Полибий и его герои

Глава II. НЕВИДАННЫЙ ДУРМАН

Что же произошло в Элладе? В чем причина этого загадочного взрыва, который потряс Пелопоннес? По общему признанию ученых, это одно из самых таинственных событий античной истории.

Одна из самых распространенных гипотез — идея римского империализма. Рим давно задумал поработить Грецию, сломать и уничтожить Ахейский союз, единственное сильное эллинское государство. Он воспользовался удобным случаем — очередным конфликтом между Спартой и ахейцами. Ахейская война таким образом — это неравная борьба эллинов за свою национальную независимость. Борьба эта была героической, Диэй и Критолай — национальные герои, оклеветанные врагами{135}.

Однако парадоксальным образом никто из греческих писателей не воспринимал эту войну как борьбу за национальную независимость и героическую страницу своей истории. Напротив, воспоминания об этих событиях вызывают у греков чувство жгучего стыда. Павсаний самый пылкий патриот Эллады. Все греческое для него священно, все эллины былых времен великие, ни с кем не сравнимые герои. Римлян он откровенно не любит, рисует как захватчиков и готов винить их во всех бедах родины, часто безжалостно искажая факты. Филопемена, боровшегося с ними за свободу Эллады, он превозносит до небес. Так рисует он всю историю своей страны. За одним-единственным исключением. Ахейская война вызывает у него мучительный стыд.

Другой эллинский патриот, Плутарх, вообще обходит молчанием эти события, видимо, не желая бросать тень на великое прошлое Греции.

Полибий с большим уважением говорит о непримиримых борцах с Римом времен Персеевой войны. Они заблуждались, но вели себя как герои. «Хвала этим людям за то, что они не изменили себе и не унизились до положения, недостойного их предшествующей жизни» (XXX, 6–9). Ахейская же война кажется ему несмываемым позором. Поразительно, что ни у кого из греков не осталось светлых воспоминаний о тех событиях!

С другой стороны, поведение римлян тоже как-то очень мало соответствует этой теории. Мы видели, как они шлют посольство за посольством, чтобы удержать ахейцев от гибельного шага. Так захватчики себя не ведут, и сами римляне вели себя совсем иначе, когда действительно собирались начать завоевания. Их странная робость и деликатность с этим слабым маленьким народом бросается в глаза. (Она-то и ввела в заблуждение ахейских вождей.) Ясно, что война не готовилась римлянами, а свалилась на них как снег на голову.

Видимо, нам надо поискать иное объяснение, более согласующееся с источниками.

Павсаний всю вину возлагает на недостойных вождей, которые захватили власть в союзе и ради личной выгоды погубили родину. Но у Полибия иная, гораздо более интересная концепция. Вождей-то он вовсе не оправдывает. Для него они жалкие мошенники. Однако причины все-таки не в этих мелких демагогах. Они много глубже. Очень интересны термины, которыми он хочет описать состояние Эллады. «Все были опоены невиданным дурманом (или околдованы)» (XXXVIII, 10, 9). Далее он говорит о пандемии и сравнивает тогдашнее состояние Эллады с мощной заразной болезнью (XXXVIII, 10, 5). Описывая безумные кривляния Критолая перед толпой, он говорит, что и толпа обезумела вместе с ним (XXXVIII, 12, 7){136}. Таким образом, настойчиво повторяется мысль о чарах, болезни, безумии, волна которого прокатилась по Элладе. Еще интереснее другое.

Он говорит, что история его заканчивается описанием страшных волнений, потрясших Балканы и Карфаген (III, 4, 12). Вольбэнк отмечает, что примененные им термины ταραχη και κινησις означают господство неожиданных и иррациональных сил{137}. И действительно, приступая к описанию смут на Балканах, Полибий говорит, что историк должен стремиться понять все события, даже те, которые на первый взгляд кажутся необъяснимыми. Только необузданные и разрушительные силы природы — бури, засухи, наводнения — мы в праве приписать богам. И вот именно таковы были катаклизмы, которые потрясли Балканы. «Кто не станет в тупик перед подобными явлениями… Вот почему можно не без основания усматривать в подобном расположении… гнев божий, посетивший всех их» (XXXVII, 9).

Иными словами, перед нами описания стихийных сил революции. Мы видели, что за последнее столетие в разных районах Греции вспыхивали революционные потрясения. При Клеомене они охватили Спарту. Потом, словно пламя по сухой траве, революция понеслась по Пелопоннесу и погубила дело Арата. Не так давно она овладела Этолией и Фессалией. Нет ничего удивительного, что сейчас она докатилась до Ахайи. Этими революционными силами воспользовались беззастенчивые политики, вроде Диэя и Критолая. Недаром они проводили популярные законы о долгах.

Эта страшная буря застигла римлян врасплох. Они не только не собирались покорять Грецию, но предпринимали отчаянные усилия, чтобы спасти безумцев и не дать бабочке полететь в огонь. Увы! События вышли из-под их контроля. А оставлять такой пылающий костер рядом с провинцией они не могли. И Метелл, который меньше всего хотел порабощения Эллады, вынужден был сделать это собственными руками.