True light

Глава 19

— Эдвард, я… — наконец, она открыла рот, но так и не смогла сформулировать мысль.

— Я опять веду себя, как одержимый, да? — весело отозвался он.

— Нет, — смутилась Белла. — Просто это…

— Чересчур?

— Самонадеянно, — голос окреп. — Что значит «всегда»? Твое «всегда» и моё «всегда» — очень разные вещи.

Она подалась к нему, ремень безопасности натянулся.

— Я говорю за себя. Тебя это ничем не обязывает.

— Ещё скажи, что никак не касается! — Белла сжала руки в кулаки. — Как ты себе это представляешь? Сейчас мы ровесники, а что будет через пять лет? Десять? Ты собираешься держать под руку старушку?

Она тут же вспомнила Рене и Фила, но в их случае это выглядело куда гармоничнее, ведь стареть предстояло Филу. Конечно, большую роль тут играли гендерные стереотипы, но ведь им с Эдвардом всё равно придётся жить в обществе.

— Белла, я намного старше тебя.

— Не делай вид, будто не понимаешь, о чём я говорю.

— Мне не важно, сколько тебе будет лет, и исчезнут ли твои силы. Я буду рядом с тобой, пока ты этого хочешь.

— Ты говоришь так сейчас, но когда мне стукнет сорок…

— Мы просто по-разному оцениваем ситуацию, — Эдвард перебил её. — Я ждал тебя девяносто лет…

— Нет, не ждал, — тоже нашла нужным напомнить она. — Ты скучал в одиночестве, а не томился без любви.

— Это не отменяет того, что отношение ко времени у нас отличается. Для тебя всё только начинается…

— А для тебя всё уже закончилось? — фыркнула Белла. — Ах да, ты же вампир.

— Поэтому для меня ничего не изменится ни через пять, ни через десять, ни через сто лет.

— Я изменюсь!

— Для меня ты всегда будешь идеальной. Но, конечно, если ты решишь жить своей жизнью без меня, я пойму.

— Красиво звучит. Так жертвенно, — Белла цокнула.

— Я многого не смогу дать тебе. Было бы неправильно требовать от тебя отказываться от этого ради меня, — в его тоне был ясно различима риторика Карлайла.

— Например, ты никогда не сможешь жить со мной в Аризоне, — она язвила, хоть и прекрасно понимала, что он имеет в виду.

— И это меньшая из бед. У нас в принципе не будет возможности долго задерживаться на одном месте и поддерживать личные связи с людьми.

— Эдвард, я жила так всё это время до того, как встретила тебя. И вряд ли смогу жить иначе теперь, когда постоянно читаю мысли всех в округе.

И, кажется, до неё только что дошло, что у мамы могли иметься причины так часто переезжать и помимо сумасбродного стремления к перемене обстановки. В смысле, Белле всегда казалось, что лишь одна она переживает о поддержании их инкогнито. Но если Рене изначально имела возможность «прощупывать» окружение куда тщательнее…

— Это и даёт мне повод держаться ближе к тебе.

— Но ты считаешь, что когда-нибудь мой свет погаснет, и я захочу жить в доме с белым забором, завести семью, детей и, наверное, собаку, что совершенно невозможно для нас с тобой? — выложила уже начистоту Белла.

— Да, собака вряд ли примет хозяина-вампира, — Эдвард усмехнулся.

— А ты примешь моего нового парня? Мужа? Удержишься от того, чтобы не пустить ему кровь? — она не могла уняться.

— Конечно, — холодно отозвался он. — Если ты будешь счастлива с ним.

— А чтобы убедиться в этом, ты начнешь наблюдать за нами из тьмы? Следить на свиданиях? Подглядывать в окно спальни?

— Я уверен, что ты сделаешь правильный выбор, — ревность явно обуяла его, но он всё пытался не подавать виду. — Так что мне достаточно будет убедиться, что ты в безопасности.

Руки Эдварда так напряглись, что она вновь забеспокоилась за руль даже неубиваемого пикапа.

