Изгнанники Меанантра. Книга 1

Часть 22

Редкое для этих мест пасмурное утро, нависло тяжелым свинцовым небом над песчаником цвета выбеленной человеческой кости. Амадо торопился, каждый лишний день проведенный на острове, увеличивал вероятность его обнаружения, а значит ставил под угрозу жизнь ребенка, да и благополучие Алкмей в целом.

Он ушел рано утром, не будя Танаис. Оставив на каменном столике, при входе, письмо для девочки. На неприметной пристани чужеземца ждала лодка, в ней сидел юноша очень похожий на Лефтерсиса.

– Кризаор – солидно представился молодой, Амадо, и протянул руку.

– Крепкое рукопожатие, почти как у отца – встряхнув надавленной рукой, оценил Родриго.

– На испытание? – спросил Амадо юношу, для поддержания беседы, ответ он знал.

– Да – коротко кивнул головой парень крепче налегая на весла.

Далее за всю дорогу он не проронили ни слова.

Аттинаи представляли собой архипелаг, окруженный морем на многие мили. Остров испытаний находился на самой его оконечности, ближней к Крефеям. Далее тянулись острова, никем еще не исследованные. Как рассказывали те, кто осмелился их посетить, там такое водится, что даже бесстрашные пираты обходят острова стороной. Толком рассказать, кто или, что там жило никто не мог, из чего Амадо делал вывод, что те, кто остался жив, сами никогда не ступали на острова.

Чужеземец уговорил Лефтерсиса отправить его вместе с Кризаором на испытание, изображая любопытство к истории и загадкам Крефей. На деле же Родриго искал утраченную историю своего народа.

Первый от Крефей остров Умата, самый маленький, и совершенно не пригодный для жизни, стал последним пристанищем для многих молодых воинов. Амадо всегда поражался как алкмейские юноши выживают в этой пустыне, где нет даже пресной воды. Теперь ему предстояло самому все увидеть, неделю Кризаор будет выживать под его надзором. Хоть василевс настоятельно рекомендовал не вмешиваться в процесс, для себя Амадо решил, что не даст парню умереть, он просто не сможет этого сделать.

Но прежде, ему предстояло путешествие к страшным островам. Амадо интересовал средний, или четвертый по счету остров. Самый крупный, покрытый густой растительностью, непреступный со всех сторон, точно столб, взмывавший в небеса. Там кто-то жил, но кто оставалось загадкой.

Амадо не знал где следует искать вход на сокрытое плато, но здраво рассудив предположил, что наиболее верной приметой должны служить остовы судов, что во множестве затонули возле рокового острова. Где их скопилось больше всего там и вход.

Аттанаи встретили путников холодной моросью, и несильным, но пронизывающим до костей ветром. Парень без энтузиазма высадился на берег, получив свою воду, копье, и небольшой меч, с большим круглым щитом, Кризаор ушел вглубь каменной пустыни. Из одежды он взял лишь большой плащ из овечьей шерсти.

– Через сутки, я вернусь – пообещал Амадо прощаясь с юношей.

Кризаор слегка кивнул головой, но промолчал, его темные глаза с тоской смотрели на седое море. Амадо сел на весла, и через полчаса достиг следующего острова, покрытого зеленью, но почему-то жуткого и неприветливого, от него веяло угрозой.

Шлем наполз на голову, сплошной металл закрыл лицо, делая вид рыцаря жутким, безликим. Особая технология позволяла Амадо смотреть через шлем, единственным уязвимым местом оставались отверстия воздуховода, что тихо шипели по бокам. Он прислушался к окружающему его морю, пытаясь почувствовать откуда исходит опасность.

Из-за туч выглянуло солнце, веселые лучи разрезали серую пелену, и забегали по легким барашкам морского простора. Показался третий остров, а затем и четвертый, покружив вокруг последнего, носившего название Уранан. Амадо заприметил скопление различных предметов. Бочки, обломки весел, и обрывки снастей плотным ковром колыхались на поверхности. О борт лодки глухо стукнулся распухший труп утопленника.

