Изгнанники Меанантра. Книга 1

Часть 32

Лагерь дезертиров располагался в лесу, который с трех сторон окружал ледник. Подойти к нему можно было лишь, по пологому, но очень узкому проходу, стесненному с двух сторон высокими обледенелыми скалами. Естественный бастион было бы не легко взять, даже крупным отрядом. Однако сведения о потайном проходе позволили отряду подобраться незаметно почти к самому лагерю. Охрана не ожидала налета с этой стороны и проглядела появление отряда. Стрелы, пущенные Дулином и ополченцем, с говорящим именем Марк Охотник, оборвали попытки предупредить банду о нападении.

Отряд тихо вошел в лагерь, и, прежде чем поднялась тревога, стоянка наполнилась стонами умирающих бандитов. Следом шли тяжеловесы Дулин и Амадо, их спокойные, уверенные действия внушили такой страх врагу, что дезертиры начали складывать оружие раньше, чем успели сообразить, что врагов всего несколько человек. Среди пленных оказался и Руперт, его заспанное лицо говорило о полнейшей беспечности бандитов в вопросе собственной безопасности.

Последней в лагерь вошла женщина в платье для верховой езды, она прошла по рядам плененных врагов. Руперт попытался обмануть захватчиков, но подельники быстро сдали главаря. Стремительный клинок Эвелин развязал язык нагловатого вожака. Руперт поначалу смеялся над женщиной, которая, грозно сверкая глазами вела допрос. Но первые порезы убедили Кривого, что судьба свела его с профессионалом своего дела. Кровь из порезов стекала по телу, присыпанные солью раны страшно саднили, вожаку казалось, что лицо разрывают раскаленными крючьями. После непродолжительных протестов и попыток обмануть, Руперт сдался.

– Так кто приказал убить мальчика? – ровным голосом спрашивала Эвелина.

– Я их не знаю, это люди из Ришама. Они обещали большие деньги.

– Что они тебе дали за мальчика?

– Деньги, милая барышня, золото, что еще они мне могли предложить.

– Их имена?

– Не помню! А! А! А!!! – зашелся Кривой, когда клинок зацепил нерв. – Они не представились…

Кинжал повис напротив единственного глаза Руперта, он покосился на острое жало клинка, и решил, что незнакомцы с юга не стоят его глаза.

– Они говорили, что торгуют в Рапане, их корабль прибывает раз в три месяца в порт. Они торгуют жеребцами! Вон их письмо с гильдейской печатью – он мотнул головой в сторону сундука, прислонившегося к спинке кровати главаря. Амадо порылся в сундуке и изъяв письмо, подошел к Руперту.

– Это?

– Да – морщась от боли отозвался главарь.

– Этого достаточно? – глядя на Эвелин, спросил Амадо.

Женщина кивнула головой, принимая письмо.

«Достопочтимому Руперту Тавариду!

С глубоким уважением Талли Семигард.

От лица нашей торговой организации мы предлагаем вышеназванному господину выполнить заказ. Нас интересует некий Евхо, пастух, что проживает в деревне Пассаки. Срок исполнения заказа, три недели со дня получения сего послания. Оплата, половина суммы в золоте, по получении письма, вторая половина самоцветами по исполнению заказа. Итого сто золотых.

П.С. По возможности замаскируйте убийство под грабеж, или нечастный случай. Письмо, после прочтения сжечь!

Искренне Ваш Талли Семигард.» – зачитала Эвелин вслух.

Внизу красовалась печать коневодов Хакада, крупной гильдии, торговцев лошадьми из Ришама. Они торговали табунами, выращенными в стране Джана-Кудхи, находившейся многие века под влиянием Ришама. После падения империи, эта страна перешла по наследству эльфийской короне.

– Похоже разборки между торговыми конкурентами – заключил Амадо.

– Сомневаюсь – пробормотала Эвелин.

– Почему? – удивился рыцарь, но женщина проигнорировала его вопрос.

Она повернулась к пленному и спросила.

– Куда ты должен приехать за второй частью оплаты?

