Тень во времени

Глава 9. Арест в тронном зале

Казалось, в Северной гавани собрался весь цвет сканналийской аристократии. Кэйрон с лёгким презрением разглядывал наряженных баронов, их жён и детей, осознавая, что за пышностью одеяний и напыщенными речами Дайруса скрываются страх и неуверенность. Гиемон посадил Дайруса на трон ради того, чтобы его дочь стала королевой, – в итоге Марция едва дышит, Дайрус всё больше времени проводит с Илзой Ривенхед. Король помирился с этой шлюхой – Эйвард ходил довольный как обожравшийся кот.

Кэйрон всмотрелся вдаль: Гиемон прибыл в сопровождении двадцати крупных судов, отчего Северная гавань казалась тесной. Высадка шла полным ходом, местные с опаской и плохо скрытой враждебностью разглядывали новенькие сверкающие стволы мушкетов, сложные механизмы арбалетов и слаженные действия солдат, которые под окрики командиров выстраивались на берегу. Блестящие аристократы оценивающе прикидывали, сколько это стоит и можно ли противостоять этой силе, если Гиемон решит отомстить за дочь.

«Что ж, придётся вам потерпеть», – злорадно подумал Кэйрон.

Гиемон бесцеремонно оборвал речи племянника и потребовал ехать в Нортхед. Недовольный Дайрус вынужден был подчиниться. Кэйрон ухмыльнулся про себя: попробуй откажи тому, кто привёз с собой пятитысячную армию наёмников, не считая слуг, мастеровых, пажей и прочих сопровождавших любую армию людей. Новый глава королевской стражи Николь Ривенхед пристроился рядом с Дайрусом, Кэйрон ехал с Гиемоном – за все пятнадцать миль они не произнесли ни слова. Кэйрон исподволь отметил, что худое вытянутое лицо Гиемона пожелтело, щёки обвисли – это не скрывала даже короткая борода. Тонкий нос – такой же, как у него самого, – словно сгорбился, выбивавшиеся из ноздрей волосики раздражённо колыхались от дыхания. Голубые глаза короля внимательно осматривали окружающих.

Во дворце Гиемон первым делом направился в комнаты дочери. Король остановился у постели, с ужасом глядя на неё. Марция спала, он не стал её будить, велев прихваченным из Барундии двум лекарям дежурить при дочери постоянно. Кэйрон до сих пор не мог привыкнуть к её восковому лицу, на котором шрамы от оспы проступали особенно заметно. Она сильно похудела за два с половиной месяца, прошедших после отравления. Её состояние улучшалось, но ела она пока только кашу, да и то понемногу.

Гиемон и Кэйрон молчали, пока не добрались до отведённых королю комнат. Гиемон осмотрелся: за окнами стемнело, огонь в камине пылал.

– Итак? Есть то, чего ты не доверил письмам и шпионам? – деловито спросил Гиемон, усевшись в кресло и приказав слугам выйти.

– Мои догадки.

– Надеюсь, мне не придётся тащить их из тебя силой? Ты знаешь, я могу. – Кэйрон не сомневался, что Гиемон, глазом не моргнув, отправит его в руки палача, если сочтёт нужным. В их семье многие так добивались своего.

– Я думаю, это был яд. Дайрус, правда, уверяет всех, будто речь всего лишь о болезни. Ему так проще, раз убийцу не отыскал даже Ворнхолм.

– Георг? Он вёл расследование?

– Неофициально. А на нет и суда нет. Сомневаюсь, что Ворнхолм знал, что ищет. Ни результатов, ни виновников, да и спать можно не с… – Кэйрон хотел подыскать деликатное слово, чтобы не раздражать отца Марции, но потом плюнул: – …уродливой женой, а красивой любовницей.

– Илзой Ривенхед?

– Она весьма странно понимает обязанности фрейлины, – развязно заметил Кэйрон. – Обслуживает короля вместо королевы.

– Маленькая сучка всегда такой была. У неё мания – спать с королями и наследными принцами. Она и в моём дворце пыталась охмурить этого придурка. Я поставил её на место, иначе она и меня затащила бы в постель…

– Ты бы отказался?

