Человек, из Подольска!

В человеке что-то зреет

Вышло интервью Собчак, в конце недели заканчивается сериал «Метод», начался сериал «Чикатило».

Должна или не должна была Собчак делать это интервью или нет – мне это совершенно не интересно. «Метод» просто хороший фильм, но и о нем говорить не буду. Сериал «Чикатило» – по-моему, какая-то х*рня.

Но меня всегда занимала – и занимает – природа маньяков, а в более широком смысле и человеческая природа в целом. Когда-то я с интересом читал книгу маньяка Муханкина , который насиловал и убивал девочек, а потом писал лирические стихи про любовь, жизнь и смерть и так далее. Другие известные маньяки добивались успехов в труде, спорте, были вполне социализированными, обыкновенными людьми – с детьми, семьями, друзьями. Больше всего шокирует именно это противопоставление: не зря самой страшной зрителю казалась серия «Метода», в которой вообще было мало крови, но в которой герой Яна Цапкина играл такого женатого добрячка, выпивающего по ночам – самого обычного гражданина в самой обыкновенной квартире, чья добрая жена и не подозревала о его альтернативной жизни. «Как же он так притворялся? Как он мог так долго скрывать истинное лицо?» – спрашивают люди.

Но ведь это вопрос еще: а какое лицо истинное? Люди полагают, что вся остальная жизнь маньяка, кроме его преступлений – это некая маскировка, пыль в глаза для окружающих. Я же считаю, что любовь к жене, к спорту, работе или искусству – такая же искренняя, как и его темная страсть. В маньяке живет несколько сущностей, каждая из которых имеет к нему одинаковое отношение. И маньяк, выследивший и убивший жертву – это он, и спортсмен – это он, и семьянин – это он, и в каждой из этих ипостасей он настоящий, живой и искренний. Прошу понять, что я не защищаю деяния маньяков, я лишь интересуюсь этим сложным и непостижимым переплетением в одном человеке нескольких не личностей даже, а, скажем так, сущностей с разным набором регистров: у семьянина включены нежность, доброта, забота, у маньяка отключены сострадание, да и вообще восприятие жертвы как личности (маньяки всегда видят в жертве что-то свое, наделяют ее свойствами, которые той, в общем-то, не принадлежат).

Но разве не все то же самое присутствует и в каждом другом человеке? Разве не совмещают любые, простые на первый взгляд люди в себе несколько сущностей – светлых и темных, а также разных других оттенков? Злые и беспощадные с одними, в одних ситуациях, добрые и милые – с другими и в других. В человеке не рождаются добро и зло, они в нем есть изначально: в различных моментах жизни наступает время одного и время другого. Увлеченный одной стихией, человек отдает ей себя, делает передышку и потом погружается в другую, и эти стихии совсем разные, подчиненные своим законам, работающим только в рамках этой сущности и зачастую отвергаемым другой сущностью того же человека. Социум и личные интересы, амбиции никогда не позволят человеку демонстрировать только одну сущность, да и сами сущности таковы, что время от времени берут человека под свой контроль, просто не оставляя ему выбора. В каждом человеке есть и всепоглощающее, бесконечно черное зло, глубины которого бездонны, и возвышающее, сияющее божественным светом добро, не знающее пределов. Это изначально в нас. Ни то, ни то может так и не проявиться, что-то может проявиться на 70%, а что-то на 30, например. Человек может считать, что посвятил себя одной из сил, но и от второй ему никуда не деться. Я в это верю.

Все то же самое работает не только на уровне человека, но и на уровне общества. Максим Шевченко в популярной передаче «Ещенепознер» (рекомендую всем ) говорит потрясающую мысль, которую и я часто думаю (впрочем, без каких-либо надежд на истину):

«Любое убийство, осознанное, спланированное убийство является преступлением. Для меня между Хиросимой и Холокостом нет разницы… Преступление против человечности заложено в самой природе человека. Раскольников совершил микрохолокост, продумав и осуществив убийство старухи и беременной сестры. Разве вопрос только в миллионах – если много людей, то ого-го, если два человека – то нет? Это не числовое измерение. Ты выводишь старика на улицу, забиваешь его прикладами – ты преступник, все. Но меня интересует вопрос о природе зла. Почему этот человек стал таким? Что с ним такое? Его плохо воспитывала мама, в детском саду плохо учили? Маньяк он или исполнитель? Фашизм – внутри нас. Что такое в человеке может привести его к тому, что он станет нацистом, например? Подлинные причины не найдены, не исследованы, не изучены. Мы переводим стрелки на коммунизм, фашизм, на Гитлера, на левых, на правых. Но внутреннее человеческое не изучено».

Внутреннее человеческое не изучено.

Есть одна деталь, которая мне всегда казалась в маньяках и их историях самой непостижимой. Это то, ради чего они запускают в себе механизм зла: чего они хотят достичь, тщательно, годами порой (!) продумывая преступления, выискивая жертв, а потом заметая следы, прячась, играя со следствием – а ведь на это почти полностью, целиком уходят их жизни, эти люди распоряжаются жизнью так и понимают это, как понимают и то, что их неизменно поймают, посадят; ведь маньяков ловят всегда. Ради чего это делается? Удовольствие от убийства, пыток? Несколько часов, ну может дней, и то с большими перерывами. Сексуальное удовольствие? Несколько минут. Процесс. Оргазм. И после – выход в реальный мир, возвращение, подозреваю, что ужасное, отвратительное. Полжизни готовиться, полжизни заметать следы (условно, да, но тем не менее) – и это ради нескольких секунд. Как такое возможно? Как возможно не задать себе такой вопрос, если уж ты чувствуешь в себе какие-то души прекрасные порывы. Главная загадка маньяков для меня именно в этом. Не подробности преступлений, не детали личной жизни, не какие-то интервью – именно это понимание нескольких секунд , ради которых люди могут сотворить такое, вызывает во мне оторопь. Я не могу это понять.

А потом я думаю. И думаю вот что – разве не то же самое испытывают и другие люди? В человеке что-то рождается, он живет с этим, ходит, обдумывает, пытается избавиться, но нет – понимает, что это очень важно для него, если он не займется этим, будет чувствовать пустоту, неправильность, некий wrong way в дальнейшей жизни. И он понимает, что выбора у него, в общем-то и нет, сила, которая его выбрала, и которой он покорился, все за него решила. Идея становится замыслом, замысел – работой, работа – результатом, результат – не окончательным, требующим доработки, доработка – другой доработкой, третья, пятая, десятая – уже окончательным результатом, удовлетворяющим человека. Но ведь миг счастья – это именно миг: человек порадовался, что закончил, сделал что-то, его похвалили, поддержали, и на этом по большому счету все. Обычная жизнь до следующей идеи – и все сначала. Человек снова что-то готовит, старается, делает, словно паук, плетущий плетет паутину. И тоже ведь ради мига. Все в этой жизни – ради какого-то мига, ради нескольких счастливых минут. Все.

И чем мы в этом смысле не маньяки?

Настоящим маньякам не повезло: они во власти страшной и бессмысленной (по меркам человечества) стихии. Чуть больше повезло писателям, которые живут и работают примерно по той же схеме. Но все равно не особо. Правда, от них меньше зла, конечно. Все их зло, как и остальные их свойства, направлены внутрь себя.

Сам я, правда, не знаю, ведь я не писатель. Писатели – на сайте премии «Лицей».