Современная румынская пьеса

21

Зал мотеля. За столом.

В а с и л е. Эмилия, я тебя много раз видел по телевизору перед началом матча, когда исполняется гимн. Что ты чувствуешь, когда исполняют гимн?

Э м и л и я. Пробирает до глубины души, и слезы наворачиваются.

В и к т о р. За счастье, люди добрые!

В а с и л е. За здоровье!

И л я н а. Ну все. (Шепчет.) Хватит.

В а с и л е. Последний бокал.

Появляется с бокалом в руке В а л е н т и н; делает попытку сесть около Эмилии, на место Петре.

В и к т о р. Здесь занято.

В а л е н т и н. Извините… (Эмилии.) Извини, пожалуйста.

Э м и л и я. Садись, Вал. Мой муж занят — роется в подшивках.

В а л е н т и н. Офсайда не было, можешь не сомневаться.

Э м и л и я. Будем считать, что не было.

В а л е н т и н. Как это ты меня узнала, такого бородатого?

Э м и л и я. Ты меня уже спрашивал об этом. По глазам узнала. Слегка потускневшим, но твоим.

В а л е н т и н. Что ты хочешь этим сказать?

Э м и л и я. Ничего…

В а л е н т и н. Хорошо, коли так.

В и к т о р. Друзья, светает.

В а с и л е. Многие лета-а-а! Все. Многие-е-е…

Слева входит Г е о р г е, одетый по-дорожному.

Г е о р г е. Ребята, я неважно себя чувствую. Извините, но вынужден вас покинуть.

В и к т о р. Об этом не может быть и речи. Ты останешься с нами.

Г е о р г е. До свидания, ребята.

В и к т о р. Выпей рюмку, как рукой снимет.

Г е о р г е. Я ведь объяснил, мне нездоровится.

П у й к а. Охотно верю. Как же себя хорошо чувствовать, если…

В и к т о р. Тшш! Молчите!

Г е о р г е. До свидания.

В и к т о р. Свидимся через десять лет?

Г е о р г е. Свидимся. Непременно.

В и к т о р. Если появится Софья, что ей сказать?

Г е о р г е (потупясь). Что я жду ее.

П у й к а. Так вам и надо.

В и к т о р. Тшш! Я же просил тебя помолчать.

Г е о р г е. Да, так мне и надо. Я без нее не могу. Необъяснимо, но не могу. Может, потому, что она ставит под сомнение все, что я ей говорю. Странная жизнь Софьи научила ее сомневаться во всем. Окруженный со всех сторон сверхвыверенными материалами, любой газетчик — человек без колебаний. А вот сомнение восстанавливает его равновесие. Может быть, в этом объяснение, а может, и нет…

В и к т о р. Она вернется.

Э м и л и я. Конечно, ей просто захотелось подышать свежим воздухом.

Г е о р г е. Ей всегда нравились длинные черные машины. Она мечтала выйти замуж за начальника с черной длинной машиной.

В и к т о р. А у рубрики «явления, достойные осуждения» машины нет?

Г е о р г е. Есть, жалкая развалюха.

В и к т о р. Да она и не уехала на «Мерседесе». Она ушла пешком, ей захотелось пройтись.

Г е о р г е. Она просто ребячливая. Ей хотелось почувствовать, как мчится черный «Мерседес». Но ей не следовало это делать теперь. Перед вами. Я знаю, что вы думаете. Но Софья — хорошая женщина. Боюсь, я слишком подолгу держу ее дома взаперти… Слишком много рассказываю о своих правонарушителях. Каждый вечер обо всем, что случилось за день: растраты, изнасилования, кражи со взломом. Процессы, приговоры и т. п.

И л я н а. Вы дарили ей когда-нибудь цветы?

Г е о р г е. Какие цветы?

И л я н а. Ну какие-нибудь. Например, астры. Такие, как мы собирали здесь когда-то, десять лет назад. Разве мало на этом свете цветов?

Г е о р г е. Есть, наверно.

В и к т о р. Но они в другой рубрике, что ли?

Г е о р г е. Дайте чего-нибудь выпить.

В а л е н т и н. Я угощаю.

Г е о р г е. Я смешон, да?

П у й к а. Конечно, смешон.

В и к т о р. Тшшш! Замолчите наконец!

П у й к а. Я просто хотела сказать, что муж, который…

В и к т о р. Хватит! Где ваш собственный муж?

П у й к а. На вокзале. Он…

В и к т о р. Вот так-то… Знаешь, Георге, тебе совсем незачем уходить.

Г е о р г е. Может, я подожду в холле.

В и к т о р. Это было бы явлением, достойным осуждения.

Г е о р г е. Пусть так. (Выходит.)

Входит возбужденный П е т р е, держа в руке газету.

П е т р е. А где Георге? Где этот тип, господа хорошие, который все надрывался про офсайд? Где он? Я хочу показать ему «Ромыния либерэ»! Показать ему, что пишет центральная пресса!

О ф и ц и а н т. Клянусь честью, пресса пишет, что это был бесспорный гол.

П е т р е. Куда же девался этот тип? Возьму его за шиворот и ткну носом в газету! Пусть не растаскивает мои голы, я их по́том зарабатываю.

В и к т о р. А не дурацким ударом с носка.

П е т р е. Не так ли? Разве нынче забьешь гол с носка?

Э м и л и я. Хватит, Петре. К черту этот твой гол!

П е т р е. Разве товарищ генеральный директор посылает к черту свое министерство? А мое министерство — это мой гол в Дании. И никто у меня его не отнимет, слышите, никто!

О ф и ц и а н т. Кто же может отнять гол, да еще такой редкостный гол. Пушечный удар с поворота без подготовки. Ей-богу, редкостный гол.

В и к т о р. Вы его забили, и довольно, чего вам еще надо?

П е т р е. Но разве вы не видите, что…

В и к т о р. Георге ушел, хватит, чего вы еще хотите?

П е т р е. Нарочно ушел, знаю я его.

О ф и ц и а н т. Такие вещи случаются, слово чести, случаются! Э-ге, сколько клиентов норовит уйти, не расплатившись по счету!..

П е т р е (ворчливо). Сидя в Совате, разглядеть офсайд в Дании, это надо же!

В и к т о р. Все приготовились? Бокалы наполнены?

В а с и л е. (с готовностью). До краев.

И л я н а. Ну что ж, выпьем! Последний бокал. А потом — последний танец. Следующий — через десять лет. Ваше здоровье!

Гонг.