– Конечно. Эта шлюха глупа и болтлива. Что бы я с ней делал?

Кэйрон не поверил ни единому слову: Гиемон не отказывался от таких подарков. Да и кто бы отказался?

– Жаль, она мне не предложила…

– Я же сказал, её интересуют короли и наследные принцы. Ты ни тот, ни другой, – презрительно бросил Гиемон.

«Скотина! Ты пожалеешь об этом!» – подумал Кэйрон, делая вид, что ему всё равно. Он давно научился скрывать мысли от Гиемона.

– Не удивлюсь, если как раз сейчас она всерьёз мечтает о короне, – заметил Кэйрон.

– Насколько всерьёз?

– Могла ли она совершить преступление? Ты сам сказал: она слишком глупа. В одиночку не смогла бы.

– А с кем?

– А вот это более сложный вопрос. Кому надо убрать Марцию с дороги, кроме Илзы и Ривенхедов? У кого есть доступ в комнаты короля в любое время?

– Других кандидатов нет? – медленно уточнил Гиемон.

– Я ни в чём не уверен! Думаю, Истинная Летопись может знать правду.

– Ты спрашивал у Дайруса о Летописи?

– Он поклялся, что там нет ни слова.

– И ты веришь?

– Ты знаешь Дайруса. Чего стоит его клятва? Спроси у дочери.

– Она не ответит.

– А разве этого недостаточно? Марция жаловаться не станет, но и врать тоже. Её молчание красноречивее слов.

– Я не оставлю дочь в руках убийцы. Никакая Илза не будет править на землях моей семьи.

– Твоей семьи?

– Марция – моё… – Гиемон подчеркнул это слово, – …дитя. Она унаследует Сканналию. Если она умрёт, её получу я. Я не позволю Дайрусу пировать на костях моей дочери. Когда-то наши страны были едины. Я верну то время. Я удавлю оставшихся зарианцев и язычников.

Кэйрон с ненавистью посмотрел на Гиемона – тот и бровью не повёл. После смерти старшего сына Гиемон не раз доходчиво объяснял Кэйрону, что ему не быть наследником барундийского престола. До поры до времени наследницей являлась Марция, хотя это Гиемону было не по нраву. После рождения почти семь лет назад у Гиемона второго сына надежды Кэйрона растаяли окончательно.

– Если она умрёт, твои планы рухнут, – заметил Кэйрон.

– Заткнись! Не смей так говорить!

– С каких пор слова пугают тебя больше, чем дела?

– Есть люди, у которых слово с делом не расходится.

– Ты обо мне?

– О тебе тоже. Я не уеду, пока не выясню, кто виноват.

– А ты не боишься узнать, что это Дайрус?

– Если это он, я должен знать. Но я не хочу испортить с ним отношения без оснований. Я не могу ошибиться. Слишком велика цена.

«Цена – возрождение Великой Барундии», – Кэйрон взял книгу со стола, раскрыл её на первой попавшейся странице и бросил на стол. Гиемон чуть заметно вздрогнул.

– Я сам всё сделаю, раз ты предпочитаешь держаться в стороне. Есть способ узнать правду, если она тебе действительно нужна, – насмешливо сказал Кэйрон. Марик Седой во время визита к Штырю его кобылы, занявшей третье место на скачках, подал неплохую идею. Марик знал Марцию давно, её шрамы для него не имели значения. Он тоже переболел оспой и не был образцом красоты. Марик сказал, что на следующий день после отравления нашёл под окном одной из комнат дворца пузырёк с порошком и дал его собаке – животное издохло. Марик побоялся показать улику королю или Ворнхолму: те слишком явно не хотели огласки. Кэйрон не знал, что это за порошок, тайком отправив его в Барундию к знакомому алхимику. Ответ он получил сегодня.

Гиемон вперил в него взгляд, пытаясь прочесть его мысли, но Кэйрон давно не мальчик, которого можно бить или отправить к чёрту на кулички, лишь бы подальше от трона.

– Что ты задумал?

– Тебе лучше не знать. Если что, вся вина на мне.

– Что требуется от меня?

– Заставь Дайруса собрать Королевский Совет, и ты узнаешь, виновен он или нет.

