Будда (2-е изд., испр.)

Трудно, однако, поверить, что беседы «почтенных отшельников и брахманов» состояли из праздных разговоров и ограничивались обыденными темами. Ученикам Гаутамы Будды было важно показать скудость их ума. Они якобы часами говорили о царе, ворах, о родственниках, о женщинах, о дорогах, о всякой всячине и ни о чем важном для человека, серьезном и достойном внимания. Вряд ли это было именно так.

Профессор В. К. Шохин объясняет негативное отношение буддистов к публичным диспутам: «Будда неоднократно утверждал, что ни чистоты, ни успокоения не может достичь тот, кто предан дискуссиям». Далее российский индолог отмечает, что буддисты «проявили немалую интуицию», советуя своим сторонникам не следовать учению индийских диалектиков — локаяте, «которая не способствует совершенству и добродетели». В этом они оказались правы. Позднее учение локаятиков стало обозначением материалистической и атеистической школ индийской философии[408].

Дискуссии Ананда называет уничижительным словом, употреблявшимся Гаутамой Буддой, — «пререкания». В оппонентах буддистов отсутствовало уважение к собеседнику и назойливо выпирало превознесение самих себя. Они пытались взять верх напором и безапелляционными утверждениями типа «ты следуешь ложной дорогой, я следую верной дорогой», «ты не знаешь дхарму, я знаю дхарму», «я последователен, ты непоследователен» и т. п. И продолжали спорить до хрипоты в том же духе по принципу «я умный, ты дурак». Гаутама Будда советовал монахам избегать подобного рода бессмысленных и тупых препирательств. Не считал он также нравственным поступком вечную готовность «почтенных брахманов и отшельников» быть на посылках у царей, царедворцев, кшатриев, брахманов и других людей.

Наконец, в Субха-сутте появляется деликатная тема добывания средств к существованию. Для жизни на широкую ногу их требуется немало. Разнообразны найденные «почтенными брахманами и отшельниками» пути и приемы, с помощью которых они без всякого стеснения обирали людей. Неправедная жизнь обогащалась путем низменных знаний. Это истолкование знаков, которые проступали на драгоценностях, палках, одежде, оружии, женщинах, мужчинах, рабах, рабынях, слонах, конях, буйволах… На всем том, что можно было увидеть глазами и ощупать руками. За истолкованием знаков следовало множество предсказаний: затмения Луны и Солнца, землетрясения, падение метеоритов и другие природные катаклизмы. Помимо глобальных катастроф «почтенные брахманы и отшельники» предсказывали и что-то попроще: виды на урожай, приход вовремя или задержку дождей, эпидемии и много чего другого. Темы предсказаний зависели от желания клиентов. К тому же они заклинали духов умерших, чтобы они не пугали своим появлением живых, договаривались с богами, насылали порчу на кого угодно, повышали всякими снадобьями тестостерон у мужчин, могли по заказу превратить их в импотентов, а также совершали множество других медицинских и ритуальных действий. Всех этих манипуляций с людьми последователи Гаутамы Будды избегали. Это была «часть их нравственности».

Не брезговали «почтенные отшельники и брахманы» зарабатывать на хлеб насущный взысканием долгов, заговорами, объяснением благоприятных и неблагоприятных примет, установлением подходящего времени для свадебной церемонии, для проведения мирных переговоров и многими другими сомнительными вещами.

Нет нужды еще раз подчеркивать, что Гаутама Будда призывал своих последователей держаться подальше от подобных «почтенных отшельников и брахманов» и ни в коем случае не брать с них пример. Буддийский монах, наделенный праведным самосознанием, в отличие от этих пройдох, говоря по-русски, — прощелыг, должен был «вдумчиво действовать», опираясь на «способность ясного воззрения», во всех случаях жизни, во всех своих умственных и физиологических проявлениях. Он обязан был довольствоваться малым — простой одеждой, чашей для подаяния и еще какой-то мелочовкой, вроде расчески и ножа для бритья. Место его уединения находилось в лесу у подножия дерева, в горах — в пещере, на холме, в открытом поле. Постелью ему служила охапка соломы. Сосредоточенно размышлять, пребывать в доброте и сочувствии к живым существам, вытряхивая из памяти обрывки услышанных в людской толчее пустых разговоров, — в этом заключался новый смысл его жизни, состоял его монашеский долг. Добавьте к этому его желание повиноваться в своих действиях бескорыстным мыслям, сердцу, свободному от алчности, а также не забудьте о его обретенной способности быть внутренне умиротворенным, стойким, готовым к действию, о его освобождении от сомнений — и портрет благочестивого буддийского монаха будет готов. Гаутама Будда предлагал монахам переключить внимание с незначительных и призрачных объектов к познанию самих себя.

Добиться осознания буддийскими монахами суверенности человека, как мне представляется, составило основную цель его методов воспитания. Это был поворот от покорности и подчинения к духовной свободе. Между тем эта свобода не означала свободы волеизъявления, а предполагала делать тот или иной социально-политический выбор в соответствии со сложившимися обстоятельствами.

Вот такой праведный Свод правил и предписаний оставил Первоучитель перед уходом в Паринирвану.

Наставления наставлениями, а что получили монахи взамен большого числа запретов? Многое. Выражаясь высоким слогом буддийских сутр, они научились, как охранять «врата жизненных способностей», то есть овладели методом Гаутамы Будды, как развивать в себе и сохранять богоподобные способности.

Глава одиннадцатая. Что переварили учителя, тем питаются ученики