Мыс альбатросов

Глава 68 — Гермиона

«Отец, сестра и я одной породы,

И нам одна цена», —

Уильям Шекспир — «Король Лир»

* * *

Гермиона оставила Уизли и, свернув с тропинки, пошла между неровными рядами надгробий Хайгейтского кладбища. У неё остались последние цветы, которые она задолжала мёртвым.

На могилах действовал запрет на колдовство. Волшебники и магглы были наравне. Хотя бы здесь.

В ушах Гермионы всё ещё стоял плач миссис Уизли, невыносимый, безнадёжный. Анджелина успокаивала её, а Фред… Они не заслужили это горе.

Было солнечно, и по тропе перед Гермионой проносились тени облаков. Ветер нещадно трепал листву. Эта часть кладбища казалась особенно дикой, но её нельзя было назвать совсем уж неухоженной. Личики ангелов и химер застенчиво выглядывали из-за листьев плюща, оплетшего их гранитные фигуры зелёным одеялом. Стежок за стежком. Недавно прошёл дождь, так что на дорожках под ногами хлюпала слякоть, а воздух сочился прохладой.

Некоторым плитам вокруг было столько лет, что имён на них не разобрать. Натиск природы в западной части кладбища с каждым ярдом становился очевиднее, не то что в открытой — восточной, куда магглы могли попасть в любое время.

На одном из надгробий показалась фамилия «Крауч». Гермиона отвлеклась и споткнулась, запнувшись о воздушные корни папоротника. Из-под куста падуба стрелой выскочила встревоженная лисица, на сей раз пугая саму Грейнджер. Она вскинула палочку. Война научила её постоянно быть начеку. Рон поначалу вызвался сопровождать её, но он был больше нужен матери, и Гермиона оставила его позади — с родными. Прощание с братом далось ему тяжело. И во всём этом, намеренно или нет, был виноват Регулус. Гермиона предпочла бы никогда его больше не видеть! После того случая у фонтана, когда авроры провели Блэка мимо неё в замок, она даже не интересовалась, что с ним, где он, как он... У неё не было на него времени. Она сама внушила себе это. Друзья нуждались в её поддержке, Рон нуждался. Пусть она не любила его так, как он того хотел, но они всегда будут друзьями. Всегда!

Наконец она добралась до нужного места. Гарри уже подошёл, опередив её на пару-тройку минут. Это их третьи похороны за последние несколько часов. Сначала был директор…

Снейп нашёл последнее пристанище далеко отсюда — на Грейфрайерс неподалёку от Грюма. Церемония прощания вышла скромной и немноголюдной. Бывших учеников почти не было, так что в Эдинбурге преимущественно собрались коллеги зельевара. Профессор МакГонагалл произнесла речь, во время которой профессор Спраут пустила слезу, бормоча что-то о том, как была несправедлива к Северусу. Слизнорт поддерживал Хагрида, который рыдал и порывался исполнить трагическую балладу. Мадам Пинс то и дело посматривала по сторонам, ожидая появления знаменитого Грейфрайерского полтергейста, но из призраков на погребении был только Биннс. В солнечном свете Гермиона даже не сразу его разглядела. Она стояла рядом с профессором Синистрой, пока та рылась в сумочке в поисках платка, так как наколдовать самой не получалось.

Профессор МакГонагалл выглядела измученной. Гермиона слышала, что она посещала семью Криви. Родители Колина наверняка приняли её не лучшим образом: у них не было причин любить магию.

Кингсли обещал удостовериться, что Северус Снейп получит Орден Мерлина, а его художественное воплощение пополнит ряды портретов директоров в Хогвартсе. Теперь, когда правда открылась, когда Дамблдор и Гарри поговорили, а секрет патронуса в виде лани перестал быть таковым, Гермиона не могла не восхититься бесстрашием Снейпа, но одновременно… ничто не искупало его презрительное отношение к Гарри все эти годы. Гарри, разумеется, так не считал. Он простил профессора раньше, чем узнал все подробности.

