Прожить чужую жизнь

Представив эту картину, я вздрогнул и взвалил на плечо более громоздкий рюкзак. Со всеми предосторожностями мы выбрались из дома, стараясь избежать любопытных взглядов соседей, и, восстановив полицейскую сигнализацию, двинулись в путь. Пользоваться автобусом в дневное время для нас было опасно. При большом количестве пассажиров проблематично использовать "Конфундус" так, чтобы этого никто не заметил. Зато в дневное время можно было без проблем разыскать такси, чем мы и воспользовались.

* * *

Разбухающий на глазах дом, сплющивающий соседние дома в гармошку — это было зрелище не для слабонервных. Не хотелось даже представлять, какие ощущения испытывают живущие там люди, когда их спрессовывает в один монолит с мебелью, вещами и стенами. Моя бы психика этого точно не выдержала. А ведь им приходится такое терпеть довольно часто.

Войдя в плохо освещённый коридор, мы увидели торопящегося нам навстречу Кричера, который при виде нас выпучил и без того огромные глазищи и потерял дар речи. Оживил эту немую сцену целеустремлённо ползущий на четвереньках вслед за домовиком пухленький малыш, своими тёмными кудрями и синими глазами выдающий свою несомненную принадлежность к древнейшему и благороднейшему семейству Блэк. Оказывается, за время нашего отсутствия Сириус обзавёлся наследником.

— Ой, какой хорошенький! — взвизгнула Гермиона и, швырнув на пол рюкзак, схватила на руки карапуза, который, впрочем, был в полном восторге.

— Молодой хозяин Джеймс не должен идти на руки к незнакомым волшебникам, — растерянно пролепетал эльф, продолжая таращиться на нас.

— Кричер, мы не незнакомые волшебники, — возмутился я. — Разве ты нас не узнал? Я — Гарри Поттер, а это — Гермиона Грейнджер.

— Жестоко так шутить над бедным Кричером, — укоризненно проквакал домовик, и его большие глаза наполнились слезами. — Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер погибли в министерстве почти полтора года тому назад. Кто бы вы ни были, вы — самозванцы и должны покинуть этот дом.

Придумав объяснение тому, чего не мог понять, домовик успокоился и принялся отбирать у Гермионы малыша. Ребёнок оказался с поистине блэковским норовом и, не желая покидать понравившуюся ему тётю, заревел во всю глотку. Примчавшиеся на вопли наследника родители впали в ступор при виде возвращенцев с того света, а затем Амелия тихо упала в обморок, и Кричер, оставив в покое ребёнка, бросился к хозяйке. Более стойкий Сириус приблизился к нам, переводя изумлённый взгляд с меня на Гермиону и обратно.

— Гарри... — недоверчиво прошептал он. — Не может быть...

— Может, может, Сириус! Только хотя бы ты в обморок не падай, — усмехнулся я.

Гермиона, улыбаясь, прижимала к себе мигом успокоившегося Джеймса.

— Ребята, как же я рад, что вы вернулись!

В приступе бурной блэковской радости Сириус сгрёб меня в медвежьи объятия, так что кости затрещали.

— Крёстный, задушишь, — прохрипел я, подумав, что с такой роднёй и Пожирателей не нужно — сами прикончат от избытка чувств.

Тем временем Кричер привёл в сознание свою хозяйку, и выражение радости по поводу нашего возвращения перешло на новый уровень. Со слезами радости Амелия бросилась обнимать поочерёдно то меня вместе с Сириусом, то Гермиону вместе с Джеймсом, целуя всех, кого поймала.

Кричер, сложив лапки в позе богомола, с умилением смотрел на эту картину возвращения блудных родственников.