Тень во времени

Кэйрон обежал глазами присутствующих:

– Четыре года назад на Волхидской площади вы видели чудо: Истинная Летопись спасла одну жизнь и погубила другую! Истинную Летопись обмануть нельзя, данная на ней клятва станет наилучшим доказательством! – Дайрус ощутил, как скрутило живот. Кэйрон что, хочет, чтобы он?..

– Я требую, чтобы вы, Ваше Величество, дали клятву на Истинной Летописи! – голос Кэйрона прозвучал откуда-то издалека сквозь звон в ушах: – Вы должны поклясться, что не виноваты в случившемся, не скрываете имени убийцы, потому что это была попытка убийства! – громко объявил он. Вздохи удивления и недовольные возгласы прошелестели по тронному залу.

– Да, убийства! – крикнул Кэйрон. – Вот этот пузырёк Марик Седой обнаружил в траве под окнами дворца на следующее утро после трагедии! Сегодня я получил ответ от своего лекаря. В нём находится яд, известный под названием маруний, древний яд скантских алхимиков. Мёртвый сон! Он убивает наверняка, однако, если доза мала, человек может выжить. Лекари сказали, что из-за солёных устриц Марцию тошнило, это не позволило яду всосаться в кровь.

Гиемон хрипло вдохнул. Кэйрон безмятежно посмотрел на брата, потом перевёл взгляд на Дайруса. Тот почувствовал, как от лица отхлынула кровь. Дайрус понял, что придётся согласиться, иначе армия Гиемона устроит в Нортхеде ад. Отказ от клятвы даст Гиемону право отомстить. Дайрус про себя повторил формулировку Кэйрона. Да, он не виновен в отравлении Марции, он не скрывает имени убийцы – он его не знает. Раз он невиновен, чего бояться? Если отказаться, Гиемон потребует рукопись Маи и увидит, что Дайрус знал… – Липкие пальцы мелко задрожали, стискивая ручку трона.

– Позовите летописца! – приказал Дайрус. Язык повиновался с трудом.

***

Энгус Краск вышел вместе с Ноэлем и брезгливо покосился на него, после чего куда-то быстро ушёл. Ноэль вытер холодный лоб, прислонился к стене. Он не был членом Совета, но присутствовал среди посетителей. Райгард просил его писать о том, что происходит в Нортхеде. Ноэль надеялся, что в ответ сын не забудет писать о собственных делах. Слуга отправился за Самайей, члены Совета бурно обсуждали требование Кэйрона и его разоблачения, а Ноэль с трудом выбрался наружу. Боль в голове вспыхнула внезапно и не желала отпускать. Небольшие поначалу приступы с годами усилились, сегодня на Совете ему показалось, что он умирает. Голова разламывалась – лекари говорили, что отёк мозга возникает из-за неправильной работы почек. Ноэль удивился, что ещё способен соображать. Боль в животе стала невыносимой, сердце колотилось как сумасшедшее, в глазах двоилось. Наверное, придётся отправиться домой – вернуться в тронный зал он не в состоянии. Боль доводила до исступления. Ноэль прислонился к стене, оглядываясь в поисках слуг, которые могли бы помочь.

– Господин Сиверс? – Дим вынырнул из-за поворота, остановился напротив, окинув его понимающим взглядом.

– Скажи, Дим, у тебя есть что-нибудь от боли? – Дим однажды выручил его, дав лекарство, снявшее боль.

– Настойка есть, – Дим прищурился, – но она потом сделает плохо.

– Почему?

– Боль пройдёт, но вернётся более сильнее. Сердсе не выдерзит.

– Тогда прошу тебя, помоги мне, пожалуйста, добраться домой, – попросил Ноэль. Дим кивнул, они медленно направились по коридору. Целую вечность они шли к выходу из дворца. Мимо носились испуганные слуги.

– Сьто слусилось? – спросил Дим Ноэля, проводив взглядом одного из них.

– Принц Кэйрон потребовал от короля дать клятву на Истинной Летописи, что он непричастен к отравлению Марции. Король согласился…

– Согласился?! – голос Дима звучал не столько изумлённо, сколько недоверчиво. – Он умирёт!

– Почему? – Ноэль подозрительно посмотрел на Дима. – Ты что-то знаешь?