– В «Рыбный затон». Трактир в Рапане. Завтра, с полудня до захода солнца! – бандита мучила соль, разъедающая раны. Она не давала сворачиваться крови, отчего струйки алой жидкости безостановочно стекали по исполосованному лицу Руперта.

– Это все – сурово спросил Амадо.

– Да, да все! Промойте мои раны, пока я не сдох – взвыл главарь.

Амадо махнул головой ополченец вылили ведро воды на лицо Кривого, вода потекла красными ручьями на желтый песок. Дыхание бандита сделалось ровнее, было видно, что боль постепенно отступает.

– Что с нами будет? – спросил бандит, неожиданно деловым тоном.

– То же, что и со всяким преступником, мы передадим вас прево… – начал Амадо.

– Нет только в руки Леворно. Прево мало отличается от этих бандитов – вмешалась Эвелин. – Вас господа ждет виселица, на снисхождение не рассчитывайте.

– Я могу предложить сундук полный золота, если отпустите меня – начал торг главарь бандитов.

Амадо выхватил меч и нанес укол прямо в сердце Руперта, бандит, выкатив глаза издал сдавленный писк, и обмяк, уронив голову на грудь.

– Зачем? – удивленно спросил гном. – Мы ведь могли получить за него хорошие деньги!

– Он мог обмануть деревенских, сыграв на их жадности. А если бы он сбежал, то предупредил бы Гинну. В таких случаях надо исключать всякие неожиданности – совершенно спокойно произнес рыцарь.

От тона человека гнома передернуло, он увидел в нем что-то нечеловечески рациональное, доходящее до крайних форм жестокости.

– Как мало я знаю о людях – подумал Дулин. – Неудивительно, что мы не можем с ними справиться уже столько веков.

***

Трактир наполняли звуки лютни заезжего барда. Время от времени взвизгивали разносчицы, получая шлепок по упругим ягодицам. Непрекращающийся гул множества голосов, хриплых, высоких и низких, грубых и нежных служил основным фоном, все смешалось в звуковой круговерти.

Амадо расположился в условленном месте, ожидая посредника от гильдейцев. Гном и Эвелин сели в противоположном углу таверны и внимательно следили за всем происходящим. Вскоре в помещение вошел тощий мужик, он окинул взглядом присутствующих, после чего уставился на рыцаря. Не спеша подошел к его столу, и сел, напротив.

– Скоро осень, начнутся бури! – отчетливо произнес, тощий неожиданно сильным голосом.

– Вы от гильдии? – спросил в лоб рыцарь.

– Не понимаю вас, господин! – улыбнувшись ответил тощий.

– Что тут понимать, я от Руперта Кривого, он просил забрать вторую часть оплаты. Договор выполнен!

Тощий с любопытством осмотрел его, пытаясь что-то просчитать. Амадо понял, что Руперт не сказал им об условленном приветствии, и сейчас тощий думает, как поступить, скорее всего догадываясь, что попал в ловушку.

Тонко звякнул металл, что-то упало на пол. Тощий удивленно уставился на рыцаря, посетители таверны не заметили, как под столом произошла дуэль. Тощий ударил Родриго в пах, тонким как шило клинком, но тот сломался, встретив броню, сокрытую под зеленным плащом. В тот же момент меч Амадо уперся в живот связного, значительно войдя в плоть. Тощий застыл и испуганно глядя на рыцаря, спросил.

– Кто ты?

– Это не важно, гораздо важнее, кто ты, и от кого сюда пришел? – теперь уже Родриго улыбнулся.

Он чуть сдвинул клинок, расширяя рану, острым как бритва клинком. Тощий застонал, и посерел лицом.

– Советую рассказать все как есть, иначе ты умрешь – почти нежно произнес Амадо.

Минута молчания. После чего тощего прорвало.

– Меня послал мастер Талли, он просил передать золото, но только после условного приветствия, а если окажется кто-то другой решить проблему по-тихому.

– Ясно! – глаза рыцаря впились в мечущийся мозг тощего.

Амадо смотрел не отрываясь, пока лицо связного не потеряло осмысленное выражение. Гильдеец деревянным голосом продолжил рассказ.

