Огни юга. Часть 1. Дом света

Глава 6. Леди из озера

1572 г. от заселения Мунгарда, хрустальный грот Динас Эмрис, Авалор

Ночью Герда спала очень чутко, то и дело проверяя, рядом ли Николас, жив ли. Утром, когда он медитировал перед зеркалом, она наблюдала из-под полуопущенных век, притворяясь спящей. Казалось, что внутри стального листа клубились неясные образы: тощие лысые существа со шрамами на груди и косматые головы без туловищ. Лицо Николаса скрывала овальная маска с тремя красными царапинами, как от когтей. И из её прорезей выглядывал кто-то жуткий – не человек и не демон. Таинственный Хозяин Масок.

Но вот Николас стал самим собой и поднялся с пола. Стоило ему нарисовать на зеркале углём руну «перт», как все чудовища исчезли.

Какой же странный сон приходит, когда ты уже наполовину бодрствуешь!

Утром Николас проводил Герду, Гвидиона и Риану вместе с охраной к ходу, который вёл за стену. Он был самым широким и расчищенным. Похоже, за ним тщательно следили. Учитывая удобное расположение, не оставалось сомнений, что это делали люди из Компании.

Троицу сопровождала пара молчаливых крепышей Джодока. Один шёл впереди, проверяя все опасности, второй прикрывал тыл. Молчали. То ли Гвидион с Рианой не хотели разговаривать при посторонних, то ли слишком погрузились в свои мысли.

Герда тоже не горела желанием вести лёгкую беседу. В ушах звучали обрывки разговоров, которых она раньше не слышала. Когда Герда возвращалась в мыслях к началу обвала, то не припоминала ни одной чёткой детали. Мучила тревога, будто её лишили чего-то важного.

Могли ли ей стереть память или изменить её? Николас ветроплав. Он не умел воздействовать на разум, как она не умела ветропрыгать, а только направлять его прыжки. Это мог сделать Лучезарный. Интересно, они все мыслечтецы или, наоборот, все мыслечтецы – Голубые Капюшоны? И Герда одна одинёшенька оказалась среди повстанцев. Спрашивать нельзя. Если они испытывают враждебность к мыслечтецам, то лучше себя не выдавать.

Вопреки всему очень хотелось остаться с Николасом и быть счастливой. Любовь забралась в самое сердце и растеклась по жилам вместе с кровью. Такая трепетная – за неё можно отдать что угодно: жизнь, душу, саму свою суть. Пускай даже это глупо и неправильно. Оставалось надеяться, что ответное чувство не обернётся обманом. Ведь в каждом взгляде Николаса, жесте, нечаянном прикосновении было столько тепла, что казалось, оно способно растопить даже ледяные шапки Полночьгорья.

– Выход близко, – передний охранник осветил факелом вздымающуюся к потолку лестницу.

– Передохнём здесь, поедим и выспимся, – Гвидион указал на небольшой зал в боковом проходе. – Выходить на поверхность лучше в темноте, чтобы к рассвету добраться до Динас Эмрис. Пускай эти места обезлюдели, но не стоит терять бдительности. Враги повсюду.

Остальные не стали спорить – шли весь день и едва не валились с ног от усталости.

По лестнице они поднялись, когда на улице уже сгустились сумерки. Скрипнул отворяемый люк, в лицо дохнул свежий воздух. После долгого пребывания под землёй он пьянил не хуже крепкой сливовицы, аж голова шла кругом.

Они оказались среди камней в тёмной дубовой роще. Лес был наполнен шорохами и запахами. В траве стрекотали цикады, ухала вдалеке сова. Темнота под звёздами и луной не казалась такой кромешной, как в катакомбах. Несмотря на опасность, всё внутри радовалось свободе.

Охранники внимательно прислушивались и смотрели по сторонам. Шагали бодро, словно ветер восстанавливал их силы, как и Герде. Или их гнал страх.

– Как вы думаете, получится освободить пленника? – устала она от молчания. – Не могу перестать волноваться, ведь там так опасно.

– Своими переживаниями мы никому не поможем, – глухо ответил Гвидион. – Нужно верить и молиться.

