Холодная осень. Иван Бунин в эмиграции 1920-1953

Из дневника Ивана Алексеевича:

«Вчера именины Веры. Отпраздновали тем, что Галя купила кусок колбасы. Недурно нажился я за всю жизнь!..

Проснулся очень рано, мучась определением почерка подписи под какой-то открыткой ко мне: Сталин.

Прочел ²/з «Воскресения» (вероятно, в десятый раз) Никогда так не ценил его достоинства (просто сверхъестественные в общем, несмотря на множество каких-то ожесточенных парадоксов, что-ли)…» (1 октября).

За именинным чаем как-то незаметно зашла речь о делах в Советской России.

— Что бы там ни говорили, но Сталин — личность удивительная. У него много врагов, да это и понятно, — произнес Бунин. — Петра I почти вся Россия люто ненавидела. Тайная канцелярия только успевала разбираться в делах, «противных Их Императорскому Величеству». Тот же Лев Николаевич считал Петра величайшим злодеем. Для людей такого типа главное — цель, порой действительно великая, а в средствах они не стесняются. Отсюда — множество обиженных, множество врагов. Но и миллионы приверженцев.

Зуров с некоторым ехидством в голосе прервал этот монолог:

— Вы, Иван Алексеевич, как будто восхищаетесь Иосифом Виссарионовичем?

Тот лишь скосил на него налитые жилками белки и продолжал:

— Только глупец не заметит тех гигантских дел, которые в России происходят. Вы, Леня, хотя бы читайте, что об этом Милюков в своей газете пишет. Про пуск Днепрогэса, к примеру. Пишет с восторгом, а его мнение вы высоко цените.

Вот после такого разговора и приснилась Ивану Алексеевичу «открытка Сталина». Хотя в те дни и более личное лишало порой покоя. Об этом он писал в дневнике:

«Вчера и нынче невольное думанье и стремление не думать (о предстоящем распределении Нобелевских премий. — В. Л.). Все таки ожидание, иногда чувство несмелой надежды — и тотчас удивление: нет, этого не может быть! Главное — предвкушение обиды, горечи. И правда непонятно! За всю жизнь ни одного события, успеха (а сколько у других, у какого-нибудь Шаляпина, например!). Только один раз — Академия (избрание И. А. Бунина почетным академиком Российской академии наук в ноябре 1909 года. — В. Л.). И как неожиданно! А их ждешь… Да будет воля Божия — вот что надо твердить. И, подтянувшись, жить, работать, смириться мужественно» (20 октября).* * *

Из газетных сообщений:

«Классики в советских театрах. И. В. Сталин заявил, что следует почитать классиков, Шекспира, в частности. Никогда шекспировские пьесы не ставились в таком количестве: в «Театре революции» идет «Ромео и Джульетта», в Государственном еврейском театре (на идиш) — «Король Лир», Второй Художественный театр — «Двенадцатая ночь» и много других. Часто исполняются произведения С. В. Рахманинова, прежде запрещенные как эмигранта».

«Дороговизна во Франции. Стоимость жизни по сравнению с довоенным временем выросла в 5–6 раз».

«Помогите тяжело больной вдове полковника-галиполийца Е. А. Орлова — Наталье Николаевне, не имеющей средств к прокормлению двух малолетних детей. Пожертвования направлять в адрес редакции».

«Один из фашистских лидеров в Германии Геббельс заявил, что либерализм вызвал в мире упадок умственной жизни».

«Самоубийство русской четы. Ницца. А. Рудановский из Петрограда и его жена отравились в дешевых номерах на рю де ла Бюффа. Причина — тяжелая нужда и безвыходность положения».

«Девушка из хорошей русской семьи, в совершенстве знающая французский и английский языки, ищет любую работу. Согласна на отъезд».