Это было на фронте

22

На переднем крае нависла тревожная тишина. Даже вражеские самолеты не прилетали, и это тоже казалось подозрительным. Костромину не терпелось пойти на наблюдательный пункт, осмотреть затаившийся передний край. И хотя накануне вечером он уступил Юлии Андреевне: согласился полежать «еще денек», рано утром он сказал себе: «Хватит!» Оделся, ждал Громова, который ушел с ведром за водой.

Громов вскоре вернулся. Распахнув дверь землянки, он доложил с порога:

— Товарищ капитан, вас в штабе офицер дожидается. Из дивизии примчался, на мотоцикле…

Офицер, молчаливый, невыспавшийся, вручил Костромину с глазу на глаз бумагу, написанную от руки, за подписью командира дивизии. Предлагалось, захватив с собой рабочие карты и всю документацию со сведениями о противнике, в тринадцать ноль-ноль прибыть в штаб дивизии. После слова «читал» уже стояло несколько подписей командиров частей. Костромин поставил свою подпись. Офицер предупредил: вызов в штаб следует сохранить в тайне от личного состава дивизиона. И поспешил к своему запыленному мотоциклу.

Костромин уже побрился, отобрал и уложил в полевую сумку нужные бумаги и карты, когда к нему пришел Шестаков.

— Вы почему же, Алексей Иванович, не зашли ко мне вчера вечером? Что вам сказали в дивизии? — сразу же спросил Костромин.

— Не зашел к вам потому, что поздно было. Да и ничего я не добился.

— Что так?

— Начальник штаба об учебных стрельбах и слушать не захотел. Ни одного орудия с позиций не снимать. Даже на час.

— Понятно. Иначе не могло и быть, — сказал Костромин и передал Алексею Ивановичу содержание приказа командира дивизии и то, что сообщил на словах штабной офицер.

Шестаков покачал головой.

— Нда-а… «Сохранить в тайне от личного состава». У солдата нюх на это дело тонкий… — И добавил размышляя: — Значит, я правильно сделал, что умолчал в политотделе о Тонкорунове. К чему, раз события назревают?

Занятый своими мыслями, Костромин ничего не ответил.

Решено было, что для вида Костромин зайдет в санчасть. Оттуда свернет в кусты, где будет поджидать его Громов, чтобы сопровождать до штаба дивизии.

…Шли по тропинке вдоль ручья, раздвигая руками кусты. Когда до села, где размещался штаб дивизии, оставалось не более двух километров, капитана и Громова остановил патруль и проверил документы. В этом районе заняла боевые позиции незнакомая артиллерийская часть. Хотя орудия были тщательно замаскированы и стволы их едва высовывались из поросли кустарника, капитан наметанным глазом сразу определил калибр и не без зависти отметил про себя: «Полк АРГК[6]. Хороши штучки!»

В штаб дивизии капитан прибыл одним из первых. Ровно в тринадцать ноль-ноль командир дивизии начал совещание с командирами частей.

Полковник, тучный, но подвижной человек, с седыми, коротко остриженными волосами «ежиком», отличался немногословием. Он начал прямо с сути дела:

— Товарищи командиры частей! По сведениям разведки и показаниям пленных, противник на участке нашей дивизии перейдет в наступление в ближайшие дни. Нам точно известно — когда. Силы немцев на нашем участке таковы, что они имеют шансы прорвать нашу линию обороны.

Полковник помолчал, быстро скользнул взглядом по лицам слушающих. Уловив среди них чуть заметное оживление, он продолжал бросать четкие фразы:

— Командование не сможет нам дать еще подкрепления. Идет подготовка к наступлению по всему фронту. И пока мы должны обойтись своими силами. Я уже сказал, что в случае, если немцы начнут наступать на нас согласно разработанному ими плану, нам придется туго. Вернее, нам не устоять. Поэтому, — полковник выдержал паузу, — поэтому, чтобы сорвать им наступление, бой начнем первыми. Командование не против.

Скрипнули табуретки, кто-то кашлянул, послышался чей-то вздох. Опять воцарилась напряженная тишина.

— Да, да. Мы должны опередить противника, расстроить его планы и тем выиграть время. Немцы нацелили главный удар в стык двух наших полков, на участок артдивизиона капитана Костромина. (Капитана бросило в жар, и глаза всех присутствующих невольно устремились на него.) Немцы полагают, что смять артдивизион им не составит труда. Ну, а дальше — охват флангов и так далее. Так вот. Задача нашей артиллерии первой открыть огонь и подавить засеченные цели. Все, какие скопили за это время. Подавить быстро, точным огнем. В то же время пехотные полки развернут по два батальона и пойдут в наступление. Противник вынужден будет обнаружить еще часть своих огневых средств, и наша артиллерия обрушится на вновь выявленные цели.

Прошу крепко запомнить следующее: наши пехотные части ни в коем случае не должны зарываться. Как только противник введет в бой главные силы — немедленно отходить на исходные позиции и обороняться. Даже в том случае, если нам вначале удастся где-то вклиниться в оборону противника. Помните, что наша цель не наступление, а выигрыш времени. Поэтому не рисковать! Не оставлять надолго пехотные подразделения на открытом месте. В случае контратаки — а она будет, и, вероятно, не одна — тоже отходить и, маневрируя при отходе на теперешние позиции, использовать в полную меру наши оборонительные возможности.

Наша главная ставка на артиллерию. Таков мой план. Какие вопросы и предложения?

— Как со снарядами, товарищ полковник?

— Снарядов не жалеть. Хватит! Так я говорю, товарищи артиллеристы?

— Так точно, товарищ полковник. Снарядами запаслись.

— Будут ли у нас танки?

— Нет, танков у нас не будет. Авиация поможет, еще артиллерийскую часть и минометы подбросят. И за это спасибо.

Больше вопросов не было. В заключение полковник сказал, что подробный приказ командиры частей получат за двенадцать часов до начала операции. А пока готовиться и соблюдать строжайшую тайну.

— Помните, если немцы опередят нас, изменив срок наступления, все наши планы не будут стоить выеденного яйца.

Поскольку немцы свой главный удар нацелили в стык пехотных полков, где занимал позиции артдивизион, огневые точки противника на этом участке и система ориентиров в дивизионе капитана Костромина приобретали особое значение. Его небольшая артиллерийская часть давно занимала одни и те же позиции, имела длительное время для наблюдения за противником и засекла много целей. Теперь цели эти должны были стать общими.

Почти до самого вечера артиллеристы сидели за картами и планшетами, устанавливали порядок ведения огня, систему связи и сигналов.

Командир артполка подбросил Костромина и Громова до полпути на своей машине.

— А вы правильно сделали, — сказал командир полка капитану, — что прибыли пешком. Я-то здесь новичок, и мне часто приходится ездить в штаб дивизии, так что не так заметно.

— Мне легковая не положена, — улыбнулся капитан, — а брать грузовик не хотелось: водители — народ словоохотливый.