Герда приложила ладони к груди. Она верила, но тревогу унять не получалось. Перед глазами проносились страшные картины. Конечно, мрачные мысли только ухудшали и без того безнадёжную ситуацию. Нет, Николас останется жив, что бы ни произошло. Он сильный, он даже с павшим богом справился. Что ему какая-то тюрьма!

– Я тебя понимаю, – положила на ей плечо ладонь Риана. – Когда прощалась с мужем, сердце сжималось. Я будто чувствовала, что он не вернётся. До сих пор вспоминаю наши последние объятия и наш последний поцелуй. Но вернись я назад, всё равно не удержала бы его. Долг перед Сумеречниками стоял на первом месте. Никто не мог отказаться, даже если знал, что идёт на смерть.

Герда отвернулась голову и закусила нижнюю губу в задумчивости. Николас ведь тоже знал и не рвался на эту миссию, считая её самоубийственной и бесполезной. Но отказать своим землякам не отважился. Нельзя его за это винить.

– У вас всё будет по-другому, – целительница схватила её за подбородок и заставила смотреть ей в глаза. – Нам всем нужно постараться ради светлого будущего. Думай о том, на что ты можешь повлиять. А о том, как прошла миссия, мы узнаем всего через пару дней.

– Что от меня требуется? – Герда перевела взгляд на Гвидиона.

– Мы встретимся с духом. Тебе ведь приходилось с ними сталкиваться? Они строги, но справедливы. Если вести себя почтительно и не нарушать правила, они помогут даже в безнадёжной ситуации, как ваша.

Предыдущие встречи с духами заканчивались скверно: Ягиня заразила её родное местечко лихорадкой, хранитель замка Ильзар едва не проглотил её кота Шквала, сам Шквал растворился во вспышке, защищая её от демонических лошадей-ненниров, а Небесный Пастух взял её в заложницы и угрожал Николасу. Какие же, интересно, правила она нарушила, чтобы так им досадить?

– За этого духа я ручаюсь, – видимо, прочитав сомнение на лице Герды, продолжил наставник. – Она моя давняя знакомая. Я попробую уговорить её благословить ваш союз. Но прежде чем согласиться, она захочет убедиться в чистоте ваших намерений. Ты должна отвечать ей предельно честно.

– Но…

Николас же просил никому не рассказывать про свой дар! Что же делать?

– Не переживай. Ты будешь разговаривать с ней без свидетелей и дальше неё ни одно твоё слово не уйдёт. Обещаю!

Герда кивнула. Если она хочет помочь Николасу, то нужно верить.

Вскоре они вышли к холмам, покрытым пышными дубравами. Внизу журчала речушка. Путники двигались вдоль её русла. Перед самым рассветом они добрались к спрятанному за тисовыми зарослями и камнями гроту.

– Ждите здесь. Можете разбить лагерь, – велел наставник охранникам.

Остальные спустились к гроту. Целительница достала из вещевого мешка просторную льняную рубаху.

– Надень. В этом ты должна будешь зайти в воду, – сказала она Герде.

– Я всё проверю, а потом позову вас, – сообщил Гвидион, прежде чем скрыться под тёмными сводами пещеры.

Тонкая рубаха доходила Герде до середины икр. Ночи на острове были почти такие же сырые, как в родном Белоземье, и она зябко ёжилась. Босые ноги сводило от близости к холодной воде.

– Потерпи. Надо привыкнуть, – улыбнулась Риана. – Я не позволю тебе заболеть.

– Заходите! – позвал Гвидион.

Они вошли внутрь. Своды грота покрывали кристаллы хрусталя. Они сверкали разными оттенками: голубым, жёлтым, зелёным. Свет факела отражался от них настолько ярко, что рябило в глазах.

Девушки осторожно шагали по узкому каменному берегу подземного озера. Вода в нём была такая же прозрачная, как самые чистые кристаллы. Гвидион стоял у вырезанного в противоположной от входа стене алтаря. Он представлял собой цилиндрический стол, украшенный геометрическим орнаментом – круг, в его секторах три спирали и вписанные друг в друга треугольники посередине.