– Совсем недавно. Несколько дней, не более – подумал Амадо, глядя на труп.

Он оглядел непреступный с виду остров, и заметил почти истертую временем пристань, и идущую от нее цепочку ступеней, в никуда, в сплошной массив камня. Лодка плавно причалила к скале. Осторожно, стараясь не сорваться, Амадо поднялся по ступеням, туда, где они срастались со скалой.

Внизу искрилось море, сейчас не верилось, что это место считалось гиблым. Глубокий, протяжный звук, идущий от куда-то сверху, прервал мыли путника. Он кинулся к лодке, несколько раз оскользнулся на щербатых ступенях, и едва не скатился кубарем вниз.

Звук походил на те, что Родриго приходилось слышать у народов моря, когда они дули в большие раковины. Только здесь сигнал звучал куда громче, вибрация звука вызвала рябь не поверхности воды. Затем наступила тишина.

Лодка мерно раскачивалась, на легкой волне. Амадо напряженно вглядывался в крутой склон острова, и проглядел как из глубины поднялось, что-то огромное и сильно ударило лодку в днище. Доски натужно затрещали, суденышко подлетело в воздух, описав крутую дугу лодка упала на каменный причал. Сидевший в ней человек, оказался на суше, Пасис спас его от верной смерти. В нескольких метрах от причала из воды вынырнул огромный кит, он перевернулся в воздухе и обдав волной узкий участок суши, едва не смыл суденышко обратно в море.

– Кашалот? – удивленно пробормотал рыцарь.

Звон металла заставил его повернуться к скале. По ступеням спускались странные существа, ловко цепляясь длинными пальцами с острыми когтями за камень. Скорость, с которой они оказались перед Амадо, изумляла, он едва успел выхватить меч и отвести в сторону нацеленное на его грудь копье.

Крупные, выше и сильнее среднего человека, существа, двигались быстро и грациозно, помогая движениям рыбьим хвостом, напоминавшим тело мурены. Длинные руки и ноги покрывала чешуя, отливавшая на солнце перламутром. Между пальцами, складками собрались перепонки, что, однако нисколько не мешало нападавшим.

Лица, если это были лица, скорее рыбьи головы, оскалились частыми зубами. Белые треугольники острые как бритва, в широких челюстях рыболюдов, сами по себе служили опаснейшим оружием. Скользкие тела покрывала черная чешуя, пластины, которой слегка перестукивались при движении. Высокий плавник-гребень, идущий от головы вдоль спины, и плавно переходящий в хвост, агрессивно прижался к спине.

Несмотря на то, что сама природа вооружила их, рыбы пришли не с пустыми руками. Зубчатые мечи, очень напоминавшие рыбьи хребты, блестели на солнце красными клинками. Удлиненные тела прикрывали, небольшие круглые щиты, сделанные из крупных раковин. Окружив рыцаря, они разом набросились на него, ловко сочетая атаку и защиту. Черная чешуя отражала удары клинка Амадо, он не мог понять природная она или это своеобразный доспех. Неистово начав атаку, рыбы быстро устали и значительно сбавили темп, зато прибавили злобности в шипении.

Прижавшись спиной к утесу, рыцарь парировал все попытки насадить его на копье. Поражала острота и прочность оружия рыболюдов, мечи оставляли глубокие зарубки в металле Пасиса, но прорубить доспех, не могли. Копейщики тыкали в Амадо, тонкими зубчатыми наконечниками, с огромной скоростью ударяя в доспех. Сталкиваясь с металлом, они крошились и ломались, у места крепления к древку. Вскоре копейщики лишились своего оружия, и выхватив мечи, налетели на рыцаря, зажав человека у каменной стены. Они прикрывались круглыми щитами, и упершись ногами в пристань, давили на Амадо со всей силы. Лишенный маневра путник, стремился оттолкнуть хотя бы одного на расстояние удара. Сверху упала сеть, и прижимавшие его рыболюды подхватив концы ловушки рванули под себя ячеистый покров. Рыцарь заскользил железными ботинками по мокрому камню, и рухнул.

