Будда (2-е изд., испр.)

В среде бродячих аскетов существовало убеждение, что тело, основательно высушенное постоянным недоеданием, подобно сухому дереву. Оно хорошо горит и разбрызгивает вокруг себя, словно раскаленные искры, обжигающие мысли об освобождении из круговорота сансары. При таком взгляде на аскезу отступал страх перед страданиями, неминуемо возникающими в ходе медленного умерщвления тела.

Аскеты были убеждены, что, сознательно уродуя себя и моря голодом, они укрепляют дух, а Вселенная, видя эти самоистязания, раскрывает им свои объятия, а заодно и секреты. Заслуженной для них наградой будет освобождение от цикла рождений, смертей и новых рождений.

«Непревзойденного состояния высочайшего покоя» — вот чего добивался Сиддхартха Гаутама. Он отважился покинуть налаженное духовное хозяйство Удраки Рамапутры. Оно крепло и процветало благодаря не только таланту старого мастера йоги и медитации, но и самозабвенному труду и энтузиазму преданных ему семисот учеников, идущих к самоусовершенствованию уверенным шагом. Многому научился там Сиддхартха Гаутама, но чего у него точно не было, так это уверенности, что он и на этот раз не ошибся в своем выборе и оказался на верном пути. Все в хозяйстве нового учителя было грандиозно, красиво и продуманно, но то, что хотел узнать Сиддхартха, в нем отсутствовало. Опять его уделом стали бездомность и заброшенность, зато у него не было ни перед кем никаких обязательств. Никто не мешал ему думать. Он был свободен.

Вот как он описывает свою последующую жизнь: «Я странствовал переходами по стране Магадхов, пока со временем не прибыл в Сананигаму около Урувилвы. Там я увидел чудесную местность с восхитительной рощей, кристально чистой рекой с приятными пологими берегами и близлежащей деревней для сбора подаяний»[285].

Глава восьмая. В нескончаемых метаморфозах жизни — смерти — жизни