«Идущие на смерть»

Глава 39

— Давайте помогу, Павел Петрович, — генерал Кондратенко расстегну л пряжки, и снял с князя тяжелую кирасу — спинная и грудная пластины весили прилично, однако, сколько человеческих жизней спасло столь нехитрая защита, известная издревле, подсчитать уже невозможно. Каску вице-адмирал снял сам, расстегнув подбородочный ремень, положил ее на лавку.

После гибели сразу двух генералов от мелких осколков все защитники Порт-Артура сделали вывод о полезности доспехов, хотя времена рыцарства и даже эпохи наполеоновских войн давно прошли. Просто на собственном кровавом опыте выяснилось, что эти нехитрые приспособления спасают от ранений — каска прикрывает голову от шрапнели, кираса от осколков, и даже выдержит попадание пули на излете. И главное — спасает от разрывов снарядов — опасность представляют не только осколки, но камни и комья сухой земли, летящие во все стороны и наносящие порой очень серьезные ранения и травмы. А мохнатая папаха и серая шинель в таких случаях совсем никудышная защита, можно сразу отпевать.

На морском заводе были изрядные запасы листового железа толщиной в одну двенадцатую дюйма, где-то два миллиметра. Пусть не тонкая сталь, тяжеловатые получались пластины, но зато их могли делать много, как и касок — моряки смогли наладить производство, ухитряясь за день изготовить по три десятка комплектов. На каски и кирасы шили брезентовые чехлы, что хорошо маскировали стрелков и расчеты на позициях, пустив на них изрядные флотские запасы. Да вообще, если бы не эскадра, то Порт-Артур удержать было бы невозможно. Ведь сколько всего полезногосделано для обороны крепости, и перечислить невозможно, пальцев на руках не хватит.

Лейтенант Власьев изготовил первый миномет, калибром в 42 линии, как девятифунтовая пушка старого образца. Конструкция простейшая — труба с опорной плитой, да сошник, прицельные приспособления нехитрые. Сами мины делали в арсенале, начиняли доставленным германским тротилом, что оказался намного мощнее и проще пироксилина, отливки из чугуна на заводе до двух десятков штук производили.

И хотя Ухтомский постоянно сетовал на слабость пороха, но на две версты полупудовую мину легко забрасывали, особенно хорошо было поражать укрытия на обратных склонах сопок — японцы приходили в ужас от этого изобретения. А способы стрельбы придумал капитан 1 ранга Герасимов, старший офицер «Победы», оставшийся в Порт-Артуре из-за болезни. Он же и наблюдал за производством минометов, а еще в его мастерской делали ручные бомбочки или гранаты — оба названия были в ходу. Для первых использовали гильзы от 47 мм и 37 мм выстрелов, а вот вторые делали из рифленого железа, которое давало до сотни осколков, снаряжая тем же тротилом и приспосабливая удачной конструкции взрыватель. Граната представляла увесистое «яйцо» в полтора фунта весом, и при взрыве буквально выкашивала идущих в атаку японских солдат. Князь «окрестил» ее «лимонкой», и название прижилось среди стрелков.

Лейтенант Подгурский сделал для «лимонок» простые запалы и приготовил сферические двухпудовые, круглые бомбы — их скатывали по склонам сопок вниз, прямо в ряды наступающей японской пехоты. И как отрезало — замечая выдвигаемый желоб, японцы в панике бросались в стороны, и «подбадриваемые» пулеметным огнем обращались в бегство. Так что такие «психологические» приемы применялись по всему фронту обороны и неизменно воздействовали на противника.

Лейтенант Кротков с «Пересвета» заведовал электрическими станциями, изготовил первые противоштурмовые прожектора, показавшие свою эффективность. Но еще изобрел совершенно жуткую вещь — «электроизгородь». Кондратенко чуть не хмыкнул, припомнив изумленное лицо Ухтомского, что долго рассматривал висящие на колючей проволоки трупы японских солдат, погибших от воздействия электричества — жутко воняло жаренным человеческим мясом. Однако нововведение было всеми одобрено, хорошая расплата за погибших раненных стрелков на «Лене».

