Будда (2-е изд., испр.)

В буддизме освобождение представлено как следствие уничтожения желаний, угасание их страстности и достижение конечной цели спасения — нирваны. Нирвана — это пространство Будды, в определенном смысле Абсолюта, Бога.

Из буддийского учения как будто бы исключены Бог и душа. Подобное утверждение стало стандартным и широко распространенным. Впрочем, некоторые ученые его оспаривают. Так, например, Б. И. Кузнецов, анализируя трактат Васумитры «Колесо, располагающее по порядку разных школ (буддизма)», единственное сочинение, дошедшее до нас из времен раннего буддизма, обращает внимание на отсутствие в нем основополагающих тезисов Будды о существовании двух крайностей: распущенности и аскетизма, а также о срединном пути, позволяющем избежать этих крайностей. Вместе с тем в трактате присутствуют такие понятия, как Бог и душа.

Васумитра, по всей вероятности, был участником буддийского Собора на севере Индии, на территории Кушанского царства во время правления царя Канишки (I в. н. э.). Именно на нем буддийские монахи пришли к обоюдному решению «считать все тексты, которые принимают все школы буддизма, за слова Будды»[245].

Из трактата Васумитры узнаем, что в учении Махасангхика (санскр. — Большая сангха, «Великое собрание»), которое получило название «учение большинства», на первое место выходит утверждение существования бога, но не в индуистском смысле этого слова.

Вернемся к тексту книги Б. И. Кузнецова:

«Вместо слова бог, божество (дэва) буддисты используют термин „будда“, а также синонимы этого термина: татхагата (санскр. и пали „тот, кто пришел“) и т. п. Другим резким отличием в этом вопросе являлось то, что будда, в смысле бог, не принадлежит к нашему материальному миру».

Согласно школе махасангхиков, термин «будда» понимался следующим образом: «Так как будды, победоносно-прошедшие (бхагаваны), выходят из всех [материальных] миров, то поэтому татхагата (будда) не имеет „дхарм“ (идей, понятий)». Индийский ученый-буддист Бхавья (около V века н. э.), который использовал сочинение Васумитры, говорит о том же самом более понятно: «Так как все будды, победоносно-прошедшие, вышли из мирского всех [материальных] миров, то поэтому у татхагаты [также] не имеется мирских дхарм (идей)».

Далее Васумитра пишет, излагая взгляды махасангхиков:

«Все речи татхагаты — [это] проповеди учения. Все сказано [им] реально (ясно). Все сказанное [находится] в соответствии с тем, какой смысл [имеется у сказанного]. У всех татхагат не имеется пределов (границ) тела (форм, проявлений). Мощь всех будд, победоносно-прошедших, безгранична. Продолжительность жизни неизмерима (бесконечна). [Они] совершенно осуществляют веру, не знают [в этом] удовлетворения и даже не спят. Когда [татхагату] спрашивают, то он осуществляет думание (удостаивает вниманием). [Он] не произносит даже такое: „[вот это] называется [так-то], потому что постоянно погружен в созерцание, но всем толпам (группам) живых существ ясно говорит (проповедует) с помощью названий (имен) и истинных слов.

[Татхагата] единым духом (душой) полностью постигает все дхармы (все сущее). [Это значит, что он] высшей мудростью [за период времени] сопоставимый с одним мгновением [движения] души, полностью постигает все дхармы.

Все будды, победоносно-прошедшие, постоянно и вечно вплоть до полной нирваны следуют за высшей мудростью, совершенной и нерожденной“» [246].

Не в этом ли возвращении к человеку богоподобных способностей происходит прекращение существования его как личности во всей совокупности ее социально-психологических черт, качеств и особенностей?

Сиддхартху Гаутаму никогда особенно не приводили в ажиотаж богатство, престиж, власть, влияние, а теперь они совсем отошли в сторону.

Он был свидетелем сумасшествия одного из высокопоставленных шакьев. Этот человек повредился рассудком через несколько дней после того, как Шуддходана по какой-то причине отобрал у него должность.

Он ходил в растрепанном виде по Капилавасту, бормотал священные мантры и сообщал каждому встречному, что счастье от него отвернулось. Это было бы еще ничего, но после каждой фразы он начинал кукарекать и взмахивать руками, словно хотел взлететь в небо.

Сиддхартха вдруг поймал себя на мысли, что смотрит на проявление в людях высокомерия, хвастовства, заносчивости как на болезнь, которая с каждым днем увеличивает количество своих жертв. Ему казалось, что весь мир свихнулся.

Наш герой убежал от самого себя прежнего, начав тут же поспешно выкорчевывать из сознания малоприятные качества человеческой натуры с необыкновенным упорством и фанатичной страстью. Для более успешной с ними борьбы он прибегал к специальным приемам и техникам, уже разработанным до него йогами и духовными учителями. Жизнь в замкнутости и смирении доставляла ему неслыханное удовольствие. Он погружался в безмерное пространство своего сознания, в котором не существовало времени.

Глава пятая. Уход