— То есть ты серьезно назначил себя моим вампирским ангелом-телохранителем?

— Вроде того.

— Знаешь что? Я тебя увольняю.

— Белла, я не буду досаждать тебе, если ты расстанешься со мной. Но ты не можешь выбирать за меня. Я уже решил, что…

— Я — центр твоей вселенной? Это и называется сталкерство, Эдвард. Если ты ещё не понял, — буркнула она, надув губы. — И на самом деле мы уже обсуждали это. Я не хочу, чтобы мама наблюдала, как я медленно умираю. И чтобы ты наблюдал — тоже не хочу.

Упоминание её смерти наверняка заставило его ещё сильнее занервничать, но ответил он всё также спокойно:

— Я и не собираюсь. Я хочу видеть, как ты живешь.

— Вряд ли представление затянется, — выплюнула она, отвернувшись к окну и слепо уставившись в темноту. — Я же привлекаю внимание. А когда ты на виду, то с тобой вечно что-то случается.

— Поэтому я должен бросить тебя к осени и незамедлительно забыть о твоём существовании? — выдал Эдвард, заводя и без того непоследовательный разговор в тупик.

Белла тут же представила, что действительно прощается с ним навсегда. Грудь будто зажали в тиски, объем легких резко уменьшился. Сепарация от матери не воспринималась так болезненно, так как это было нормально. Дети обычно покидают родительский дом, люди они или феи. Но сделать вид, что они с Эдвардом не были вместе, и жить дальше, как ни в чём не бывало… Вновь стать одиночкой, какой Белла всегда себя и видела. Или того хуже: действительно впустить кого-то другого в свою жизнь. Скорее всего, конечно, человека. С какой долей вероятности ей повстречается второй Фил, способный закрывать глаза на все фейские странности? Более того, не имеющий вампирской ментальной защиты, но даже думающий приятные ей вещи.

Возможно, она смирилась бы, если бы Эдвард покинул её через некоторое время, как ей, опять же, представлялось ранее. В смысле, Белле просто не осталось бы иного выбора: только позабыть о Калленах и опять вернуться к плану жить, как человек, надеясь, что у неё выйдет совладать со способностями. Хотя стоило признать, что даже если свет тоже избавит её от себя, она никогда уже не сможет жить «просто». А если Эдвард и вправду не изменит своей позиции из вампирской упертости? Будет любить её, даже если они разбегутся? Как Чарли Рене. А потом и вовсе вновь останется один на один с унылым бессмертием, когда она умрёт. В груди заклокотало, Белла попыталась сглотнуть ком в горле. Несложно было заметить, как Эдвард боится её потерять.

Но беспокоила её не только неизбежность их расставания, но и сами возможные отношения тоже. Все их общие опасения были совершенно реальны. Какая совместная жизнь их могла ждать? Вечных невидимок? Рядом с ней Эдварду скорее всего придется прекратить даже раз за разом учиться в школах и колледжах, ещё сильнее отделяясь от братьев и сестер. Правда, его в этом решении наверняка поддержит Карлайл. Судя по тому, что всё в его семье находились в стабильных моногамных отношениях, ему до сих пор была не чужда христианская мораль. В этом плане назвать его прогрессивным было сложно. Как и самого Эдварда, очевидно. Он точно позовет её замуж со всеми сопутствующими атрибутами.

Она представила, как Рене срывает её свадьбу с вампиром, и на секунду зажмурилась. В лучших драматических традициях весь мир был против них, включая их собственные силы. К тому же Эдвард признался ей в любви, а она не ответила ему тем же незамедлительно. Но, кажется, Белла просто до сих пор пыталась отнекиваться от своих чувств. Подумать только, ведь Эдвард устроил ей сегодня полноценное знакомство с родителями в том самом сакральном смысле. Она рассказала вампирам правду о себе, доверившись. А вечером он так прикасался к ней, что теперь Белла смела надеяться, что он украдет у неё не только первый поцелуй. Всё это уже было совсем серьёзным знаком. Вот уж действительно — блаженство и наказание.

