Человек, из Подольска!
- Автор: Георгий Панкратов
- Жанр: Документальная литература / Публицистика / Спецслужбы
- Дата выхода: 2022
Читать книгу "Человек, из Подольска!"
«Нас бросили на произвол судьбы»
Последние дни обороны… 7 июня Манштейн начал новое наступление на город с кодовым названием «Лов осетра». Замысел операции состоял в блокаде города с моря (подлодками, минами, торпедными катерами и авиацией), разрушении инженерной обороны, постепенном захвате Севастополя и уничтожении Черноморского флота в ходе эвакуации гарнизона. Все эти задачи были выполнены, кроме последней: Черноморский флот так и не пришел эвакуировать жителей и защитников Севастополя.
Город был обречен: немецкое наступление на Кавказ и Волгу развивалось настолько успешно, что на оборону города у Ставки не было ни сил, ни ресурсов. К тому моменту на каждого севастопольского бойца приходилось два вражеских, на каждое орудие – два орудия противника, против одного танка – четыре фашистских, а против самолета – десять. И с каждым новым днем это преимущество росло.
Поняв, что Севастополь не сдастся, его просто стирали с лица земли – горело все, что можно, и люди сражались буквально подручными средствами. При этом памятник Затопленным кораблям, символ города, непостижимым образом уцелел.
Авиация была полностью уничтожена, а из состава ВВС был создан батальон морской пехоты. К концу июня у защитников Севастополя стали заканчиваться боеприпасы, и вице-адмирал Октябрьский в ночь на 1 июля 1942 года получил разрешение Ставки на свой запрос об оставлении Севастополя и эвакуации, причем только высшего и старшего командного состава армии и флота и партийного актива города.
Ночью 1 июля командный состав был вывезен прилетевшими самолетами, а 80 тыс. человек брошены на произвол судьбы. Последние дни обороны сумеют пережить только 4 тыс. из них. Через некоторое время эвакуировался и генерал Петров, оставленный Октябрьским руководить обороной.
«Бойцы сражались до последнего, пока стояла батарея, – вспоминает севастополец Виктор Медведев. – В последний день, зайдя в штабную землянку… увидел, как начальник штаба запихивал в противогазную сумку сухари и тушенку. Спешил на последний самолет…»
На берегу у Херсонесского мыса остались притиснуты к морю десятки тысяч бойцов и командиров, без боеприпасов, медикаментов, продовольствия и воды. В ночь на 2 июля была подорвана бронебашенная батарея №35, на которой не осталось снарядов.
Раиса Холодняк, в 1942 году занимавшая должность секретаря Балаклавского райкома ВЛКСМ, вспоминала: «Говорили, что в радиорубке стараются связаться с большой землей и сказать, что здесь есть люди. Но нас не слышит земля – они (в радиорубке – прим. ТАСС) говорили так». К вечеру 3 июля 1942 года организованная оборона прекратилась, а стране объявили, что Севастополь сдан. Но на самом деле никто не сдавался. Город держал оборону еще 12 дней.
Вспоминает военный врач Владимир Шевалев: «Встретил бывшего комиссара 47-го медсанбата. Мы договорились, что в случае ранения одного из нас другой должен его пристрелить, чтобы раненым не попасть в плен. Маленький колодец возле маяка был полностью вычерпан, из-за капли воды стреляли друг друга. Мы, чтобы помочь раненым воинам, фильтровали мочу или пользовались кровью убитых и живых лошадей».
«Да, об эвакуации войск, конечно, следовало подумать нам», – признал после войны бывший нарком ВМФ СССР, адмирал флота Николай Герасимович Кузнецов в книге воспоминаний. Почему же не подумали?
«Пытались прорваться к партизанам, но не было оружия. Пошли под скалы в районе аэродрома. Там было много раненых, стоны, крики, огромная масса людей. Ждали корабли, но потом поняли, что нас бросили на произвол судьбы» – из личного дневника авиамеханика В. Фокусова.
Эвакуация высшего военного руководства и последовавший за ним хаос – самый спорный момент обороны города. Военный историк Юрий Мухин считает, что удержать Севастополь было возможно.
«Нужно было использовать Черноморский флот и все его боеприпасы в войне, а не хранить корабли для того, чтобы после войны разобрать на металлолом. Надо было не одним кораблем прийти в Севастополь, а всем флотом, и зенитными орудиями всего флота вести огонь по немецким самолетам. Но и без флота Севастополь можно было удержать. Нужно оценить, что они (эвакуировавшееся руководство – прим. ТАСС) сделали своей трусостью. Представьте, что немецкий батальон в один день убил бы Октябрьского и Петрова, всех командиров дивизий и полков. Войска были бы обезглавлены и дезорганизованы. Но надолго ли? До момента, пока в должности не вступили бы и не начали командовать уцелевшие офицеры. То, что совершили Октябрьский с Петровым, – подлее и страшнее, поскольку восстановить организацию и прекратить панику было уже невозможно».
«Оставление командующим обреченного гарнизона – это сложная морально-этическая проблема, – отмечает в свою очередь Анна Агишева, заведующая отделом истории ВОВ Государственного музея героической обороны Севастополя. – В истории войны найдется много примеров, когда командующие армиями и фронтами оставались со своими войсками и разделяли судьбу своих подчиненных. Но следует заметить, что любой командующий армией и фронтом не является хозяином своей судьбы, он является высокопрофессиональным госслужащим, на обучение которого страна потратила большие средства.
Вот с этой точки зрения генерал Петров должен был сесть на подводную лодку и уйти из Севастополя. Сталин в свое время заметил: «У нас нет в запасе Гинденбургов». Если бы генерал Петров остался в Севастополе и попал в плен или погиб, то во главе Второго Белорусского или Четвертого Украинского фронтов в 1944 году пришлось бы поставить далеко не Гинденбурга, а, например, генерала Козлова, которого обвиняют в крахе Крымского фронта».