Чего не коснись, везде флот — все же уровень образования у моряков выше, чем у армейцев, и технически они намного лучше подготовлены. Тот же лейтенант Лавров мало аэростаты в небо поднимает, так мыло для всего гарнизона варит в приличных объемах. А капитан 2 ранга Кнюпфель не только морские пушки по всему фронту обороны установил, но изготовил для 47 мм и 37 мм пушек легкие разборные лафеты, их теперь в качестве выкатных противоштурмовых орудий используют.

Роман Исидорович всегда был ярым противником грызни между генералами и адмиралами, что присутствовала во времена командования Стесселя. Все боролись за власть, вместо того чтобы объединить усилия для обороны крепости. И сейчас о тех временах вспоминал как о кошмарном сне. Он сам без всяких задних мыслей первым признал главенство Ухтомского, моментально осознав, что князь с ним единомышленник. И теперь они оба делали все, что было в их силах.

С октября, сразу после второго штурма ситуация значительно улучшилась с приходом трех пароходов, не столь большого водоизмещения, однако быстроходных как «Монголия», которую вооружили, превратив во вспомогательный крейсер «Енисей». На них привезли исключительно военные грузы, чего генерал не ожидал — обычно Эссен приводил к Порт-Артуру обычных «купцов», что везли в Японию много всего разного, включая столь нужный качественный уголь. Здесь же на берег выгрузили три сотни датских авторужей системы генерала Мадсена, которые, как донеслись слухи до «забытой крепости», закупало и военное министерство, в Петербурге сделали заказ на тысячу штук под русский патрон. А к этим ручным пулеметам прилагались штабеля ящиков, с датской маркировкой, счет шел на несколько миллионов патронов германского образца. А еще выгрузили новую взрывчатку в неимоверном количестве, различное снаряжение.

Большая часть привезенных грузов предназначалась эскадре — Роман Исидорович даже вникать не стал, и любопытствовать, осознав, что этот заказ прошел помимо Петербурга. И другим не разрешил, жестко пресекая различные слухи — мало ли что еще может быть в трюмах «официально» захваченных и конфискованных пароходов.

Война дело такое, порой мутное, и некоторые закупки приходится делать через частных лиц и посредников, чтобы никто не обвинил нейтральное государство в помощи одной из воюющих сторон. Вот это был как раз из разряда подобных случай. Извлеченные из трюмов 105 мм и 88 мм орудия не мешкая стали устанавливать на палубе, на заранее подготовленных местах, немецкие моряки дружно изъявили горячее желание послужить «охотниками» на русском флоте. В том, что все они являются моряками кайзерлихмарине сомнений ни у кого не было, но по документам все являлись уволенными с военной службы.

При этом в гарнизоне старательно сделали вид, что не понимают несуразностей — кто же в здравом уме от помощи отказываться будет?!

В том, что богатейшие люди, старая родовитая аристократия закупает еще с весны лайнеры, все в Европе прекрасно знали, но не препятствовали. Так что закупленная из-под полы, внушительная партия оружия никого из защитников Порт-Артура не заинтриговала вопросом — «где» и «как». Всех мучило другое — «почему мало»?

Два датчанина с военной выправкой, хорошо знающие русский язык, живо взялись за обучение своих коллег, русских офицеров умению пользоваться «мадсенами». Что опять никого из порт-артурцев не удивило, ведь вдовствующая императрица Мария Федоровна как раз принцесса из этого королевства, где еще строился крейсер «Боярин». Процесс шел быстро и увлекательно, при каждом батальоне было решено сформировать пулеметную команду из трех десятков отобранных нижних чинов при двух офицерах с шестью «мадсенами» в каждой.

Удивило только прибытие пары сотен оптических прицелов в футлярах, которые использовались исключительно для благородной охоты на зверя. И то, что их стали приспосабливать для стрельбы по людям никого не возмутило — недаром французы говорят — на войне как на войне. Тем более многие знали, что на Сахалине такие прицелы установлены на винтовках тех стрелков, что отлавливали беглых каторжников, да и буры в войне с англичанами тоже сознательно отстреливали британских офицеров.

Так что никакого ропота «мадсены» и оптика не вызвали, наоборот, все скоро осознали каким полезным может быть это оружие в умелых руках сибиряков, с юности промышлявших охотой на зверей. И сейчас ставшими исключительно опасными для японцев врагами…