Дим помотал головой:

– Не я, она…

– Кто? – Ноэлю стало плохо, но не от боли. – Ты о чём?

Жёлтое лицо Дима казалось нечеловеческим и зловещим:

– Король дал королеве яд.

– Что? – Ноэль оттолкнул руку Дима. – Как такое возможно?

– Это она говорила. Король не знает правду. Если даст клятву, умирёт, потому сьто он давал зене яд. Он думал, это вода.

– Надо его остановить! Ты скажешь королю…

– Нет! – Дим стиснул горло Ноэля так, что он едва не задохнулся.

– Да ты что? Король умрёт!

– Пусть умрут все короли! Я не предам Маю! – Ноэль чувствовал тиски на шее, однако тиски внутри собственной головы давили сильнее. Дим прав. Если Самайя сообщила ему об этом, то поставила себя под удар. «Я собираюсь дать клятву летописца. Я не смогу больше ни во что вмешиваться», – вспомнил он её слова. Кого выбрать – Дайруса или Самайю? Он не видел действия Летописи в прошлый раз – по рассказам это было ужасное зрелище.

Ноэль заколебался, боль сводила с ума, мешала думать.

– Где твоя настойка? – спросил он.

– У меня. – Это означало, в комнатах тюремного надзирателя.

– Как быстро она действует?

– Сразу.

– Принеси, – приказал Ноэль. – Я возвращаюсь обратно. Догонишь меня по дороге.

– Если вы предадите её…

– Нет, – оборвал его Ноэль. – Но и короля погубить я не позволю.

Дим догнал его несколько минут спустя и протянул пузырёк с жидкостью. Ноэль проглотил её, не раздумывая. Действие зелья началось так внезапно, что Ноэль не сразу осознал: боль прошла. Даже колено перестало беспокоить. Впервые за много лет он чувствовал себя не больным стариком, а здоровым и сильным мужчиной. Он старался забыть о том, что будет дальше.

Вдвоём они добежали до зала Совета. Самайя в сером шерстяном плаще с древними рунами по краю подола невозмутимо застыла в центре зала, выпрямившись и ни на кого не глядя. У стен стояли вельможи, окаменевшие от неожиданного поворота. Эйвард Ривенхед кусал губы, с ненавистью посматривая то на Летопись, то на летописца. Гиемон сидел на троне королевы, о спинку которого опирался Кэйрон.

Ноэль растерялся: он не представлял, что делать. Мокрая от пота рубаха прилипла к телу. Он хотел потребовать прекратить церемонию, но каковы основания? Гиемона не остановишь: Ноэль слишком хорошо его знал.

Самайя держала Летопись на вытянутых руках. Дайрус стоял рядом и с опаской глядел на пергамент, однако Ноэль не заметил особого страха. Король верил в свою невиновность, сжимая окровавленный кулак.

– Начертите кровью древний символ обращения к богам, принесите кровь в залог и клянитесь! – Ровный голос Самайи походил на песню и завораживал. Гиемон напрягся, Кэйрон ненароком уселся на трон короля, вытянув шею.

Ноэль всмотрелся в лицо Самайи, но не прочёл ни страха, ни сомнений. Она изменилась с их последней встречи, когда её глаза прожгли его до костей. Не раз ночью он видел, как она касается его лица, слышал обрывки её фраз, чувствовал её дыхание и поцелуй. Она преследовала его постоянно, хотя ему всё равно её не хватало. Её настоящей, а не этой спокойной невозмутимой девушки, которая недрогнувшей рукой проводила обряд, зная, что король умрёт от клятвы.

Дайрус сел на корточки и начал выводить кровавую фигуру на полу.

– Нет, не надо! Стойте! Ваше Величество! – Ноэль бросился к нему.

– Сиверс! Как вы посмели?! – Гиемон в ярости вскочил. Кэйрон прилип к трону. Остальные в зале замерли, боясь пошевелиться.

– Что вы себе позволяете, господин Сиверс? – Дайрус поднялся и недовольно уставился на Ноэля. – Выйдите, если вас что-то не устраивает!

– Ваше Величество, вы не должны давать клятву!

– Значит, Дайрус отравил мою дочь? – быстро спросил Гиемон. Ноэль растерялся.

