Изгнанники Меанантра. Книга 1

– Сто золотых!

Торгаш объявил цену с таким видом, словно отдает за бесценок жемчужину своего собрания редкостей, и то лишь из глубочайшего расположения к покупателю.

Амадо покачал головой, и ехидно улыбаясь достал кошель. Взвесив мешочек на руке, покупатель удовлетворенно кивнул и швырнул его на стол. Затем вытащил из-за пояса еще десять монет и ссыпал золотые к кошелю.

– Ну вот и славно! – почти пропел Крапор, потирая руки.

В этот момент Амадо заметил, что у него и правда семь пальцев на правой ладони.

***

Язык манускрипта оказался хорошо знаком Родриго, им пользовались в проклятом городе Нгеве, еще до падения королевства. Переписчик подошел к тексту с любовью. Настолько полной копии, ему никогда раньше не приходилось видеть, тут карлик не соврал.

Утром Гюло с удивлением узнал, что его приятель решил отправиться в империю Ришам. Расспросы ни к чему не привели, Амадо хмуро отмалчивался. Молодой царедворец уже привык к природной скрытности бывшего коннетабля, поэтому нисколько не удивился, лишь пожалел, что придется расставаться. Гюло привык к их неспешным беседам, где больше говорил он, а Амадо внимательно слушал, изредка вставляя странные фразы, сильно смахивающие на воспоминание о чем-то давно утраченном.

Несмотря на привычку расставаться, Родриго тоже жалел, что их совместная дорога подошла к концу. Теперь предстоял путь в одиночестве, путь к призракам прошлого.

***

Ришам встретил Амадо запахом специй, шумом базара, и нещадно палящим солнцем. Не задерживаясь в порту, он отправился в глубь империи намереваясь за месяц достичь края пустыни Кумаран. Желая слиться с местными, Амадо решил наняться охранником в караван. Превратившись в обычного наемника с востока, ничем не отличимого среди тысяч наемников со всего света, что зарабатывали на охране купеческих караванов, или на грабежах караванов конкурентов нанимателя, он вышел из Венама вместе с караваном купца Мусир Нуха. Мусир торговал специями с народами Севера, обменивая экзотический товар на солнечный камень, и пушнину. Возвращаясь из дальних походов, купец продавал в собственной лавке экзотические для Ришама меха, и дорогущий солнечный камень, получая приличный навар. Его лавка в Венаме уже девяносто лет располагалась на центральной площади портового города. И не считая последних пятнадцати лет, приносила хороший доход семье Нусира. Все пошло наперекосяк с тех пор, как империя лишилась своего правителя Золиды Седьмого, который погиб в Священном походе. После гибели императора страну наводнили эльфийские наместники, называвшие себя айларами. С приходом остроухих торговля с каждым годом стала приносить все меньше прибыли, налоги, введенные эльфийской администрацией, задушили купечество. Нуха пытался бросить свое дело, но эльфы запретили переход в другое состояние. Айлары руками местных раджпутов в первый же год провели перепись населения Ришама. По итогам обложив жителей империи подушной податью, жестко увязанной с родом занятия. Поэтому самовольно переходить из одного сословия в другое запрещалось.

Углубляясь все дальше в земли южной империи, Амадо встречал только упадок и разрушение, постигшие некогда процветающее государство. Внешнее управление эльфов, направленное на выкачку ресурсов, и безжалостную эксплуатацию населения, привело к постоянным вспышкам голода, а голод вызывал сезонные эпидемии, косившие местных целыми городами. Увиденное вызывало гнев, но такова судьба побежденных.

