Душа нежити

- Тогда надо обоим создавать. По одному не получится. А я тогда его буду дразнить. Насмерть!

- Как?

- Я ему покажу что-то! А потом не дам!

- Думаешь, сдохнет?

- Я себе такое сделаю, что сдохнет!

Они немного помолчали, а потом девочка сказала:

- Нет, не буду делать аватара?

- Что, боишься, что не сдохнет?

- Нет! Просто боюсь.

- Чего?

- Убьют! А знаешь как плохо, когда аватара убивают? Потом три года черт-те где болтаться.

- За что нас убьют?

- Не знаю, но недавно убили двух аватаров светлых богов и двух обычных.

- За что?

- Не знаю. Знаю, что в Бурджумском ущелье.

- А откуда знаешь?

- Подслушала.

- Где?

- Бог военной хитрости рассказывал. Ночью, когда богиню продажной любви уговаривал. Он еще сказал, что ему скоро много молитв будет.

- Уговорил?

- Кого?

- Богиню эту.

- Нет.

- Но как? Она же продажная.

- Платить не хотел.

Бурджумское ущелье меня заинтересовало. Просто запомню. Я понадеялся, что эти две половинки придурка еще что-то расскажут, но те просто поругались немного, а потом развоплотились.

А я все-таки решил, что пора топать отсюда. Кто помешает воплотиться этим недоумкам в соседнем храме? А он совсем недалеко, свежепостроенный. Вроде бы, боги не могут слишком часто воплощаться, особенно такие. Но не позже грядущей ночи надо валить отсюда.

Как только стемнело, я покинул брошенный храм и отправился в сторону эльфийского леса. Вскоре я набрел на вставший на ночлег маркитантский обоз, который шел от несчастного южного соседа. В обозе царило уныние. Битв почти не было, трофеев, соответственно, тоже. Все контрибуции забрали себе благородные, а в обоз нагрузили всякой фигни типа нижних портков и поношенных сапог, и отправили в места дислокации. Я решил пошпионить и вскоре мне улыбнулась удача. Потертая жирная тетка вяло переругивалась у небольшого костерка с двумя мужичками в засаленной солдатской одежде. На военных те походили мало, но жрать хотели как кирасиры.

- Если я вам, ишакам апрельским, продала пропуска и эти тряпки, это не значит, что я вас всю дорогу кормить обязана! - выговаривала маркитантка, энергично опустошая котелок с чем-то вкуснопахнущим. - И здесь воровать не смейте! Сразу ноги выдернем! Здесь вам не городские лопухи.

Те только вяло кивали, провожая каждую ложку аж, кажется, до желудка своей благодетельницы.

Диалог навел меня на мысль и я расположился ждать. Когда все утихомирились, пробрался к повозке и аккуратно отогнул полог. Маркитантка сладко посапывала среди вонючих мешков, но бдительности не теряла. К себе она крепче, чем давно канувшего в лету последнего любовника, прижимала толстую сумку. Явно, все самое ценное там.

Но у меня есть амулеты, в том числе и усыпляющие. Два часа крепкого здорового сна. Приблизил ко лбу, нажал кнопку и жди две секунды. Тетка открыла глаза и стала набирать воздух в легкие. Еле слышный щелчок. Счастливый храп.

Я порылся в сумке. Немного денег, подорожные документы. Не то! Я тщательно ощупал засаленную тряпку и все-таки нашел потайной карман, а там и интересные бумажки. Выбрал одну. Наемник. Возвращается после ранения домой. И место какое удобное! Соседнее независимое герцогство на западе.

Ранения, правда, какие-то нехорошие. Нет, одно вполне себе. Ударил в морду тролль. И где это он так? И выжил же! Ладно. Морду тряпкой перевяжу, как раз узнать будет труднее. И шепелявить буду. Акцент скрою!

А вот второе... Удар боевым серпом в правую ягодицу. Мда... Ладно, буду хромать. Руки бы, конечно, тому продажному писарю, выдернуть! Ш-ш-шутник!

Хотя, как мне когда-то говорили, такие бумажки просто так не пишут. Делают две копии. Сначала одну занесут офицеру, а когда дежурный благородный сменится, то и вторую подсунут. Вот и неучтенная бумажка со всеми печатями! Значит, где-то едет, а может еще лечится мой бумажный тезка. Ну да... Тролль, это не шутки!

Еще порылся в тюках и взял несколько комплектов одежды, как на тех двух ворюгах. Потом размер для себя подберу.

Я отошел от обоза, переоделся и побрел в ночи. Утром перевязал морду и тяжело опираясь на боевой шест остановил крестьянскую повозку. Расплатился лишними солдатскими вещами. Для достоверности.

Так и доехал до границы. Несколько раз меня проверяли, но все прошло хорошо. Только уже на границе один веселый румяный страж решил докопаться до позорно раненного наемника:

- Покажи свое ранение! Ха-ха!

- Только если поцелуешь, - буркнул я, изображая выговор с выбитыми зубами.

Тот, под хохот сослуживцев, хотел было кинуться на меня, но тут из сторожки, быстро, как мангуст, выскочил седоусый ветеран и ловко, в два почти незаметных удара, вырубил румяного. Потом кивнул мне. Я кивнул ему. Все! Я выбрался!