– Ну, говорите же! Я требую ответа! Если мой зять виновен, он ответит по закону! – Закону, подкреплённому армией и флотом. Ноэль облизал пересохшие губы.

– Король виновен? Говори, Сиверс!

Ноэль покачал головой:

– Поверьте мне, король ни в чём не виноват, Ваше Величество, – поклонился Ноэль Гиемону. Кэйрон недоверчиво хмыкнул.

– Тогда зачем ты остановил церемонию? Ты что-то знаешь?

– Я… – Ноэль оглянулся на Самайю. Та молчала, её глаза казались огромными и чёрными.

– Взять его! – приказал Кэйрон страже. Ноэль почувствовал руки стражников на плечах, вспомнил прежнюю камеру. Он не хотел туда возвращаться, но если он выдаст Самайю, она умрёт. Как Ивар Краск.

– Говори, кто пытался убить мою дочь? Что ты знаешь? Тебе Дайрус поручил? – Гиемон гневно смотрел на Ноэля.

– Я ничего не сделал!

– Тогда почему ты не позволил продолжить обряд?

– Король не виноват, его подставили.

– Кто? – Бледный Дайрус выдавил из себя вопрос: – Что ты несёшь?

– Яд был в той воде, которую вы дали Марции.

– Откуда вы знаете? – прохрипел Дайрус.

– Я… я не могу сказать.

– Да что тут непонятного? – Кэйрон встал с трона и громко заявил:

– Кажется, желая спасти короля, вы выдали сына.

– Сына? – Ноэль похолодел.

– Конечно. Кому, как не ему, выгодна смерть короля Дайруса и принцессы Марции? Если яд был в воде в комнате короля, значит, её мог выпить как король, так и королева. Тогда кто сел бы на трон? У кого единственного в жилах течёт кровь Свенейва, способная подчинить себе Истинную Летопись? Бастард на троне Сканналии – такой судьбы вы хотите для страны?

– Ну почему же бастард? Помнится, под пыткой ещё при Айварихе вы, господин Сиверс, сообщили бедняге Тимаку, что Райгард – законный наследник трона. Вы уверяли, что были женаты на его матери, принцессе Анне Кройдом.

Ноэль закрыл глаза. Он давно ждал, когда Краск предъявит счёт. Случившееся превосходило все страхи и опасения. Дайрус спрашивал Краска, почему тот молчал, Краск пожимал плечами, уверяя, что не поверил в эту чушь. Гиемон с Кэйроном о чём-то спорили, шум усиливался. Ноэль понял, что больше ничего разобрать не в силах.

– В камеру его! – приказал Краск страже. – Мне известно, как заставить его признаться.

– Ваше Величество! Позвольте мне поговорить с вами наедине, пожалуйста! – закричал Ноэль. Стражники скрутили ему руки за спиной и потащили за дверь. Напоследок Ноэль увидел глаза Самайи – пустые, почти мёртвые. Серая тень на его пути – она не сказала ни слова после несостоявшейся клятвы.

***

Переполох, вызванный заявлениями Ноэля Сиверса, не утихал. Дайрус не пытался его успокоить: он приходил в себя от новых сведений. Ноэль Сиверс – безобидный калека, оказался… а кем, собственно? Что это за ерунда, будто Райгард – законный сын? Как могла Анна выйти за нищего простолюдина? Да отец бы его прибил на месте… Нет, такого быть не может.

– Ваше Величество, – Энгус подошёл так близко, что Дайрус вздрогнул. – Я бы не стал верить этим бредням, но именно так Сиверсы собирались оправдать притязания на ваш трон. Несомненно, Райгард всего лишь бастард, однако при некоторых обстоятельствах он мог бы разыграть свою карту. Вам нет нужды беспокоиться, палач вытащит из его отца правду.

– Нет, барон Краск, это моё дело! – Дайрус не заметил, как Гиемон оказался рядом. – Мои палачи справятся не хуже ваших. Мы сейчас же приступим к пыткам и…

– Невозмозьно!

Дайрус с недоумением оглянулся на того, кто посмел противоречить барундийскому королю.

– Дим? Ты откуда здесь? – Гиемон недовольно уставился на неофициального начальника тюрьмы.