Пустыня Кумаран отличалась каменистым дном и особенно нестерпимым жаром. Некоторые места, приходилось обходить как можно дальше, так как от высоких температур, там не хватало воздуха. Многодневный переход скрашивали редкие оазисы, дававшие передышку от зноя. Оснащенные специальными шатрами для путешественников, оазисы становились островками жизни, которую поддерживали местные племена кочевников, давно сообразившие, что выгоднее предоставить купцу кров, чем с риском для жизни пытаться его ограбить. Помимо крова и ночлега местные предлагали еду и воду. Особой статьей дохода считался чай, напиток, который пришел в пустыню из Гуппарана. Существовала гильдия купцов, специализировавшаяся на торговле чайным листом с кочевниками Кумарана. Чайные шатры стали местом долгих бесед о положении в империи, жизни и истории Ришама. Стараясь не проявлять излишнего любопытства Амадо выяснял недопонятые моменты из книги Сарназара. Кумаранский фольклор кишел историями о великодушном раджпуте, защитнике бедных и слабых.

Оазис Факут, принял под свою спасительную тень караван Мусира. Судя по «Книге скитаний» до Зайнаба, столицы королевства Хазрабоад, оставался день пути. Сидя в чайном шатре, Амадо поделился с Мусиром своими планами. Купец расстроился и долго уговаривал отказаться от опасной затеи.

– Отчего ты такой глупый, а? Человек с севера – возмутился купец, картинно всплеснув пухлыми руками. – Говорят же тебе, нельзя. Там нет людей уже тысячу лет, а то и больше. Одни шайтаны, да шакалы, гложут кости глупцов, что посмели нарушить покой Жестокого Сарназара.

– Почему жесткого, в «Книге странствий» о нем пишут, как о герое и защитнике своего народа? – удивился Амадо.

– В книге? Наивный северный человек, в книгах много чего пишут. Не грех и соврать, когда сочиняешь. Кто проверит спустя столько лет? Мы то помним нашу историю не по книгам разным, а по рассказам стариков. И мне они рассказывали совсем иное, чем, то, что написано в твоей глупой книге.

– И что же тебе рассказывали старики? – с нетерпением спросил Амадо.

– А то, что злодей твой Сарназар. Свихнулся он со своим мечом. Возомнил, что он орудие бога. Он и погиб совсем не так как описано в твоей книге. Злодея заманили в ловушку и убили, а тело сожгли на костре в тот же день. Так боялись, что восстанет из мертвых, что не решились раджпута предать земле.

– Это все я понимаю, но почему такой страх спустя тысячи лет? Ведь от него даже праха не осталось? – недоумевал Родоиго.

– Да в том-то и дело, что его дух не упокоен. Надо было в землю, а они его на костер. Так он и мается. Выйти из склепа не может, а вот случайных дураков, прочитавших книгу, прибирает к рукам.

Спор, как и всегда в таких случаях закончился ничем, оба остались при своем. Как только стемнело и нестерпимый жар сменил пробирающий до костей холод. Амадо вышел в пустыню. Верблюд шел резво и уже через час, на фоне синего неба, усыпанного сверкающими звездами, показался черный силуэт древней столицы.

Еще полчаса тряски, и человек уже объезжал неровные зубцы хорошо сохранившейся стены. Вблизи Зайнаб оказался огромным городом, величественным и прекрасным, несмотря на века запустения. Звенящая тишина давила на уши, ничто не могло побеспокоить тысячелетний покой покинутого города. Лишь от перепада температур, иногда перестукивали камни, вызывая неожиданным треском мурашки по спине.

Верблюд прошел в широко распахнутые ворота. Глазницы выбитых окон полуразрушенных домов, уставились на незваного гостя. На небо выкатила огромная, красная луна, ее свет залил мертвые улицы, окрасив стены в кровавые тона. Впереди чернел дворец, его медные кровли тускло горели в лунном свете. Из глубины, от живота, поднялась тревога и вцепилась в мозг мертвой хваткой. Амадо привязал верблюда и медленно пошел вперед. Шаги чеканно отдавались в каменной пустоте, разбегаясь по домам и проулкам.

