Безбашенные алхимики

38. Обратный путь

Профессор Штерн предложил Арану отправить нашу пятёрку с фамилиарами в Академию на летуне Апофеуса. Но тот поспрашивал нас о состоянии и способности передвигаться, и мы все как-то сошлись во мнении, что лучше нам возвращаться с нашей повозкой, которая примкнёт к общему обозу – после случившегося, профессора решили, что безопаснее будет отправляться вместе в обратный путь всем, кто ещё не уехал с ярмарки.

Голова моя гудела, и я напросился возвращаться с повозкой ради возможности подышать воздухом в дороге. Наверное, и моим друзьям хотелось чего-то подобного – они приходили в себя от шока и гипноза.

Тиманивиэль обратила внимание на моё разбитое лицо, предложила помощь, но я отказался – ответил, что до возвращения в Академию потерплю. Она покачала головой и приложила что-то холодное к моей щеке, велела подержать так.

Когда мы выдвинулись в дорогу, я некоторое время шёл рядом с повозкой, но потом почувствовал, что ноги мои становятся ватными и мне приходится прилагать усилия, чтобы не отставать. Профессор Аран заметил это и предложил мне прилечь. Я не без труда забрался в тележку и улёгся на мешок, в котором было сено для Майка. Пока мы неспешно добирались в Академию, смотрел в небо, разглядывал облака и старался ни о чём не думать. Но одна мысль всё равно тревожила меня.

- Вокруг такое всё красивое: вечернее перламутровое небо, вершины деревьев с яркой осыпающейся листвой, изумрудные хвойные лапы, бескрайние луга и разноцветные холмы вдали… Природа вокруг прекрасна!!! Откуда же столько зла и ненависти берётся в людях?! – спросил я профессора Арана.

- Извечный вопрос, который я задаю самому себе много лет, хотя ответ, казалось бы, очевиден! – отозвался преподаватель.

- Как это?!

- Понимаешь, Гранж, просто ценности у всех людей разные. Очень много тех, кто не замечает красоту и хрупкость мира вокруг, потому что ценит совсем иные вещи: золото и власть. В жертву им приносит всё живое, не понимая, что если нет жизни, то все прочие ценности теряют смысл.

- Разве можно быть счастливым, разрушая и убивая?

- Ещё как можно! – подмявкнул Котусий, поддержав наш философский диспут, и мягко перепрыгнул через борт телеги, устроившись рядом со мной на краешке мешка.

- Ты когда-нибудь ощущал себя счастливым? – поинтересовался преподаватель.

- Не знаю… - я задумался.

- Счастье, это когда тебе просто очень хорошо! – пояснил он.

- Ну, вот когда мы летели на клюшках для метлобаска с рынка вечером – это было классно! И ещё… когда появилась своя комната и к нам стали приходить хорошие друзья. Я не знаю, каким буду, когда окончу Академию, но сейчас мне очень хочется стать в будущем преподавателем, чтобы остаться в ней навсегда! – неожиданно даже для себя самого выдал я.

Профессор улыбнулся, выслушав мою отповедь.

Лия, видимо, притомившись в пути, запрыгнула в тележку и, усевшись рядом, взглянула на моё лицо:

- Не хило тебя сегодня приложили, Гранж! – ужаснулась она, обратив внимание на то, что мои синяки стали темнеть.

Вслед за Лией в повозку вскарабкалась и Анна – обе девочки вымотались сегодня. Том и Рэм вели коня, а профессор Аран шёл рядом с телегой.

- Ой, да ладно, ерунда! – отмахнулся я от замечания Лии про мой жуткий внешний вид.

- Счастье, это вот когда они все рядом!!! – осенило меня. Я даже приподнялся и повёл перед собой рукой, чтобы было понятно, что я имею в виду всех присутствующих, включая фамилиаров. – А вот когда тот сарай разлетался в щепки, это был кошмар! – я даже зажмурился от нахлынувшего горького воспоминания. Почувствовал резкую боль в виске и лёг обратно на мешок.

- Гранж, ты не делай резких движений, лежи, пока мы в пути, - немного осталось. – Преподаватель положил свою ладонь мне на лоб и боль стала стихать.

Я задумался о том, что у него самого ранений намного больше, чем у меня, но он как-то держится на ногах. Я ведь видел у него кровь на одежде, а потом он скрыл рану плащом. Почему он не полетел в Академию сразу?

Я тревожился, но вдруг стало так спокойно и легко, тревоги куда-то отступили, я закрыл глаза. Котусий словно спросил профессора о чём-то:

- Мур?

- Мур! – утвердительно ответил Аран. – Только не переусердствуй, как в прошлый раз!

Мой фамилиар стал тихонько напевать какую-то песенку, но я почему-то не мог разобрать слов. А потом мы с Мурзом весело ловили сачками бабочек на цветочном лугу, но ни одну не могли поймать – все они шустро удирали от нас, а мы с ним смеялись. И было так светло и хорошо вокруг – надо будет спросить потом профессора Арана, как мы попали на эту чудесную поляну, ведь когда мы ехали в Академию, вокруг была осень. Куда же все подевались? Как только я подумал об этом, бабочки превратились в разноцветные осенние листья, сачки исчезли, и мы с Котусием принялись вместо бабочек руками и лапами ловить кружащиеся листья.

Вдруг раздался оглушительный грохот, и я стремительно полетел вниз - в чёрную бездну с кипящей лавой и жуткими тварями. Закричал и открыл глаза: я лежал на кушетке в целительском корпусе, рядом сидел перепуганный Мурз. Чуть поодаль на другой кушетке лежал под яркой лампой профессор Аран без рубахи, а над ним склонилась Тиманивиэль с пинцетом, в котором был зажат какой-то небольшой острый чёрный предмет – она что-то вытащила из раны, полученной профессором. Из его плеча сочилась кровь, но он, услышав мой крик, встал с кушетки, прикрыл рану ладонью, стараясь не прикасаться к ней, и подошёл ко мне, как и Тиманивиэль.

- Что случилось, почему ты кричал? – спросила эльфийка меня.

- Сон, дурной сон! – ответил я, только что сообразив, что я спал.

- Всё хорошо, ни о чём не беспокойся, мы уже в Академии! – успокоил меня фамилиар.

- Профессор ранен? – я указал на рану.

- Немного, ничего серьёзного! – ответил Аран.

- Его ударили обломком кинжала в плечо, часть лезвия отломилась, я извлекла осколок только что, нужно обработать рану.

- Да мелочь, я даже и не заметил сразу! – попытался отшутиться Аран, как я понял, чтобы меня не пугать.

- Ты лежи, отдыхай. Я доделаю начатое, – сказала мне Тиманивиэль.

Я повернулся на бок, чтобы свет лампы над кушеткой, где лежал Аран, не слепил мне глаза.

- Слушай, Кот, а ведь мы на этой чудесной поляне когда-то уже были?!

- Мур! – послышалось в ответ.

- Здесь ведь ещё золотые рыбки должны быть?! – что-то такое из глубины памяти припомнил я.

- Конечно! – согласился Котусий. – Пойдём, понаблюдаем за рыбками! – Он вложил свою пушистую мягкую лапу в мою ладонь, и мы вместе отправились на берег прозрачного ручья, выложенный красивой галькой.