На церемонии прощания авроры держали прессу на коротком поводке, не давая пронырам вроде Риты прорваться к присутствующим. Гермиона валилась с ног от усталости, что уж говорить тогда о лучшем друге.

На Хайгейт журналистов не было. Гермиона не знала, с чем это связано. Возможно, Кингсли постарался. Изначально он предложил провести одну церемонию для Джорджа, Ремуса и Тонкс, почтить героев битвы за Хогвартс разом, но Андромеда категорически отказалась. Она решила похоронить дочь и зятя в живописном уголке кладбища, где вечный сон Нимфадоры будут хранить дикие розы.

Ещё на подходе к рядам стульев для желающих проститься Гермиона увидела пышные кусты, которые, увы, ещё не успели обзавестись бутонами.

В основном здесь собрались друзья Тонкс, её коллеги по службе, однокурсники и старые знакомые. Народу было меньше, чем у Уизли, но некоторые волшебники проделывали тот же путь, что и Гермиона, так что стулья медленно заполнялись.

Она села в первом ряду рядом с Гарри, по правую руку от неё занял место Сэвидж.

— Вы хорошо знали Дору? — спросила Гермиона.

— Она была моей ученицей в академии авроров. Аластор всегда хорошо о ней отзывался, но велел не давать ей поблажек. Порой она была слишком наивной, а это качество в нашей работе только мешает, — аврор вздохнул, на мгновение прикрыв глаза, словно вызывая в памяти образ той, о ком говорил с такой с грустью и теплом. — Рвалась в гущу событий. Я всегда считал, что её жизнь оборвётся в бою. И она сама это знала.

— Да, — согласился Гарри. — Такой она и была.

Прежде, чем он начал себя накручивать и винить, Гермиона поспешила перевести тему.

— Я заметила, что некоторые волшебники аппарировали к воротам. Разве местные жители не заподозрят неладное? Или ваши люди позаботились об этом?

— В Хайгейте никого этим не удивишь, — ответил Сэвидж. — Ты что-нибудь слышала о «Друзьях Хайгейтского кладбища»?

— Это благотворительный фонд, усилиями которого был спасен Хайгейт, его члены добровольно присматривают за порядком на территории, — как на уроке выложила Гермиона.

— А с некоторых пор фонд — единственный собственник восточной и западной части, — сказал Сэвидж. — Те, кто состоит в этом обществе, прекрасно осведомлены о волшебниках. О нас они гораздо более высокого мнения, чем об охотниках за вампирами и эзотериках, рыскающих на могилах по ночам. Раньше, перед Первой мировой войной, за порядком здесь следили двадцать восемь садовников по числу семей волшебников, что традиционно хоронили родных в Ливанском круге. Это был самый привилегированный участок на всём кладбище, вся его земля изначально находилась во владении епископа Лондонского. Священная земля...

— Священные двадцать восемь?! — воскликнула Грейнджер и, устыдившись неуместному всплеску эмоций в таком месте, заговорила намного тише: — Так вот откуда они взялись.

Сэвидж пожал плечами.

— Сейчас разве проверишь? Многие могилы заросли так, что и с магией путь к ним не расчистишь, некоторые надгробия сами собой рассыпаются в прах, а имена на плитах стёрлись настолько, что на них можно играть в скрэббл.

— Поэтому в списке нет чистокровных Дамблдоров и Поттеров, — задумчиво произнесла Гермиона. — Ведь они все покоятся…

— В Годриковой Впадине, — подал голос Гарри, всё это время краем уха прислушивающийся к разговору.

— Точно знаю, что гробницы семьи Олливандеров и Эйвери где-то неподалёку, — продолжил Сэвидж, — а за теми деревьями стоит фамильный склеп Блэков.

— Блэков? — удивлённо переспросила Гермиона.

— Мне пришлось потревожить миссис Тонкс по поводу погребения её сестры — Пожирательницы смерти Беллатрисы Лестрейндж, кто-то же должен был заняться её похоронами.