Четверть часа спустя Амадо оказался перед громадой дворца последнего раджпута, не останавливаясь он поднялся по ступеням парадной лестницы. Пустые залы эхом отзывались на каждое движение человека. Дворец разграбили еще в глубокой древности, остались лишь фрески, да мозаика на полу и стенах. Судя по количеству костяков, которые устилали пол приемной залы дворца Сарназара, мародеры частенько наведывались в покинутый город. Многие тут и остались, подбадривая нового искателя легкой наживы, недоброжелательными оскалами выбеленных временем черепов.

Амадо прошел дворец, стараясь нигде не задерживаться, и вышел на ровную площадку позади огромного зала приемов. Когда-то тут располагался великолепный сад, от которого остались лишь немногочисленные остовы деревьев, с жуткими, искореженными ветвями и вывернутыми наружу корнями. Внутренний голос предостерег его входить внутрь, и Амадо обошел сад по узкой, мощенной черным базальтом, дорожке. Она вилась далеко вниз, скатываясь с холма, подобно небольшой горной речушке, и терялась в каменных навалах позади города. При ближайшем рассмотрении навалы оказались остатками, некогда величественных усыпальниц, династии Налидов. Последним ее представителем считался Сарназар.

Искать проход внутрь не пришлось, кто-то до него тщательно разрыл спуск в подземелье, заботливо отбросив все лишнее в сторону. Сделав шаг вниз по круто вьющимся ступеням, Амадо застыл. В ноздри ударил тяжелый смрад разложения. Инстинктивно рука потянулась к эфесу. Приготовив клинок и закрыв грудь небольшим, круглым щитом, Амадо шагнул вниз. Вскоре обнаружился и источник запаха. Молодой воин из банды пустынных налетчиков, что нападали на караваны и быстро разграбив, исчезали в многочисленных оазисах пустыни, примостился прямо на ступенях. Запрокинутая голова, с широко разинутым ртом, смотрела пустыми глазницами в потолок. В этот раз ему не повезло, кто-то пригвоздил тело грабителя саблей к стене, воткнув кривой клинок между плит, слагающих ее. Приглядевшись Амадо отметил, что умер воин от удара копьем в пах, кишки мертвеца выпали на ступени, залив зловонной жижей узкий проход. Преодолевая брезгливость, Родриго двинулся вниз, старательно обходя мерзкую жижу. Дальше начались коридоры, петляя по ним путник переходил из одной залы в другую. Кое где попадались саркофаги, украшенные специфической вязью, и растительным орнаментом, но ничего похожего на описание саркофага самого Сарназара, Амадо так и не нашел.

Снова потянуло смертью. Путник пошел на запах, и вскоре оказался в помещении много большем предыдущих. В центре стоял блестящий саркофаг, выполненный из отполированного до зеркального блеска базальта. Камень буквально пробуждал желание коснуться его гладкой поверхности. Сверху, сквозь световую шахту, падал луч лунного света, отражаясь от саркофага он освещал призрачным светом внутреннее убранство мавзолея, что придавало окружению еще больше таинственности. Надписей на камне не было, как, впрочем, и украшений.

Надписи и не требовались, настенные росписи более чем красноречиво, говорили о том, кто здесь похоронен. Сплошь батальные сцены, в центре которых, возвышалась гротескно огромная фигура воина в черной чалме, с дорогой брошью, исполненной в виде анаграммы. Такую же анаграмму Амадо видел в манускрипте, в той его части, где говорилось о родовых символах Налидов.

Несмотря на луч света, падающий с потолка, остальное помещение терялось в полумраке. Зажженный факел, едва добивал до ближайшей стены. Игра пламени создавала причудливые блики на ее поверхности, отчего казалось, что картины ожили. Пройдя вдоль стены, он наткнулся на светильник. Масло в нем оказалось свежее. От испуга дыхание Амадо сбилось, прошло все-таки без малого тысячу лет, и наличие масла могло означать только одно, кто-то ухаживает за некрополем, и этот кто-то, прячась в тени наблюдает за ним. Ярко вспыхнуло пламя светильника, по промасленной нити огонь побежал от светильника к светильнику, на мгновение яркий свет ослепил.