палочки в кармане, о чём его собеседники, конечно, не догадывались. Будь Люциус отважнее, он давно бы приобрёл новую палочку взамен старой. Бизнес Кидделла в Косом переулке процветал после ухода Олливандера со сцены. Но Люциус не смел переступать порог его лавки. Тёмный Лорд, пусть и косвенно, лишил Малфоя права пользоваться магией, и Люциус покорно нёс наказание. — Вы читали вышедший недавно бестселлер от Риты Скитер, мсье Бонаккорд? Почитайте. Вы на многое взглянете по-новому.

Мадам Бонаккорд вздохнула, с особым удовольствием подчёркивая гуттуральные «р»:

— Меня всегда тянуло к загадочным сильным личностям. Поданные блюда, конечно, чудесны, Люциус, но я п’гибыла сюда не для того, чтобы убедиться в кулина’гном масте’гстве английских эльфов. Я жажду увидеть Волдемо’гта.

По лицу Люциуса прошла судорога. Колдун в тирольской шляпе закашлялся.

— Увы, он не сможет почтить нас визитом, — справившись с голосом, ответил Малфой.

С тех пор как Тёмный Лорд отправился на поиски Грегоровича, Пожиратели смерти вздохнули с облегчением. Волдеморт всё реже устраивал собрания, а значит, и показательные выволочки с применением Непростительных к провинившимся приспешникам пока откладывались. Северус и вовсе не видел Повелителя с конца октября. Месяц отдыха — настоящая роскошь.

— Какая жалость. Я так надеялась с ним познакомиться.

Француженка улыбнулась, как Северусу показалось — немного самодовольно, и все вернулись к бесконечной череде слухов и домыслов — величайшему удовольствию светского общения. Хотя Люциус несколько раз нервно оглянулся на двери зала, будто ожидал прибытия охотников за головами, являющихся по душу любого, кто осмеливался назвать Повелителя по имени, невзирая на дипломатический протокол.

Снейп отошёл, оставив Люциуса обрабатывать гостей и приглашённых иностранных наблюдателей. Теперь они обсуждали таинственную гибель маггловской принцессы в туннеле у моста Альма в Париже.(52)

В соседней «группе» во главе с Трэверсом (у того был волшебный дар убеждать и уговаривать) яро перемывали косточки бывшему главе Аврората. Робардса уличили в утечке важных сведений Ордену Феникса. Часть авроров выступила на его стороне и не позволила задержать ренегата. Уходя с боем, изменники взорвали камин прямо в Атриуме. Напоследок отставные авроры выкрикнули: «За Гарри Поттера!» и «Смерть выскочке Тикнессу!»

Тихий саботаж назревал и в Отделе тайн. Северус незаметно, но старательно способствовал разладу среди невыразимцев, выставляя Руквуда в самом нелицеприятном свете в глазах Лорда. Августу никак не удавались чары по снятию Фиделиуса, на которые Повелитель возлагал большие надежды. Всё для поимки Поттера. Финансирование Отдела тайн уменьшалось. Недовольство служащих росло.

В отмене в Англии Чемпионата мира по квиддичу тоже винили беглого мальчишку, и только в Отделе магических игр и спорта вздохнули с облегчением, подсчитав сэкономленные галлеоны: только на меры безопасности на стадионе ушёл бы полугодовой оклад сотрудников.

Северус обошёл главный зал особняка по периметру, всерьёз подозревая Забини в применении чар незримого расширения. Иначе столько народу попросту не вместилось бы в помещение.

Сама устроительница торжества с блуждающей улыбкой потягивала вино в компании Снайдов. Забини виртуозно заполняла возникающие паузы в разговорах, поддерживала каждую забуксовавшую беседу. Она напоминала экзотическую птицу, щебечущую без передышки. Образу способствовали алые перья в её волосах и яркий наряд из пурпурного бархата. Ни дать ни взять «Безжалостная красавица».(53)

От её любезности у Снейпа сводило зубы.

Блейз не уступал матери в красноречии, развлекая своих сверстников, попутно пытаясь научить комнатную собачонку миссис Паркинсон держать на носу печенье. Кого-то он Северусу сильно напоминал — легкомысленный, взбалмошный и с ветром в голове, но исключительной верой в собственное везение. Эдакий богатенький бездельник. А вот младший Нотт, его однокурсник, скучающий в тени балюстрады, был не так-то прост. Он как рождественский пирог: с виду заурядный, а надкусишь — тебя ожидает сюрприз. Неподалёку стояли его отец и мать, урождённая Смит. Мистер Гринграсс безуспешно пытался продемонстрировать ей своё остроумие, пересказывая набивший оскомину анекдот о двуглазом циклопе.