Проклятый Механик

ГЛАВА 2. Новые тайны

Следующий день начался с приятных ощущений. Кто-то настойчиво вылизывал мне ухо шершавым языком. Одновременно снился огромный мохнатый шмель, который громко тарахтел и собирался устроить в моей голове гнездо.

Открыв глаза, я наткнулась на два зеленых глаза, и поняла, что спать мне больше не светит. Потому что Хан хочет жрать.

Этот раскормленный огненно-рыжий котяра грозил окончательно объесть трех несчастных женщин, которые прощали ему все за позволение почесать за ушком. Иногда пройдоха мог снисходительно поваляться на спинке, подставив нам свой розовый пухлый живот для нежного почесывания.

Нащупав ногами тапочки, я отдернула полог и тут же спохватилась. У нас же мужчина!

Но Марка в доме не было. Только мамуля носилась от жаровни к столу и обратно, накрывая к завтраку. Судя по сосредоточенному виду, она явно опаздывала на работу.

- А где потерпевший? - спросила я, запахивая халат, зевая и отнимая у мамули тарелку с лепешками. - Давай помогу.

На столе уже пыхтел чайник, источая аромат трав, которыми нас снабжала соседка Марта.

Зерновые лепешки тоже пахли отменно. Мама их научилась печь без масла на железном листе, накрывая каждую лепешку глиняной плошкой.

В последнее время министерство активно поощряло фермеров, которые поставляли в столицу зерно, овощи и мясо, и из рациона постепенно уходили корни одуванчиков и прочие подножные корма.

Труднее всего оказалось восстановить процесс выращивания зерновых культур. До Катастрофы хлеб производили из единой продуктовой массы, полученной от переработки растений, которые поставляли из соседней империи. Империя Шести Источников исходные продукты уже давно не производила. Зачем, если можно за гроши приобрести все, что нужно у соседей, поставив взамен некоторое количество магии в накопителях.

С помощью магии менялась структура продуктовой массы, и в результате мы ели все, что желали — от сочного стейка, до нежнейшего суфле. Любое блюдо можно было приготовить при помощи нескольких пасов руками.

Мир изменился, и людям пришлось вспомнить, как готовить на обычном огне и шить обычной иглой. Хотя умельцы, называющие себя гордо Механиками и имевшие собственную мастерскую, старались как могли, изобретая все новые механизмы. Они, как и фермеры, имели привилегии от правительства. Правда, чаще всего, попадались пройдохи, которые водили за нос инспекторов, демонстрируя якобы почти готовые машины, на деле оказывающиеся лишь грудой случайно подобранных запчастей.

Пока я уминала лепешки, бабуля бродила по комнате, собираясь на работу.

- Где моя сумка, Марго? Ты не видала? Может Марк переложил? Он искал что-то вроде кинжала, а потом пошел ковыряться в убиенном. Ужас... я его видела. Странное создание. Похоже, из новых мутантов. Очень мощный и... вот что странно. В нем есть магия. Я хоть и пустая, все равно почувствовала. Прямо как вчера у дерева...

- Какого дерева? - удивленно спросила мамуля.

Бабушка прикусила язык и попыталась прокрасться к себе за полог. Но мамуля уже сделала стойку.

- Так какого-такого дерева, а? Девочки?

Я поняла, что объясняться придется мне.

- Мам, я тебе уже рассказывала. Вчера прибыл отряд с границы с седьмой зоной. Привезли ствол дерева. Он фонил и показал мне то видение, о котором я тебе рассказала.

Мамуля присела рядом.

- Ага. А почему ты сразу не рассказала про дерево?

Я пожала плечами.

- Я подумала, что это не существенно.

- Ну да. И что еще такого несущественного вы мне забыли вчера рассказать?

Положение спас Марк. Он вошел без стука, тщательно вытер ноги у порога и задумчиво произнес:

- Я там поковырялся и нашел в голове у этого монстра довольно сложный механизм.

