Современная румынская пьеса

10

Все сидят вокруг стола. Музыка. П е т р е и о ф и ц и а н т что-то ищут в подшивке газеты «Спорт». И л я н а стирает платком пот со лба В а с и л е.

В и к т о р. Я читал твою работу о неизменяемой глагольной форме — деепричастии.

Г е о р г е. И ничего не понял, держу пари.

И о н. Ты уже одно сегодня проиграл.

В и к т о р. На этот раз он выиграет. Я действительно мало что понял.

В а с и л е. Предлагаю выпить за поэзию.

И л я н а. Тсс. Помолчи.

В а с и л е. Почему я должен молчать? Не буду молчать. Да здравствует поэзия! (Иляне.) Ты хочешь, чтобы я произносил тост с пустым бокалом?

Иляна наполняет его бокал минеральной водой.

Это что такое?

Г е о р г е. Вода. Ха-ха-ха.

П е т р е (ликующе). Вот оно! Пожалуйста! Внимание, слушайте, как писала пресса: «Исключительный гол, из немыслимо трудного положения». Будьте любезны, «исключительный гол».

Г е о р г е. Положение немыслимое — стало быть, офсайд.

П е т р е. Те-те-те, господа, не будем путать божий дар с яичницей. Немыслимо трудное положение — это значит, что я стоял на земле только одной ногой.

Г е о р г е. Да, но она-то и была в офсайде. Читай датскую прессу.

П е т р е. Откуда ты взял датские газеты?

Г е о р г е. У одного португальского туриста.

П е т р е. Это розыгрыш, Георге, португальских туристов не бывает! Кто-нибудь из вас видел португальских туристов?

Г е о р г е. Спроси товарища генерального директора.

В и к т о р. Не приставайте ко мне, дайте спокойно поесть.

Входит П у й к а, неся на подносе чашки кофе.

П у й к а. Кофе готов, прекрасный-распрекрасный, варила собственноручно! (Официанту.) Учтите, в ящике с сахаром — тараканьи следы… Кто хочет кофе?

И л я н а. Василе.

В а с и л е. Ничего подобного! Не хочу я кофе! Не нужен мне кофе!

И л я н а. Милый, помни, что ты мне обещал. (Дает ему чашку кофе.)

В и к т о р. Кофе слишком горячий, предлагаю немножко потанцевать. Давайте периницу!

О ф и ц и а н т. Танцуйте на здоровье, пленка поставлена.

В и к т о р. Предложение принято?

В а с и л е. Единогласно!

Г е о р г е. Откуда ты знаешь, ты что, успел посоветоваться с «группой товарищей»?

В и к т о р. Помолчи-ка ты, уксусная эссенция!

Г е о р г е. Есть помолчать!

В и к т о р. В конце концов, почему бы нам и вправду не решить этот вопрос демократическим путем? Кто за периницу? (Поднимает руку.) Ну?

«Голосует» только Василе и после некоторых колебаний Иляна.

Хорошенькое дело! Неужели вам не хочется плясать и целоваться под звуки периницы?

И о н. Не манит она, как раньше. Это танец не для семейных.

П у й к а. Тем, которые без жены, он, конечно, очень на руку.

И о н. Шш! Не лезь…

П у й к а. А вот и буду! Что с того, что он генеральный директор? Где ваша жена, товарищ директор?

В и к т о р. Эк чего! Далеко моя жена! На фестивале.

Г е о р г е. Еще бы! Раз она жена генерального директора.

В и к т о р. Опять ты задираешься? Она поехала не как жена, а как актриса.

Г е о р г е. Есть и другие актрисы.

В и к т о р. И они ездят.

Г е о р г е. Когда?

В и к т о р. В свой черед.

Г е о р г е. Вот в этом-то и суть.

В и к т о р. Может, и так, но мне неохота ссориться.

И о н. Да что там говорить, Ирина — выдающаяся артистка; какого черта…

Г е о р г е. Ну что ж, дорогие друзья, да здравствуют законные пути, только законные!

П е т р е. Смотри не споткнись на этих путях.

М а р а. Кому погадать на кофейной гуще?

Женщины удаляются в противоположный конец зала.

П е т р е. Почему вам доставляет такое удовольствие цепляться к людям?

Г е о р г е. Это не удовольствие, а долг. Дай вам хоть немножко воли, и вы такое натворите… Вот бы я посмотрел!

И о н. Боюсь, что мы тебе этого удовольствия не доставим.