— Ох, — только и смогла вымолвить Гермиона. Она не подозревала, что Андромеда перенесла ещё один удар — ей предстояло решить, что делать с прахом Беллатрисы, погибшей в Малфой-мэноре, — женщины, убившей её мужа. Обстоятельства возникшего в мэноре пожара до сих пор были покрыты мраком. Теодор лечился от ожогов и медленно приходил в себя в Мунго, целители никого к нему не подпускали. Малфои исчезли вместе с содержимым банковского сейфа, даже Драко испарился. Пленники, которых он освободил во время пожара, ничем толком поделиться не могли. Луна лишь сказала, что видела, как Беллатриса сражалась с Нарциссой, но чем закончилась их схватка, она не знала.

— В итоге этим занялась некая мадам Девинетт — давняя знакомая семьи. Она всё устроила как нельзя лучше, хотя по ней не скажешь, что она на что-то способна. На вид — ходячая развалина. Этой волшебнице лет триста, не меньше.

Гермиона никогда о ней не слышала, но испытала чувство благодарности, раз эта женщина избавила миссис Тонкс от головной боли и хоть немного облегчила ей жизнь в эти дни.

Продолжать расспросы Гермионе помешал вышедший на расчищенную площадку перед рядами стульев Кингсли Шеклболт. Вот уж кто вымотался больше Гарри.

Его речь Гермиона почти не слушала, она сидела, прижав ладонь к губам. Ей пришло в голову, что она никогда по-настоящему не думала о смерти Люпинов. Только сейчас, когда земля должна была поглотить их навсегда, Гермиона окончательно поняла, что больше никогда-никогда их не увидит. Ладони у неё вспотели, голова закружилась, и Гермиона боком прильнула к Гарри. Друг взял её за руку, и она ощутила твёрдую мозоль от рукоятки палочки на его ладони.

Миссис Тонкс безупречно держала спину, стоя рядом с Кингсли. Глядя на неё, Гермиона подумала о Вальбурге Блэк, какой она была при жизни, а не той сумасшедшей старухе на портрете. Она тоже в какой-то момент потеряла родных, но у Андромеды остался Тедди. Она не сломается, она справится, выстоит.

Шеклболт первым достал палочку и устремил её к небу.

— За Ремуса и Нимфадору!

— За Ремуса и Нимфадору! — волшебные палочки всех присутствующих взвились вверх, выпустив символические искры.

Пришло время прощаться. Теперь окончательно. Гермиона разобрала букетик белых хризантем на два поменьше, поделив цветы поровну между Люпинами. Стоять рядом с ними больше не было сил. Щёки давно стали мокрыми от слёз. Гермиона отошла от площадки в сторону, когда над Хайгейтским кладбищем резко поднялся ветер. Он предостерегающе завыл, взметнув прошлогоднюю листву и посрывав траурные ленты со шляпок волшебниц. Розовые кусты возмущённо захлопали листьями. Прибывшие на церемонию волшебники начали расходиться. Стулья опустели, цветы возложены. Всё закончилось. Гарри подошёл к Кингсли, им многое предстояло обсудить. Андромеда о чём-то переговаривалась с Сэвиджем, комкая в пальцах платок.

И тогда Гермиона увидела Регулуса. Он держался в стороне, до последнего ждал, когда большинство колдунов и чародеек разойдутся, потом приблизился к свежей могиле Доры и положил на землю розу. Следом за ним с нарциссами в руках подошла женщина — дряхлая бабулька. Из-под её капюшона торчали тонкие седые волосы, напоминающие пушинки одуванчика. Нос старухи венчала здоровенная бородавка. Взгляд Андромеды, брошенный в сторону пожилой леди, был полон тепла и признательности. Между прочим, эта дама была Гермионе знакома. Такой же облик примеряла Андромеда, когда приходила к Сирене Забини за новостями о Блэке.

Что ж, похоже, вот и разгадка таинственной личности мадам Девинетт.(80) Нарцисса Малфой собственной персоной. Но Грейнджер, разумеется, волновала не она.