***

Невыспавшийся Дайрус уселся на трон, недовольно прикрыв глаза. Всю ночь он метался в постели, голова трещала, в глаза словно песок насыпали. Ему снились какие-то детские воспоминания, хлипкая лодка и огромный корабль, слёзы катились по щекам, мешаясь с морской водой. Неясные фигуры появлялись и пропадали во тьме, но, проснувшись, он видел разве что свой портрет, недавно установленный в спальне. Дорин Килмах в благодарность за прощение и сохранность типографии превзошёл себя, изобразив Дайруса в белых металлических доспехах с золотым львом на груди. Принц стоял на поле боя, усыпанном телами убитых врагов, у его ног валялась золотая корона и грязный штандарт Айвариха – красно-синее полотнище с соколом. Сам Дайрус смотрел куда-то вверх, устало опустив окровавленный меч, так что остриё касалось земли. В левой руке Дайрус держал слегка помятый шлем, прямые чёрные волосы принца рассыпались по плечам. Переполнявшее его торжество буквально передавалось с полотна. Дайрус любил разглядывать своё изображение. В зеркало он всматривался реже, чем в этот портрет.

Дайруса отвлёк громкий голос глашатая:

– Его Величество король Барундии Гиемон Третий и Его Высочество принц Кэйрон!

Дайрус притворно улыбнулся. По требованию барундийского короля он собрал Королевский Совет, теперь придётся торчать тут, слушая высокопарные речи дяди. Ну о чём он хочет поболтать? Будет угрожать или требовать? Или опять интересоваться, куда пропал посол Сканналии Сильвестр? Впрочем, на этот вопрос ответа не было ни у кого: корабль Сильвестра не достиг Барундии. Никто не знал, куда он делся, Гиемон негодовал из-за того, что ему не сообщили о мятеже. Пять дней в Сканналии, а ведёт себя как хозяин. Чтоб его черти взяли!

– Благодарю, Ваше Величество, что выполнили мою просьбу, – Гиемон стоял посреди тронного зала, каждый член Совета прекрасно слышал его слова. Кэйрон оглядывался по сторонам со скучающим видом. С таким видом он способен трахать баб и отправлять врагов на эшафот.

– Я готов на всё ради вашего спокойствия, дядя, – Дайрус решил, что немного неформального общения не помешает, но Гиемон сделал вид, будто не расслышал. Он никогда его не слушал. Дайрус упрямо задрал подбородок и поёрзал на троне. Как же ему это надоело!

– В таком случае, Ваше Величество, – наверное, только Дайрус услышал едва заметную издёвку в этом обращении, – помогите мне отбыть домой со спокойной душой.

– Что я могу для вас сделать, Ваше Величество?

Гиемон посмотрел на него тяжёлым взглядом. Дайрус покрылся мурашками: так Гиемон обычно смотрел на тех, кого приговаривал к смерти.

– Вы заверили меня, что моя дочь просто заболела. Я хочу получить доказательства. Мой брат сказал, что есть способ это сделать. Он сообщит свои соображения.

Дайрус кивнул. Гиемон подошёл к соседнему креслу королевы и уселся в него. Кэйрон завладел вниманием собравшихся: членов Совета, любопытствующих дам, их мужей, слуг и Бог знает кого ещё. Тронный зал был переполнен. Кэйрон начал речь:

– В Сканналии есть древний предмет, способный рассказать о том, что скрыто ото всех. – Члены Совета нерешительно переглядывались, недовольный ропот пробежал по залу. Теодор Ривенхед резко поднялся со скамьи, но прервать Кэйрона не решился.

– Я хочу обратиться к Истинной Летописи и прошу у короля содействия, – продолжил Кэйрон пару минут спустя.

Дайрус судорожно вздохнул. Не хватало, чтобы Гиемон прочёл название яда. Тогда он точно поймёт, что Дайрус скрыл от него причины болезни.

– Что такого она сообщит, чего не сообщила раньше?

– То, что мне нужно, Летопись сообщит, Ваше Величество. – Принц посмотрел на Дайруса – тот ощутил себя обезьяной перед удавом. Рот пересох, Дайрус прокашлялся. Капля пота скатилась по спине. Куда этот ублюдок ведёт?