Изгнанники Меанантра. Книга 1

Несмотря на императорские регалии она напоминала шута. Настолько гротескный вид придавали ее внешности, сочетание регалий высшей власти и нищенское одеяние. Корона глупо ниспадала на уши, явно не по размеру, она выглядела насмешкой над самим понятием императорской власти. Солдаты эльфы, завершавшие процессию, время от времени толкали девочку в спину, придавая сонному ребенку ускорение.

Зрелище остановило путника, словно под гипнозом, он смотрел на нее. Девочка поравнялась с Амадо, ее глаза широко раскрылись, на мгновение взгляды пересеклись. Мужчина невольно застыл, пораженный силой, огромных, черных глаз. Они излучали несгибаемую волю, и горели огнем придушенной до времени ярости.

– Не детский взгляд. Горе тому, кого она запишет во враги – проскрипел рядом старческий голос.

С трудом оторвав взгляд от ребенка, Амадо повернулся к говорившему. Им оказался морщинистый старик с огромным носом сливой, дед сурово поглядел вслед процессии. Амадо повернулся, чтобы еще раз взглянуть на девочку, но она уже прошла и погрузившись в свои мысли начала спотыкаться. Очередной тычок в спину, заботливо вырвал ее из задумчивости.

– Кто она?

– Это императрица Танаис, внучка Золиды Седьмого – услужливо ответил старик. – Глупый дед сам погиб, а дочь и внучку обрек на унижения. Я одного не могу понять, как столь мудрые создания, опустились до такого. Если не жалко, так хоть побоялись бы. Дети ведь растут – южанин сокрушенно вздохнул, и зашаркал туфлями с высоко загнутыми носами, в сторону центральной площади. Глядя во след старику, Амадо мысленно согласился с неожиданным собеседником.

***

В предрассветных сумерках растаяла луна, густой туман опустился на улочки города. Тишина раннего утра баюкала, нагоняя дремоту. Угомонились даже самые стойкие гуляки. Безонь погрузился в короткий и беспокойный сон.

Ниша в стене надежно скрывала человека в плаще, он старался не шевелиться, боясь выдать свое присутствие. Послышались шаги, из тумана выплыли эльфы стражники, показался паланкин, резной ящик медленно проплыл мимо. Цепь, прикованная к паланкину, казалась бесконечно длинной, прошла девочка и арьергард.

Один из замыкавших шествие повернулся на тихий шум, раздавшийся позади. Глаза стража расширились, машинально выставленное вперед копье, против воли копейщика отклонилось в сторону. Точный удар, и воин упал на влажную брусчатку улицы. Крики, шум, звон оружия разорвали предрассветный покой. В окнах домов зажглись свечи, люди осторожно выглядывали из своих жилищ.

В свете факелов металась тень, избегая атак многочисленных врагов. Меч то и дело перерубал копья, вспарывал тела эльфов, остроухие падали на скользкую от крови улицу. Некоторые сраженные насмерть, другие отползали в сторону и прижимали руки к кровоточащим ранам. Ярость неизвестного рыцаря внушала ужас даже сторонним наблюдателям. Оставшиеся эльфы разбежались по ближайшим проулкам, разбежались и темнокожие носильщики.

Брошенный паланкин не подавал признаков жизни, словно в нем никого и не было. Рыцарь не спеша подошел к ребенку и одним ударом перерубил цепь. Девочка совершенно без страха посмотрела на освободителя.

Рыцарь откинул занавесь переноски, и тут же отшатнулся в сторону. Тонкий, граненный клинок едва скользнул по металлическому воротнику оставив заметный след на доспехе. С грацией кошки из паланкина выскочил молодой эльф, он парировал атаки и вертелся как волчок вокруг рыцаря, нанося колющие удары. Из-за парчи показалась рука, затем нога, высокого худощавого эльфа с хищно загнутым носом. Его холодные, водянистые глаза смотрели с пренебрежением на происходящее. Не обращая внимания на фехтующих, он направился к девочке. Трость в его руках повернулась вокруг оси, и разделилась на две половины. Одна из которых превратилась в серебристый, тонкий клинок.

