Прожить чужую жизнь

1. Второй шанс

Темнота... Про такую темноту говорят, что её можно резать ножом. Словно тебя завернули в такой слой ваты, что невозможно ни видеть, ни двигаться, ни дышать. И только обрывки фраз доносятся сквозь слой ваты, то нарастая, то затихая.

— Мы его теряем...

— Время смерти...

Чьей смерти? Я что — умер?

Услужливая память подбрасывает картинку: несущийся мне навстречу грузовик, нестерпимая боль — и темнота. Как всё банально... Был человек — и нет его. Но почему я всё помню, осознаю себя? Может, мне дали ещё один шанс?

Я ощутил, что плыву куда-то сквозь темноту. Да и сама темнота становится менее густой. Как туман, разгоняемый порывом ветра. Темнота рассеивается — и я уже стою в каком-то огромном, ярко освещённом помещении. Вокруг ничего нет. Только рядом со мной стоит скамья, под которой кто-то плачет. Заглянув под скамейку, я вижу уродливого младенца. Нужно ему помочь...

— Ему нельзя помочь.

Возле меня откуда-то появился мальчик лет двенадцати с чёрными взъерошенными волосами, ярко-зелёными глазами под очками-велосипедами и со шрамом-молнией на лбу.

— Гарри Поттер? — пролепетал я, чувствуя себя актёром театра абсурда.

— Ты меня знаешь?

— Я про тебя книжки читал и кино смотрел. Но ведь ты — выдуманный персонаж?

— Существует много миров и реальностей. Иногда они пересекаются. Мне родители объяснили.

— Но ведь твои родители...

— Да, я знаю — мертвы.

— Но тогда получается, что мы на призрачном вокзале, и ты умер? А это — крестраж Волдеморта, который был в тебе?

— Всё так и есть. И теперь я сяду на поезд, а ты вернёшься и проживёшь жизнь за меня.

— Нет! Я не хочу отбирать у тебя твою жизнь. Я уже взрослый, а ты — ребёнок. Ты должен жить! Возвращайся!

— Я не хочу. Здесь мои мама и папа.

За спиной Гарри появились улыбающиеся Лили и Джеймс Поттеры.

— Нас ждут в другом мире, там, где мы будем вместе. А в этом — меня ждала только боль и лишения. Не о чем жалеть. Проживи жизнь за меня. Раз ты обо мне читал, значит, знаешь, что нужно изменить...

Последние слова прозвучали уже из пустоты. И в тот же момент словно включилась обратная перемотка: сумрак, темнота, голоса сквозь вату.

— Альбус, я не могу поверить! У него снова бьётся сердце!

Глаза ослепило светом. Вместе со способностью видеть вернулась и боль.

— Гарри, ты живой? Как ты себя чувствуешь, мой мальчик?

Дурной вопрос. Как с того света вернулся. Помнится, дедушка любит рыться в головах у детей. Незачем ему знать, что его марионетки больше нет. И пока не выучу окклюменцию, в глаза ему лучше не смотреть. В рот полилась какая-то гадость. Чуть было не выплюнул. Нельзя плеваться, это же — лекарство.

— Мистер Поттер, к вам здесь друзья рвутся, чуть двери не снесли. Впустить?

Пухленькая, пожилая женщина, видимо, мадам Помфри. Похожа на беленькую зефирку. И всё время улыбается. Улыбаюсь ей в ответ.

— Впустите, — голос хриплый. Немудрено, после смерти же...

Рассматриваю своих друзей. Лохматенькая Гермиона трещит, как пулемёт, стараясь вывалить на меня все новости. Получается, меня замочил Квиррелл в подземелье, а потом и сам рассыпался. Значит, это конец первого курса. Рон Уизли меня не впечатлил. Несуразный, страшненький и глупый, как пробка. И что Гермиона только в нём нашла? Может, с годами поумнеет?

