Будда (2-е изд., испр.)

Священные Веды не предусматривали появления огромного количества людей, проживающих за одной оградой или крепостной стеной. Их создатели не могли представить, что утварью из железа будут пользоваться почти все люди, а сам город превратится в огромный сундук, доверху набитый сокровищами.

Власть, как блудница, отдавалась тому, кто был в состоянии больше платить. Демократический принцип выборности правителей в некоторых крохотных государствах просуществовал недолго как некий эксперимент, подтверждающий, что побеждает тот, у кого больше денег и кто щедр на обещания, которые, как правило, редко выполняются.

Такой популизм при неослабном контроле процедуры свободного волеизъявления местных жителей некоторое время применялся широко. Вместе с тем политика потакания, хотя бы и на словах, желаниям низших сословий была опасна. Ведь стоило высокородным людям чуть-чуть ошибиться и расслабиться — и под влиянием бездомных пустомель, но авторитетных среди народа демагогов из саньясинов (санскр. — человек, отказавшийся от материальной жизни и сосредоточенный на духовных поисках) могла утвердиться власть невежественной толпы. Вот почему выборность руководителей вскоре была заменена династическим и монархическим правлением. Куда лучше, думали тогда, иметь в лидерах человека компетентного, с детских лет подготовленного к власти и ее соблазнам.

Богатство и власть рождали правителей нового типа. У них появились дерзкие, иногда авантюрные замыслы по расширению ареала обитания своего племени и прокладыванию новых торговых путей. Однако эти замыслы не всегда находили понимание у жрецов. Как свидетельствует история, среди интеллектуалов редко встречаются решительные практики. Люди обширных знаний и спекулятивных суждений всегда чуть-чуть робеют и долго не решаются действовать, когда жизнь предлагает им «планов громадье». Опасение, как бы чего не вышло, пересиливает в них желание жить еще богаче и просторнее.

Независимые местные боги покоренных племен отходили в сторону и уступали свои места богам правящей династии.

Преданное, подобострастное и жертвенное служение неизвестным богам не устраивало людей. Оно становилось малоэффективным, если не бесполезным. Увы, люди просто не верили в могущество богов поработителей.

И еще одно разочарование сотрясло устои прежней беззаветной веры. Оно затрагивало уже не столько богов, сколько относилось к причинам, определяющим жизнеустройство человека в его бесконечных перерождениях, — универсальному закону справедливости, закону воздаяния и возмездия.

Старая моральная традиция была скомпрометирована. Закон справедливости, казалось, не «работал» в сознании людей, оказавшихся по разным причинам вне нового гражданского уклада. Кризис справедливости ощущался всеми индийцами, но особенно теми, кто проиграл в новой жизни.

Наверху оказались военная аристократия, крупные землевладельцы, купцы и ростовщики. По их бесстыдным делам выходило, что в будущей жизни они переродятся в каракатиц. Но эта метаморфоза, похоже, их ничуть не страшила. Ведь подношения храмам со стороны этих людей были щедрыми и от чистого сердца! Поэтому они искренне верили: боги за них заступятся.

Духовные закономерности изменились. Жреческое сословие спасовало перед сословием воинов. Стоявшие во главе военных дружин предводители захватывали большие территории и становились царями. Потребовались новые объяснения, почему где-то что-то в новых межличностных отношениях не стыкуется и не сходится. Замена родового уклада на гражданский привела к появлению «лишних людей». Тех, кто остался без крыши над головой и без средств к существованию. Они разбрелись толпами голодающих нищих по Северо-Восточной Индии в поиске хлеба насущного и временного пристанища на лоне природы.

Среди них было много молодежи из воинского сословия. Шедшие кровопролитные войны требовали большого количества новобранцев. Молодые образованные люди бежали в джунгли и горы, спасаясь от призыва и променяв лук и меч на рясу и чашу нищенствующего духовного странника. Таким вот для нас неожиданным образом в те давние времена «косили» от армии.

Чтобы понять масштабы разразившейся катастрофы, необходимо осознать одну специфическую особенность психологии индийцев: они считают оседлость основой жизни и буквально возводят в культ проживание на одном месте. Может быть, ни у кого в мире нет такого потрясающего чувства дома. Для того чтобы оно появилось в национальной традиции и закрепилось в генетической памяти индийцев, потребовались невиданные мытарства и бесконечно долгие скитания по Евразии. Наконец-то через тысячелетия эти неприкаянные племена закрепились на севере Индии, в краю обильном и благословенном. И вот опять, на горе себе, многие из них были вынуждены вернуться к прежней бездомной жизни.

Возникал вопрос: кто в этой социально-демографической катастрофе виноват? И кто сможет преодолеть «кризис справедливости», предложить взамен что-то свое, утвердить новый моральный кодекс, вернуть закону справедливости и возмездия прежний божественный статус и подтверждаемое повседневной жизнью могущество?

Так или иначе, ступеньки на сословной лестнице сильно расшатались и едва держались. Предложений, как сохранить сословную иерархию, было предостаточно. Но надо сказать, большинство этих «проектов» не имело к реальности никакого отношения.

Обездоленные люди создают для власти серьезные проблемы. Особенно бездомные бродяги опасны, когда собираются в одном месте и в большом количестве. Они крушат устои, а порой и разбойничают. Подобные кризисные ситуации рождают харизматических и креативных личностей. Народные бедствия и пророки всегда идут рядом. Буддизму удалось стряхнуть с себя сословные предубеждения брахманов. Это обеспечило ему симпатии многих людей. Однако не забудем, как отмечал профессор Е. А. Торчинов, что, возникнув как оппозиционное брахманизму движение, буддизм опирался прежде всего на светскую власть царей и «способствовал созданию в Индии мощных государственных образований вроде империи Ашоки»[39].

Глава вторая. Жизнь в системе координат ведийской мудрости