– Сегодня меня вызвал Мигель Соттан, и дал указания от мастера Талли, чтобы я оплатил по контракту. В качестве доказательства выполнения контракта вы должны были принести глаз жертвы. После чего мне велено было передать вам вот это – тощий залез за пазуху и извлек письмо, его рука машинально протянула конверт Амадо.

– Это все?

– Да! – ответил бесцветный голос.

Клинок прошил плоть, затем резко вышел. На пол потекла жидкость, но в общей сутолоке никто не обратил внимания на разливающееся по утоптанной глине красное пятно. Его приняли за очередную порцию разлитого вина. Амадо исчез, гном и Эвелин не успели заметить, когда он вышел. Одна из разносчиц неожиданно завизжала, в воздухе отчетливо ощущалась вонь внутренностей и железный запах крови. Дотронувшись до тощего, девушка еще раз взвизгнула. Связной повалился на бок, из раны на животе вылезли внутренности. Компаньоны не замедлили ретироваться. Едва они вышли как в трактир набежала стража.

Они нашли его в гостинице, в снятой этим утром комнате. Увидев Амадо, Дулин возмущенно выпалил.

– Ну что ты за человек. Разве обязательно нужно было убивать тощего! Такой кипеж поднял, тьфу, мокрушник.

Амадо молча протянул письмо, по мере чтения, лицо гнома менялось.

«Господину Руперту Тавариду!

Если вы желаете продолжить наше сотрудничество, предлагаем вам отправиться в Галлерну. Школа бардов, на улице Семи пророков. Обращаться к Ульфреду Туккену. Условный знак приложить ладонь к глазам, после чего развернуть ее к связному, со словами: «Смерть наша мать, мы не знаем ее замыслов, но верим в ее мудрость, и готовы слепо исполнять волю Великой Утнаты».

Ждем Вас!!!

П.С. письмо по прочтении сжечь!».

– Так это целая сеть убийц, со своей системой связи и обучением! – выдохнул Дулин.

– Наверное вы правы господин гном – поддержала охотника за головами Эвелин.

– Теперь остается один вопрос, куда двигаться? К Талли, в торговый дом, или в Школу Бардов? – задумчиво произнес Амадо.

– Конечно к Талли!

– В школу Бардов! – почти одновременно проговорили спутники рыцаря.

– Думаю, имеет смысл начать с Гильдейцев. Мы уже тут, и надо понять, что нас может ждать в школе бардов – немного помолчав предложил Амадо.

Дулин хотел что-то возразить, но Родриго опередил его.

– Не беспокойся мой друг я обязательно помогу тебе разобраться с Гинну, но нужно понять с чем мы имеем дело.

Гном молча смотрел на рыцаря, догадываясь, что тот ему что-то не договаривает, однако по опыту знал, что спрашивать бесполезно, ответа он не получит.

Эвелин внутренне торжествовала, мужчины считаются с ее мнением, что еще надо женщине в мире, где ее слово так мало значит.

– Ждать некогда. Надо идти сейчас. Иначе весть о погибшем связном спугнет нашего торгаша! – определился Амадо.

Спутники молчаливым согласием поддержали его решение.

***

Слезы лились ручьем по припухшему лицу, субтильного гнома. Талли таращил чистые, маленькие глазки, и уверял страшного рыцаря в своей непричастности к каким-либо убийствам. Упоминание Гинну, выбило из него слезы. Купец знал, что за такими обвинениями стоят очень серьезные последствия, и скорее всего ему осталось совсем немного.

Где-то на полу под ногами ползал, юный подмастерий. Он что-то лепетал, с диким южным акцентом, чем вызвал дружный смех компании, ворвавшейся в дом гильдейского мастера Талли Семигарда.

Обвинения, предъявленные страшным рыцарем, вызвали шок у Талли, он и помышлять не мог о таких вещах. Всю жизнь прожив вдали от родных, и занимаясь торговлей, купец ни раз сталкивался с опасностью, но сейчас он чувствовал особенно остро, что смерть плотно взяла его за горло.