Школьный год закончен, а я ничего не знаю из программы. Нужно перечитать учебники, если, конечно, Дурсли их не отберут. И выходит, летом меня ждёт Добби и летающая машина? Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления.

На торжественном обеде в честь окончания учебного года нам, всем троим, присудили очки. Награждать очками погибшего ребёнка... Грустно и неприятно. Не вызывает у меня доверия этот добрый дедушка. Если он знал, что Квиррелл одержимый, зачем притащил сюда камень и защиту ему поставил такую, что первокурсники прошли? А если не знал, то опять же, к чему этот квест — для тренировки героя? Одно радует, что крестража во мне уже нет и можно не подставляться под "Аваду". Зато на следующий год мне светит василиск. Не улыбается мне лезть к нему в пасть с мечом, а потом ждать, что надо мной феникс поплачет. А если не успеет поплакать, отправлюсь следующим рейсом за Гарри Поттером? Нетушки! Нужно как-то по-другому решить эту проблему. Да и не факт, что я знаю змеиный язык. Это же была способность крестража? Или нет? Нужно будет попробовать с какой-нибудь змеёй поговорить, если смелости хватит. Но это всё потом. Ближайшая проблема для меня — это Дурсли. Нужно попытаться найти к ним подход, если они адекватные, или постараться свести контакт к минимуму, если идиоты.

После обеда отправились на поезд. Вот сколько ни пытался вспомнить, что говорилось в каноне об отправке из школы, не вспомнил. Сюда мы плыли на лодках, а назад как? Оказывается, безлошадными каретами. А почему я не вижу фестралов? Я же вроде видел смерть, свою собственную. Или нужно, чтобы кого-то при мне укокошили? Лучше обойдусь без фестралов. Как-то же до сих пор без них обходился.

Поездка в Хогвартс-экспрессе не впечатлила. Поезд как поезд. Совсем не волшебный. Рон всё больше раздражает. Кроме квиддича и еды, его больше ничего не интересует. Я как представлю, что мне придётся летать на метле — волосы дыбом становятся. А ведь придётся, я — ловец. Рон всё распинается про свои любимые "Пушки", а я не знаю про них ничего. Остаётся только предоставить слово Уизли, пусть болтает. Гермиона молчит и как-то странно на меня смотрит. Неужели догадалась? Она — девочка умненькая, могла и сообразить. Как бы остаться с ней наедине и расспросить? Впрочем, такая возможность скоро представилась. Рон ускакал к братьям.

— Гермиона, что с тобой? Ты какая-то сегодня задумчивая.

Она какое-то время смотрит на меня и молчит, но потом, видимо набравшись смелости, спрашивает:

— Кто ты?

— В смысле? Вроде, с утра был Гарри Поттером, — пытаюсь сделать хорошую мину при плохой игре, но Грейнджер не сбить с курса.

— Ты не Гарри. После больничного крыла я тебя не узнаю. Ты говоришь по-другому, ведёшь себя по-другому, и глаза у тебя какие-то... взрослые...

— Хорошо, уела, я — не Гарри.

Не успела сказать, как на меня уже была направлена палочка.

— И чем ты со мной воевать собралась? "Левиосой"? Или в иголку превратишь?

— Хочешь проверить? Давай рассказывай!

Какой сердитый ребёнок. Ну да ладно. Пришлось всё рассказать.

— Я не верю...

— Даже не удивлён. Я бы тоже не поверил.

Гермиона смотрела в окно. По её щекам катились слёзы.

— Не плачь. Ну чего ты?

Я обнял её за плечи. Она уткнулась в мою грудь и всхлипнула.

— Не могу поверить, что Гарри больше нет. Ну почему он не захотел вернуться?

— Он сказал, что там у него мама и папа, а здесь только боль и лишения.

— У меня никогда не было друзей, и только здесь я смогла подружиться с Гарри и Роном. А теперь Гарри больше нет...

