Прожить чужую жизнь

20. Догадки и размышления

Гермиона взялась за дело со всей серьёзностью. Забирать листок из тайной комнаты она категорически запретила.

— Мы можем его потерять. Его могут у нас украсть. И тогда неизвестно, кто найдёт спрятанное. А вдруг это будет враг, и он использует эту вещь против нас?

— Хорошо, убедила, листок можно оставить в тайнике. Но как тогда мы будем над этим думать?

— Гарри, не тупи! Мы сейчас же сядем и выучим его наизусть. Все! Будем думать, а потом собираться и обсуждать, кто и что придумал.

Сопротивление было бесполезно. Все уселись и принялись зубрить. Строгая учительница Гермиона заставляла каждого декламировать стихотворение по памяти, и при малейшей ошибке отправляла учить дальше. Девочки справились с этой задачей первыми. Потом — я, следующий — Невилл. Дадли мучился дольше всех. Заучивание стихотворений ему всегда плохо давалось. Но, в конце концов, и кузен справился с этой задачей. Учительница Гермиона была довольна.

— Ну вот, теперь все начинаем думать.

— Давай начнём думать с завтрашнего дня. Если мы сейчас не ляжем спать, то думать нам будет нечем, — съехидничал я. — Уже давно был отбой.

* * *

На следующий день мы ходили, погружённые в себя, не реагируя на внешние раздражители. Даже героическое появление в Хогвартсе Рона Уизли прошло для нас незамеченным. На уроках мы сидели со стеклянными глазами. Учителя не могли до нас достучаться. Под вечер Дадли взмолился:

— Я так больше не могу! Это чёртово стихотворение заполнило весь мой мозг. Места ни для чего не осталось.

Решено было сменить занятие, тем более, что тупое повторение одного и того же текста пользы не приносило. Лучше было думать периодически и недолго. А ещё проще — поручить тому, кто умеет это делать лучше всех — то есть, Гермионе.

Но, как ни странно, первая догадка пришла в голову не ей, а Сьюзен. Она подбежала к нашему столу во время обеда и шепнула Гермионе, что нужно срочно встретиться. Есть сразу же расхотелось, и мы постарались сбежать с обеда как можно быстрее. Собравшись в пустом классе, который мы в последнее время облюбовали для наших встреч, все уставились на Сьюзен, которая нервно трепала в руках носовой платок.

— Сьюзен, не томи уже, — не выдержала Гермиона. — Рассказывай, что ты придумала?

— Я, кажется, нашла зверя... — пробормотала девочка, облизывая пересохшие губы.

— Какого зверя? — растерялся Невилл. — Где ты была? Он опасен?

— Нет, что ты, его нет... То есть, вроде как есть... Или это не по-настоящему...

— Так, Сьюзен, давай по порядку. И не бойся, мы же твои друзья, — я попытался ободрить робкую девочку.

— В общем, я сегодня гуляла во дворе и остановилась на крыльце. А там написано...

— "Не щекочи спящего дракона", — эхом отозвалась Гермиона. — Ты хочешь сказать... "Хранит свой сон крылатый зверь"... Но ведь тогда получается, что эта вещь спрятана в Хогвартсе? "Средь гор и сказочных озёр" — это, выходит... Шотландия? Храм просветлённого разума — школа?

Гермиона принялась возбуждённо бегать по комнате и бормотать себе под нос. Все, затаив дыхание, ждали новых открытий.

— Нет, не получается, — выдохнула подруга. — Похоже, что Сьюзен права, и речь действительно идёт о Хогвартсе. Но дальше ничего не получается. Где находятся эти шесть ступенек? Что имеется в виду под этой фразой: "Когда закат преломит луч"? А дальше вообще абракадабра. Как можно и отдать жизнь, и жить одновременно? Муки адские тоже ставят в тупик. Вряд ли в Хогвартсе есть что-то настолько опасное.

— А василиск? — напомнил Дадли. — По-моему, он достаточно опасен.

— Василиск не подходит, — отбраковала бедного Шшушшу Гермиона. — Там говорится, что путь к двери идёт вверх, а василиск живёт в подземелье.