Погрузившись в размышления, она не сразу заметила, что пикап затормозил под окнами дома. Но мысли Чарли вернули её с небес (или, скорее, из ада) на землю. Папа услышал шум с улицы, так что сейчас раздумывал о том, не встретить ли их. Вроде как ему стоило принять дочь напрямую из рук Эдварда, проследив за выполнением данных им клятв. Правда, его смущало то, что он мог разрушить им важный романтичный момент. Он тоже целовал Рене на пороге дома, когда…

Белла скривилась, отгораживаясь от отца настолько, насколько могла.

— Увидимся позже, — неловко пробормотала она, щелкая ремнём безопасности.

Эдвард, впрочем, тоже покинул салон и молча сопроводил Беллу до крыльца, действительно символически мазнув губами по скуле. Она поправила подол платья, волосы, вздохнула, бросив на Эдварда прощальный взгляд, и скрылась за дверью.

— Пап, я дома, — крикнула она из коридора, вешая куртку на крючок.

— Ты рано, — Чарли появился из гостиной и внимательно оглядел прихожую, явно ища Эдварда.

— Да, я и так не большая любительница подобных мероприятий, так ещё и натерла ноги, — бросила она, указывая на туфли, подавляя желание скинуть их на месте.

Поэтому сразу направилась на кухню, где, как Белла убедилась ещё в тот раз, когда порезала палец, в одном из ящиков лежала пачка пластырей. Без вечной поддержки Эдварда передвигалась на шпильках она куда неуверенней.

— Твой кавалер вёл себя хорошо? — обеспокоился Чарли.

Некоторая её рассеянность и стремление спрятать взгляд переполошили его отцовские чувства.

— Да, конечно, — отозвалась Белла. — Он вёл себя идеально.

Если бы ещё не целовался так сладко и не клялся в вечной преданности. Хотя кто в здравом уме записал бы это в минусы?

— Так почему не зашёл? — папа последовал за ней.

— Хватит на сегодня неловких сцен, — фыркнула она чуть веселее. — Я отпустила его домой.

— Он отправился туда пешком? — озадачился Чарли.

Точно, ведь к дому подъехала лишь одна машина, и та осталась стоять под окнами.

— Сестра подберёт его по пути, — отмахнулась Белла, выдумав оправдание на ходу.

Она завозилась, отыскивая нужную коробку, и всё же умудрилась перепутать полку, потратив минуту, обшаривая другое место. А найдя искомое, задумалась о том, что вообще-то ранку нужно было сначала обработать, то есть как минимум отыскать что-нибудь обеззараживающее в ванной. Белла застыла, сжав упаковку в руке и слепо уставившись на не такой уж блестящий кран, возвышающийся над раковиной. Стоило купить новое чистящее средство.

— Всё в порядке? — вновь насторожился Чарли, который так и торчал поблизости.

Белла медленно повернулась к нему, открыла рот, нахмурилась, но всё же выпалила:

— Нет. В смысле, да.

— Беллз, — Чарли опустил до этого сложенные на груди руки и шагнул ещё ближе к ней.

— Эдвард сказал, что я ему нравлюсь, — забормотала она. — В смысле, прямо… нравлюсь, — использовать более точную формулировку у неё не хватило смелости.

— Тебе это неприятно? — нахмурился он, пытаясь постичь загадочную девичью душу.

— Нет, — возмутилась она. — Эдвард мне тоже нравится. Мне раньше никто так сильно не нравился, — Белла поджала губы, недовольная своим косноязычием. — По правде говоря, мне вообще никто никогда не нравился до него.

Выдать всё то, что было у неё на душе, Белла не могла. Мало того, что по большей части её тревоги касались сверхъестественных вещей, а чувственные вещи озвучивать папе было бы попросту стыдно. Так ещё и все эти высокопарные фразы про то, как она тает в объятиях Эдварда, были, скорее, в духе самого же Эдварда. А она совсем не привыкла выражаться, как девушка из готических романов.