Всхлипывания перешли в рыдания.

— Гермиона, ну хватит! Он в другом мире. С живыми родителями и, может, там тоже дружит с тобой. А здесь теперь я вместо него. И я буду с тобой дружить.

— Правда? — на меня уставилась заплаканная мордочка.

— Правда. Я тебе доверил свой самый большой секрет. К тому же у меня тоже нет друзей. Я здесь вообще чужой и ничего не знаю. Ты мне поможешь?

Оказывается, Грейнджер только нужно было дать задачу потруднее — и она уже готова её решать. Слёзы вытерты, волосы приглажены, одежда расправлена, в глазах — готовность идти в бой.

— Что мне нужно делать?

— Понимаешь, в том мире, где я жил, написаны книги о Гарри Поттере и там рассказывается о всей его жизни, о приключениях, о друзьях, волшебном мире. То есть, теперь я знаю всё, что будет происходить, и для меня это уже не сказка, а реальность. И поверь, многое ты бы видеть не захотела.

— Но ведь это же замечательно! Мы можем всё изменить в лучшую сторону.

— Если бы знать, как. Вот ты мне в этом и поможешь. Ты же умная.

— А что произойдёт сейчас?

— Книги не настолько подробные. Тем более, что кое-что уже изменилось. Не должно было быть этого разговора. Вы бы просто ехали и болтали втроём.

— И Гарри был бы жив... Что же теперь будет?

— Вообще-то, он жив. Сидит возле тебя. Ладно, давай пройдемся по ближайшему будущему. Я буду жить у Дурслей, они отберут у меня все волшебные вещи и книги и запрут их, а меня будут заставлять работать. Потом явится домовой эльф Добби, будет уговаривать не ехать в Хогвартс, а когда я не соглашусь, уронит торт на голову важной гостье, а меня обвинят в колдовстве. Дядя запрёт меня в комнате с решётками, прилетят Уизли на машине и увезут в "Нору".

— А если я уговорю родителей, и ты поживешь у нас?

— Понимаешь, на доме Дурслей стоит кровная защита, поставленная моей мамой, когда она отдала за меня жизнь, и если я не поживу там какое-то время, она разрушится. И тогда этот дом найдут Пожиратели смерти и убьют и меня, и Дурслей.

— По крайней мере, ты можешь отпроситься у них на один день.

— А это идея! Умница! Да, кстати, забыл сказать, письма до меня доходить не будут. Их будет этот придурочный Добби воровать.

— А телефон?

— Дурсли не разрешают мне им пользоваться.

— Идиоты какие-то!

— Я ещё попробую с ними поговорить. Может, они адекватнее, чем в книге.

— Ладно, я знаю твой адрес, может, придумаю что-нибудь. Пока всё равно менять ничего нельзя.

Тут явился Рон, и разговор перешёл на нейтральные темы. Я постарался придать своему виду немного придурковатости, но, видно, перестарался, потому что Гермиона стала хихикать, глядя на меня. А до Рона всё равно не дошло...

Нагрузившись сундуком, клеткой с совой и метлой, я прошёл сквозь стену и задумался. Почему этим путём прошли только мы с Гермионой и Уизли? Ну ладно, не только мы, но уж точно не было никого из слизеринцев... И Невилла, и сестёр Патил. Значит, есть ещё какая-то возможность попасть на платформу.

Рявк усатого толстяка вывел меня из раздумий.

— Мальчишка, ты думаешь, я целый день здесь буду торчать из-за тебя?

Вот и Дурсль нарисовался. Лучше не спорить, и я молча потащил свои вещи к машине. Опять же вопрос: почему только я, как дурак, с этим неподъёмным сундуком таскаюсь? Почти у всех нормальные сумки явно с пространственным расширением внутри. Надо будет и себе такую приобрести.

Машина тронулась. Нужно собраться с мыслями и решить, что можно изменить в жизни Гарри Поттера.