При ходьбе эльф заметно прихрамывал, что нисколько не замедляло его движений. Клинок певуче зазвенел распоров воздух, девочка успела отпрыгнуть в сторону. Звонкий голос ребенка отозвался эхом в теснине улицы. Девочка крикнула, привлекая внимание своего защитника.

По брусчатке зазвенел тяжелый шаг рыцаря, хромой оглянулся, но слишком поздно. Клинок прошел между ребрами и вышел из-под мышки, с другой стороны. Серебристый клинок со звоном упал на землю. Глаза эльфа еще секунду сохраняли осмысленное выражение, и в них светилось неподдельное удивление. С разных сторон послышались торопливые шаги стражи.

Все совершилось в несколько минут. Зеваки, не скрываясь выглядывали в окна, с интересом наблюдая за происходящим внизу. Девочка подхватила клинок эльфа, и принялась наносить удар за ударом по еще не остывшему трупу мучителя. Рыцарь перехватил детскую ручку, она уставилось на него расширенными от ярости глазами. Осознав свое бессилие, девочка заплакала, слезы обильно потекли по впалым щекам.

– Хватит – спокойно произнес Амадо.

Клинок выпал из липкой от крови ладошки, Амадо прижал к себе вырывающегося ребенка. Стража приближалась, отчетливо слышалось позвякивание доспехов.

Подхватив девочку, рыцарь быстро зашагал по проулку в направлении пристани, на другом конце улочки появилась стража. Позади, кто-то вежливо покашлял, рыцарь обернулся, перед ним стоял давешний старик. Он махнул рукой, приглашая следовать за собой в лавку хрусталя. Внутри их ожидал здоровенный детина в морском снаряжении. Амадо потянулся за мечом опуская дитя на пол.

– Постой, постой, рыцарь. Мы простые люди и не желаем зла ни императрице, ни тебе – быстро проговорил старик, закрывая собой детину.

– Меня зовут Абу-Масуд, я торгую хрусталем, как и мой отец, а до него мой дед…

– Это прекрасно, но зачем ты нас сюда приволок – нетерпеливо прервал длинный заход старика, рыцарь.

– Сейчас, сейчас. Видишь ли, мы, конечно, торгаши, и очень любим деньги, но мы не глупцы и видим, когда нас начинают бессовестно грабить, обрекая на нищету. Дом Кулам принял цветущий край, и за три года разграбил Ришам. У нас еще терпимо, а вот столицу не узнать. Потом стали исчезать люди, у меня пропала дочь. Отпустил мою девочку в Сартан, и она пропала. И так не только у меня.

– Сочувствую твоему горю старик, но что ты хочешь от меня?

– Спаси императрицу – старик указал на девочку. – И мы тебе будем век благодарны. Она наша последняя надежда на освобождение от проклятых фруктоедов.

Детина кивал головой в знак согласия со старшим. Девочка смотрела удивленно расширенными глазами на старика, не до конца еще понимая смысл сказанного.

Рыцарь кивнул в знак согласия.

– Сделаю все, что смогу. Сегодня мы отплываем на Крефеи.

– Вот и хорошо! Единственное, что попрошу. Извести этого человека, где ребенок. Когда придет время он поможет Танаис вернуть корону – старик снял с головы ребенка корону и передал ей красивый амулет из витой медной проволоки, с огромным камнем в центре, сильно напоминавшим тигровый глаз. – Носи его всегда, не снимая. Так мы будем знать, что ты это ты. И береги себя дитя, ты наша императрица. Лакадика ждет твоего возвращения.

Девочка, смущенно потупив глаза, кивала в знак согласия, она не привыкла к такому вниманию, оно ее сильно смущало.

Старик сунул в руки Амадо письмо, написанное на тонко выделанной коже, которое скрепляла печать с изображением широко открытого глаза. Сломав воск Амадо пробежался по тексту, в низу красовалась анаграмма Х.Н. Амадо предположил, что это послание визира Хамери Нузрана. Старый интриган слыл верным сторонником Эманторана, но похоже и у него нашлось не мало претензий к остроухим друзьям.

– Это тот, о ком я думаю – спросил он торговца хрусталем.

– Нас много. Есть и те, кто прикинулся сторонником эльфов, но не стоит путать хрусталь со стеклом. Внешне схожи, но содержание разное, чистый звон хрусталя никогда не обманет знатока – уклончиво ответил старик.