Гвидион вынул из рукава сосуд и вылил его содержимое на алтарь. Воздух пропитался свинцовым запахом, вязкая багровая жидкость потекла по желобкам в озеро. Это кровь? Ягиня рассказывала, как отец Герды поил её кровью животных, на которых он охотился, чтобы поддерживать в ней силы. Видимо, такие жертвоприношения нужны для всех богов и духов.

Попадая в воду, капли крови превращались в алые лилии. Со дна поднимались круги, течения усиливались и сталкивались, закручиваясь в водоворот. В глубине мелькнула большая тень. От ощущения потусторонней силы по спине побежали мурашки. Впрочем, ни до Ягини, ни даже до Небесного Пастуха она не дотягивала. Ничего, как-нибудь всё обойдётся.

Из водоворота вынырнула стройная женщина. Её бледная кожа отлива жемчужным блеском. По плечам струились каштановые волосы. Полупрозрачная, словно сотканная их хрустальных вод одежда стекала по телу волнами складок. Внимательным взглядом дух обвёл гостей. Хризолитовые глаза уставились на Герду, придирчиво изучая её ауру, а может, что-то другое, недоступное даже одарённым.

– Кто вы? Зачем тревожите меня? – спросила она чарующим, мелодичным голосом.

– Леди Нимуэ, вы не узнаёте меня? – усмехнулся Гвидион по-особому печально и нежно.

Она медленно перевела взгляд на наставника. Жемчужная кожа на лбу слегка наморщилась, словно по воде прошла рябь.

– Гвидион? Время тебя не пощадило, – её тонких фарфоровых губ коснулась мягкая улыбка. – Не жалеешь, что ушёл?

– Не было и дня, чтобы я не думал о вас, моя леди, – в его речах появилась галантность. – Но я не жалею ни о чём. Для простого человека я и так видел непозволительно много лет. Если мы не чувствуем бег времени, то не живём по-настоящему.

– Память стала тебя подводить – ты повторяешься.

– Всего лишь доказываю, что изменилась во мне только внешность. И… я рад вас проведать.

– Ох, не надо. Я не забыла твоё умение соблазнять речами. Лучше говори прямо, что тебя привело ко мне. Никогда не поверю, что это визит вежливости.

– А вы остались столь же проницательной, – ничуть не смутился наставник. – Знаю, у нас счастья не вышло, смертная доля не соединяется с бессмертной. Но, уповая на ваше великодушие, я прошу вас благословить молодую пару, которая осталась без родителей.

Нимуэ снова оценивающе изучила Герду.

– А где жених?

– Он занят… – замялся Гвидион. – Освобождает нашего короля и возвращает ему власть. Он славный воин и достойный человек. Я обучал его с детства и готов поручиться за него.

– Политика, война и долг? – недовольно прищурилась Нимуэ. – Они всегда для человеческих мужчин на первом месте. А что же остаётся бедным женщинам? Ждать у окна, медленно умирая от тревоги и тоски? Думаешь, такой человек будет ей хорошим мужем?

– В нашем мире иначе нельзя. Он сражается за всех, в том числе за вас! Чтобы сюда не пришли Лучезарные с огнём и мечом. Или хуже того, не заразили вас Мраком, от которого пали уже многие, – распалился Гвидион, глядя на неё с негодованием.

– Что ты знаешь о Мраке? Он питает силы, облегчает страдание, заполняет пустоту нашего вечного одиночества. А что делаете вы? Пленяете нас оковами долга. Калечите, чтобы мы не могли огрызнуться. Сосёте силу. Вынуждаете делать противоестественные вещи. Вы не понимаете ни нашей природы, ни сути нашего мира, а мните себя повелителями. Волшебство так не работает. То, что вы считаете могуществом, всего лишь безжизненное искажение истины.

– Вы остались столь же несгибаемы, как раньше, – мгновенно успокоился Гвидион и опустил глаза. – Но я надеялся, что вы меня услышите. Эти дети родились уже после войны. На них нет вины, они просто пытаются наладить свои жизни. Неужели вы настолько ожесточились, что не дадите им ни шанса на счастье? Раньше, в пору моей юности, вы не были такой жестокой.