Падая Амадо успел рубануть одного из воинов. Кровь хлынула из груди амфибии, сеть расползлась под бритвенно острым клинком рыцаря. Второй рыболюд бросил край сети и нырнул в воду, не оставляя брызг и волнения на поверхности. Соратники беглеца налетели сверху, рубя лежащего воина. Рыцарь пытался подняться, но склизкий камень, постоянно уходил из-под ног. Под мощными ударами воинов рыб, его разворачивало и бросало из стороны в сторону. Наконец человек сумел опереться на скалу, и с трудом поднявшись, контратаковал. Колющие удары Амадо, разили врагов, пробивая каменный покров рыболюдов. В немом изумлении воины отступили, встав полукругом против рыцаря.

По пристани золотистой стружкой рассыпался снятый с доспеха металл. Амадо пошел на врагов, ступая по стружке. Соприкасаясь с доспехом, она превращалась в жидкие капли и ртутными шариками притягивалась к броне быстро поднимаясь по зарубкам, и текстуре доспеха. Металл заполнял разрушенные части брони, возвращая ей первоначальное состояние. В несколько минут доспех излечился от мелких повреждений, выправились вмятины, постепенно затягивались глубокие зарубки. Водянистые, на выкате, глаза рыб смотрели, не отрываясь на происходящее, затем как по команде рыбовойны бросились в морскую пучину.

Отдышавшись Амадо вновь полез на каменную лестницу. Дверь на верху осталась открытой, зазывая пройти внутрь. Рыцарь решил не отказываться от приглашения, беспокоясь как бы хозяева не передумали. Риск попасть в ловушку, перебивало чувство азарта и приятное умиротворение от одержанной победы, он чувствовал, что сейчас все под контролем.

***

Вершина острова, оказалась непроходимой чащей, только тропа, расчищенная до скального основания, вилась меж омшелых деревьев, заставляя следовать вперед. Клацая стальными ботинками человек, дошел до стены. Местами упавшая и засыпавшая пересохший ров, она словно зубы мифического чудовища оскалилась на нагловатого гостя. За стеной человека ожидали развалины, поражавшие сочетанием величия разрушения и запустения, с прошедшим сквозь века великолепием прекрасных зданий. Большая часть города не сохранилась, поглощенная буйной природой, но дворец нома сверкал великолепием шлифованных граней, отражая золотом вычурной кровли яркое солнце. Сохранилась и улица вилл, мало уступавших дворцу нома, она шла полукругом от центрального здания дворца правителя.

Город первых людей встретил Амадо тишиной, но не мертвящей тишиной безысходности, а тишиной мирного покоя. Он затих в ожидании нового расцвета, он набирался сил, чтобы вновь открыться миру.

– Спасибо скряге Крапору, что я могу ступать по улицам блистательного Ура – размышлял Родриго, приближаясь к дворцу.

Амадо помнил город по изображениям в исторических книгах. В детстве он с интересом путешествовал по нарисованным улочкам, проникал в здания и любовался красотами, наверное, уже давно утраченными.

Чтобы пробиться к центру, пришлось обходить многочисленные холмы перегородившие прямые улицы. В которые за прошедшие века превратились развалины городских строений. Впереди возвышаясь над общим разрушением, стоял великолепный дворец Великого Нома, и судя по внешнему виду улиц, прилегающих к нему, он не пустовал.

Рядом располагался грот с проходом, первой дверью в иные миры, его вскрыли случайно строители дворца. Грот назвали Сердце Ура, из-за того, что он располагался в центре города.