Механизм?

- Ты уверен? - удивленно спросила я.

- Да, я его оставил на пороге. Он весь в крови.

- А сопрут?

- Не сопрут. Я его вместе с мозгами вытащил. Зачем кому-то дурнопахнущие мозги гниющего монстра?

Я кивнула, соглашаясь. А Марк спросил:

- Ты в лабораторию идешь?

Я тяжко вздохнула.

- Раз пообещала, придется. Хотя, вот убей не понимаю, зачем я им там вообще.

Мама возмутилась.

- Марго! Ты на своем факультете была лучшей. Если бы ты успела сдать экзамены, тебя бы точно приняли на работу в Магистрат. Так что не прибедняйся. Наверняка у Ваниша имеются на тебя планы.

Что-то я сомневалась на счет планов. И потом, они уже наверняка хватились перстня. И скорее всего мне придется объясняться. Соврать? Сказать, что ничего не знаю? Пожалуй не получится. Ладно, придется отдать. Тем более, что больше мне ничего не открылось.

Послышался бабулин голос:

- Не хочешь идти, не ходи. Я с ними сама разберусь. Это надо было придумать - шантажировать ребенка.

- Бабуль, я уже давно не ребенок.

Бабуля махнула рукой. И опять все забыли про маму.

- И кто это вчера посмел шантажировать мою дочь?

Я схватилась за голову, а потом выразительно посмотрела на бабулю. Подхватив сумку, помчалась на выход.

- Марк, я провожу тебя... немного.

Инспектор Фир не возражал и, судя по искре в глазу, даже очень.

Получив от удрученной бабули треснутый деревянный жбан для мозгов, он попрощался, и мы вышли из дома.

Перегрузив мозги в жбан, Фир тщательно вымыл руки в ведре с водой, которую я зачерпнула из бочки, и мы пошли.

Идя по пыльной улице, только что пережившей очередную Волну, я привычно дышала через раз в кусок ткани и вполуха слушала Марка. Тот разговорился и рассказал про новый вид транспорта, который создали недавно в мастерских и который Фир мечтал приобрести. Назывался механизм странным словом, не вызывавшем никаких ассоциаций, «велосипед». Судя по описанию, этот вид транспорта можно было использовать на центральных улицах, которые в последнее время довольно тщательно убирали после каждой Волны. Подумалось, что наверное лучше все же велосипед, чем моноцикл, который в любую минуту может рухнуть.

Пока Марк рассказывал о велосипедах, в моей голове тихо шелестели размышления на тему о механических людях в период Техно, называемых роботами. Хотя вчерашнего монстра, как и воскресший неделей раньше труп, роботами назвать было трудно. Кстати, интересно, а труп кто-нибудь проверял на наличие в голове механизма? И вообще, что я знаю о роботах? В старинных изданиях периода Техно о них было написано немного. Механические человекообразные машины, управляемые на расстоянии при помощи радиоволн.

Было нестерпимо жаль, что от нашей домашней библиотеки мало что осталось. Нам удалось откопать часть книг на развалинах, и теперь это были самые ценные вещи в нашем новом доме. Часть из них и вовсе пришлось отдать в лабораторию.

До Катастрофы вся информация в государственной библиотеке хранилась на магических кристаллах памяти, которые после Вспышки превратились в обычное дешевое стекло.

Когда люди это осознали, в памяти всплыло событие, которому в свое время никто не придал значения. Незадолго до Катастрофы, кто-то проник в книгохранилище и похитил старинные бумажные раритеты периода Техно. Дело тогда не получило широкой огласки. Все думали, что кристаллы памяти гораздо надежнее. Оказалось, что это не так.

Случай с кражей книг крутился в голове вместе с мыслями о роботах и казался важным. И я решила пойти поговорить с моим старинным другом.