— Смотря откуда начинать считать, — заметил я. — Если с подземелья отсчитать шесть ступенек, то, может, там и есть какая-нибудь дверь. А адские муки Шшушша обеспечит.

— А "жизнь отдаст и будет жить" — это если он обратит тебя в камень. Ты умрёшь, но будешь жить вечно в виде статуи, — обрадовался Дадли.

— Эванс, ты что — рехнулся? — вытаращила глаза Гермиона. — Если тебя превратят в статую, то тебе уже не нужны будут ни двери, ни ключи.

— А может, это Хагридова избушка, — подала голос Луна. — У него всегда какие-нибудь звери имеются.

— Но ведь не в избушке, — задумался я. — Там только Клык. Какие там муки? Он сам всего боится. Да и столько ступенек там нет, всего лишь две.

— А где ещё у нас есть ступени? — размышляла вслух Сьюзен. — Да везде... Весь Хогвартс — сплошные лестницы.

— И откуда тогда начинать считать, — растерялся Невилл. — Должно же быть какое-то указание?

— Обычно считать начинают с нулевой отметки, то есть, в данном случае, с первого этажа, — рассуждала Гермиона. — А если, начиная с первого этажа, пройти по лестнице вверх шесть ступенек... Что там может быть?

— Муки адские, — радостно предположил Дадли.

— Кузен, какие муки? Даже если ты оттуда упадёшь, шесть ступенек — это не больше шести футов — рост взрослого мужчины. Какие муки? Максимум — шишку набьёшь.

— А если это ступеньки, ведущие в кухню? — предположила Сьюзен.

— Ну и какие муки ждут тебя на кухне? — рассмеялся Невилл. — Домовики пирожными закормят?

— Ладно, — прервала размышления Гермиона, — нужно бежать на урок. Не забывайте, что, по крайней мере, у нас — зельеварение. Опоздаем — и адские муки нам обеспечены.

— Так, может, страшный зверь — это профессор Снейп? — развеселился я. — И муки, и ступени...

— А "жизнь отдать и жить" — это быть заспиртованным у него в банке, — придумал новый кошмар Дадли.

Сьюзен позеленела. Невилл отвесил другу подзатыльник.

— Идиот! Ты чего девочек пугаешь?

* * *

В субботу у нас объявили первый поход в Хогсмид. Разрешение нам с Дадли подписала тётя Петуния, поэтому лазить по подземным ходам и прятаться в мантии-невидимке надобности не было. Отправились всей компанией. Честно говоря, ничего такого особенного в этой деревушке не было. Магазин приколов я не оценил. Какие-то дебильные у этих волшебников шутки. Не понимаю я ни кусачих кружек, ни навозных бомб, ни плюющихся чернильниц. Может, это из-за того, что у меня разум взрослого человека. Вон, Дадли радуется какой-то ерунде... Впрочем, девочки эти приколы тоже не одобряли. Да и Невилл ничего здесь покупать не захотел. Вот в магазине сладостей мы душу отвели. Разумеется, кусающиеся конфеты или драже со вкусом всякой гадости брать не стали. Но там было много интересного и без них. Потом ещё зашли в лавку, торгующую канцелярскими товарами, где пополнили запасы пергамента и перьев. И завершили своё путешествие в баре "Три метлы". Там мы попробовали хвалёное сливочное пиво. Непонятно, правда, почему оно называется "пивом". Алкоголя в нём совершенно не ощущается. Может, на эльфов оно и действует, но человек, даже выпив ведро, не опьянеет. Не зря же его спокойно продавали детям.

В общем, особых восторгов поход у меня не вызвал. Отдохнуть, прогуляться, сладостей прикупить... А больше там и нет ничего. Правда, раз в месяц там бывает ещё и ярмарка, но до неё ещё две недели ждать. Может, там что-нибудь интересное будет?

* * *

Первая игра в этом году у нас была с Пуффендуем. Взлетев повыше, чтобы не путаться под ногами у команды, я наблюдал за игрой и лениво осматривался — не блеснёт ли где-нибудь золотой снитч. Также краем глаза приходилось следить и за ловцом команды соперников, на случай, если бы он увидел мячик раньше меня. Седрик Диггори не проявлял активности и просто осматривался по сторонам, поэтому я расслабился и залюбовался тем, как ловко Алисия утащила квоффл из-под носа охотника соперников и забросила его в их кольцо, тем самым открыв счёт.