Г е о р г е. Кто знает… Случается с такими, от которых меньше всего ожидаешь.

В и к т о р. А ты всегда ждешь.

Г е о р г е. Что поделаешь! Ваши грехи — мой хлеб. Я опасаюсь, что те, кто выглядит чистыми как слеза, на самом деле растят свои грехи незримо, запрятав глубоко от постороннего глаза: я таким чистым не верю и жду, пока не проступит пятно, пока они не выдадут себя с головой сами. Только тогда видишь, что они собой представляют и как их вывести на чистую воду. Дело своей жены я изучил досконально, строчку за строчкой, прочел все ее мысли, подшитые в деле, взвешенные в соответствии со статьями уголовного кодекса. Сомнения рассеялись, ошибка искуплена, ничего непредвиденного произойти не может, я знаю, как она рассуждает в каждую данную минуту и в каждой данной ситуации. Что касается вас, я жду. Вы смотритесь как ангелочки, но пока что вы не обозначены ни сносками, ни пометами.

П е т р е. А что это за штука, помета?

И о н. Филологическая выдумка. «С пометой» — понимай «аттестованный».

В и к т о р. Эти свои теории ты и публикуешь?

Г е о р г е. Если ты поможешь мне опубликовать роман…

В и к т о р. Дай мне его прочесть. Может, я пойму, как работа по редактированию определенной газетной рубрики смогла перевернуть мировосприятие редактора.

Г е о р г е. Она перевернула мое мировосприятие на триста шестьдесят градусов, вернув его в исходное положение, но только после того, как был пройден весь круг.

В а с и л е. Предлагаю выпить за…

И л я н а. Милый, успокойся, не вскакивай!

В а с и л е. Почему?

И л я н а. Ты обещал.

В а с и л е. Ты боишься, что я начну читать стихи? Не бойся. На вечеринках не читаю. На Новый год это, к несчастью, случилось, и…

И л я н а. И до утра никто не мог слова вставить. (Обращаясь к присутствующим.) Как выпьет, так сразу стихи читать.

И о н. И прекрасно, что же тут плохого?

В а с и л е. Там, где далма, стихам не место. Так говорит Иляна.

И о н. Но здесь же друзья, а не далма.

Г е о р г е. Давай, второй Аргези, смелее, что за жеманство!..

В а с и л е. Если вы так настаиваете… Я… я бы выпил еще бокал для храбрости и… и тогда…

И л я н а. Милый, перестань, хватит.

В а с и л е. Почему, дорогая? Разве ты не видишь, что ребята хотят меня послушать? (Пьет.)

И л я н а. Василе, прошу тебя…

В а с и л е. Это мои товарищи, они меня знают, знают, как я начинал, надо, чтобы они видели, что я перешел в другой поэтический возраст, надо показать им, что я покончил с осенними пейзажами и листочками, с томными романсами, разве я не прав? (Пьет.)

В и к т о р. Тихо! Внимание.

О ф и ц и а н т. Принести еще сифонов?

В и к т о р. Прекратить разговоры!

В а с и л е. Это стихи о молодости.

И л я н а. Василе, может быть, немножко попозже?

Василе не обращает внимания на ее слова и со стаканом в руке поворачивается то в одну, то в другую сторону, расплескивая вино.

П е т р е. Осторожнее, ты все разбрызгаешь!

В а с и л е. Прости, пожалуйста, бога ради, прости.

П е т р е. Ничего, пустяки.

В а с и л е. Да… (Читает.) «Из наслоенья лет и осени порывов…»

Г е о р г е. Ты же говорил, что с осенью покончено.

В а с и л е. Здесь другое, Георге, здесь дело не в слове, а в состоянии… (Читает.) «Из наслоенья лет и осени порывов рожден… (Забыл.) Рожден…»

И л я н а (подсказывает). «Поток…»

В а с и л е. «…Рожден поток, что в наше сердце хлынул. Разбив… (Забыл.) Разбив…»

И л я н а (подсказывает). «Разбив безмолвие…»

В а с и л е. «…Безмолвие… Разбив безмолвие…»

И л я н а (сквозь слезы). «Царившее, как бог».

В а с и л е. Иляна, не надо плакать, зачем ты плачешь, это же лучшее мое стихотворение, как я мог его забыть… «Разбив безмолвие… царившее, как бог…»

П е т р е. Смотри, у тебя опять льется из стакана.

В а с и л е. Извини, пожалуйста. Извините меня. Очень вас прошу.

Гонг.