Питер Тимов до Катастрофы был библиотекарем в нашей Академии. Мы с ним были в очень хороших отношениях и тогда, а теперь вообще делили одну торговую палатку на рынке. Пит торговал «веселыми картинками». Так называли в народе листовки, в которых кроме новостей печатались анекдоты и картинки со смешным сюжетом. Листовки заменили столичный Вестник, выходивший до Катастрофы ежедневно.

За последние пять лет Пит очень постарел, и я иногда чувствовала неловкость, обращаясь к нему по старой привычке на ты. Возраст его было определить невозможно. Я и не представляла себе, что люди вообще могут так выглядеть в старости. Кожа Пита совсем сморщилась, словно моченое яблоко. Но главное, что мне нравилось в Пите, это его оптимизм. В первый раз, когда мы встретились после Катастрофы, он воскликнул:

- Ба, да это же Марго Дранг! Вот знал, что тебе удастся выжить! Расскажешь?

Пит был странным. Он помнил такие вещи, что его смело можно было назвать древним. Он с уверенностью называл свои «веселые картинки» «комиксами». Слово в народе еще не прижилось, но мне нравилось.

Именно Пит предложил мне место на рынке в своей палатке. И теперь мы дружили семьями, так как Пит и Марта, травница, живущая с нами по соседству, решили после Катастрофы объединиться. Они и раньше дружили, но именно Катастрофа заставила их пересмотреть старые взгляды на семью.

Они подходили друг к другу даже внешне. Оба крепкие и поджарые, они любили подтрунивать друг над другом. И в то же время мне нравилось наблюдать, как они друг о друге заботятся. В такие моменты становилось завидно, и я исподволь начинала мечтать о своей семье. Правда, реалии жизни быстренько приводили меня в чувство, и я понимала, что заводить сейчас семью, чистое безумие. Да и не с кем.

Мы дошли до рынка, и я развернулась к не умолкающему Марку.

- Марк, я должна поговорить с одним человеком. Это очень важно. В лабораторию приду позже. И… спасибо, что спас нас вчера от верной гибели.

Марк растерянно улыбнулся.

- Да это я должен вас благодарить. Если бы не вы...

- Ну вот и хорошо. Значит мы в расчете.

Марк погрустнел. Мои слова ему явно не понравились. Если честно, то и мне тоже. И кто меня надоумил такое сказать? Дура я какая-то становлюсь рядом с ним. Парень младше меня на четыре года, а я туплю, будто это я наивная и сопливая девчонка.

- Извини, - пробормотала я практически себе под нос и пошла к разноцветным, точно юбки цыганок, заплатистым палаткам.

Пит, укутанный в клетчатый плед, сидел на своем привычном месте и потягивал из кружки горячий травяной отвар, источавший как всегда божественный аромат.

- Доброе утро, Пит.

- Марго! И тебе доброго утра! Ты что-то сегодня слегка перевозбуждена. Глаза блестят, будто брулики.

- Ох, Пит, день вчера выдался исключительный. Полный событий.

- Понятно. Жизнь била ключом и норовила снести голову.

Шутки Пита мне нравились. От них веяло стариной. Но не той, которую помнили мои магические предки, а той, которой жили обычные предки моих магических предков. Как-то так наверное.

Я как-то спросила Пита о возрасте. Тот погрустнел и ответил:

- Если я скажу тебе правду, она тебе точно не понравится. И вообще. Я заставил себя забыть о возрасте. После того, как он меня начал пугать.

С ним всегда было легко разговаривать и общаться. Питер будто застрял в развитии на возрасте лет двадцати - двадцати пяти. Может быть просто так на нем отразилось постоянное общение со студентами Академии. Но Пит меня понимал как никто другой. Именно с ним, а не с мамой, и не с бабушкой я просиживала вся в слезах вечера, когда злость на Фира просто зашкаливала.

Я разложила свой складной стул, перетянутый куском грубой ткани, и, взяв в руки из аккуратной стопочки свежую листовку, пробежала глазами по первым строчкам.