Засмотревшись на игру, я всё же заметил краем глаза отблеск и обернулся. Вовремя... Буквально в паре метров от меня, трепеща крылышками, завис снитч, и ко мне торпедой летел Седрик, явно рассчитывавший на мою невнимательность. К счастью, он был от меня довольно далеко. Я дёрнулся в сторону золотого мячика, но тот, словно насмехаясь, принялся кружить вокруг меня по спирали, с каждым разом увеличивая обороты. Решив действовать хитростью, я резко сменил направление, пытаясь перехватить его во время следующего витка. Манёвр увенчался успехом, и обманутый мячик отчаянно затрепыхался в моей руке. Вскинув руку с зажатым в ней снитчем, я обернулся, чтобы поприветствовать свою команду — и тут мне в грудь врезался бладжер с такой силой, что хрустнули рёбра. От боли потемнело в глазах, дыхание перехватило, и я потерял сознание.

* * *

Очнувшись и увидев над собой потолок больничного крыла, я даже не удивился. Скорее, стоило удивляться, что я очутился здесь в первый раз, не считая, разумеется, момента моего попадания в волшебный мир. Это место для Гарри Поттера — дом родной.

Заметив, что я пришёл в себя, ко мне подбежала мадам Помфри. Она принялась пичкать меня отвратительными на вкус зельями и ворчать, что нельзя позволять детям играть в такую опасную игру. Отчасти я был с ней согласен, но здесь была и моя вина. Слишком уж я увлёкся погоней за снитчем и напрочь позабыл о бладжерах. Зато бладжеры обо мне не забыли. Со слов мадам Помфри я понял, что ещё легко отделался. От удара у меня были сломаны два ребра и синяк во всё пузо. В остальном я должен благодарить профессора Макгонагалл, которая вовремя успела меня поймать левитацией и мягко опустить на землю. От моего "Нимбуса" остались только щепки. Ну, это уже канон... Ничего удивительного. Теперь остаётся только ждать "Молнию" от любимого крёстного.

После ухода мадам Помфри в палату впорхнули девочки и беспокойно защебетали вокруг меня. Гермиона притащила книгу, чтобы я не скучал, Сьюзен — коробку шоколадных лягушек, а Луна — какие-то загадочные голубые цветы. Зная страсть Лавгуд ко всему необычному, надеюсь, что эта голубенькая прелесть не придушит меня во сне. Пытаясь меня развлечь, Гермиона принялась рассказывать, как Дадли, увидев, что я падаю, бросился на поле и по пути зацепил злополучного Рона Уизли. Да так хорошо зацепил, что горемыка свалился с трибуны и набил шишку на лбу.

В самый разгар веселья в больничное крыло вошёл профессор Снейп и с недовольным выражением лица поставил на столик флакон с зельем.

— Веселитесь, Поттер? — в привычной манере язвительно поинтересовался он. — Вам бы следовало серьёзней относиться к жизни и научиться её ценить. Ваша мать не для того отдала за вас свою жизнь, чтобы вы так бездарно подставлялись под бладжеры.

Высказавшись, профессор взмахнул мантией и с достоинством удалился. Луна и Сьюзен облегчённо вздохнули и расслабились. Но Гермиона сидела неподвижно и стеклянными глазами смотрела в стену напротив.

— Эй, что с тобой? — меня удивила реакция подруги. — Это же Снейп. Чего ты от него ожидала? Он всегда такой.

— Твоя мама отдала за тебя жизнь... — пролепетала Гермиона, всё ещё пребывая в прострации.

— Ну да... Ты не знала? Об этом же во всех газетах, да и в нескольких книгах было написано. Ты же сама читала.

— Отдать жизнь за кого-то, кого ты любишь... Жить ради кого-то, кого ты любишь... "И жизнь отдаст, и будет жить", — в глазах Гермионы появился маниакальный блеск — она взяла след. — Гарри, я поняла третью часть шифра! Ради кого можно отдать жизнь? Ради кого будешь жить? Ради кого пойдёшь на адские муки? Ради того, кого любишь. Открыть дверь сможет тот, кто любит!