Огни юга. Часть 2. Дом Мрака

Глава 36. О, моя богиня!

1572 г. от заселения Мунгарда, племя шилайю, северный берег

Глубоко за полночь дикари начали расходиться. Танцовщицы спешили прочь, держась за руки со своими избранниками. Пропал даже Идоу, который весь праздник не сводил с Николаса задумчивого взгляда. Дождь прекратился, а таинственная королева так и не объявилась. Не сочла никого достойными? Может, оно и к лучшему. Теперь они беспрепятственно продолжат путешествие. Впрочем, боги никогда не отпускали свою добычу так легко. Нужно убедиться, что всё в порядке.

Оставшись возле потухшего костра в одиночестве, Николас снова надел плюмаж и взял бубен с колотушкой. Ноги пустились в пляс под стремительный ритм, срывавшийся с инструмента громовыми раскатами. Обернувшись птицей-кетцалем, Николас всё кружился и кружился, как будто от этого зависели не только жизни его друзей, но и всего мира.

Сердце выскакивало из груди, голова гудела. Николас остановился, чтобы перевести дух. В темноте показался силуэт пирамиды. Могущественная аура сама привела его сюда. Вырезанные на камне узоры светились лунным светом, хотя небо оставалось непроглядным из-за туч.

Николас глотнул воздух ртом, обжигая разгорячённую грудь. Земля затряслась вместе с пирамидой. В стене открылся проход, окутанный золотистым светом очага. Наружу вышла высокая стройная женщина, не похожая на дикарок. Кожа медного оттенка, лицо скрыто под маской в виде львиной морды. Кучерявую огненную гриву на голове венчала корона в виде диска с выглядывающей из-под него коброй. В прорезях маски сверкали хризолитовые глаза. Острые груди были обнажены, как у дикарок, а бёдра обвязаны покрывалом.

Герда оказалась права. Для демона аура слишком сильная, налитая древесными соками и пахнущая мокрой весенней землёй. Но нет, шторм вызвала не она. Сколько же тварей село им на хвост?

– Как твоё имя? – томно промурлыкала львица. Казалось, её голос звучал отовсюду.

– Вы королева шилайю? Откуда вы знаете мой язык? – осторожно спросил Николас.

– Это ты знаешь мой. В эту единственную ночь в году я выхожу к вызвавшему дождь мужчине. А ты, должна признать, можешь устроить бурю и в кружке с водой. Так как твоё имя?

– Мортимер Стигс с острова Авалор у западных берегов Мунгарда.

– Врёшь. Тебе известно, что королева шилайю – воплощение богини плодородия Ашерат? – засмеялась она. – Богам врать негоже.

Одна из двенадцати дочерей Повелительницы Земли Калтащ? Что ж, тогда придётся открыться.

– Николас Комри, внук Утреннего Всадника, преемник короля Лесли и наследник авалорского престола.

– Среди всех этих званий твоего настоящего имени тоже нет, – с досадой цокнула Ашерат языком. – Я знаю, что ты болен. Тяжело, смертельно. Назови своё имя, и я исцелю тебя. Ибо все, даже люди, живут, когда другие произносят их имя.

Николас скосил взгляд. Слева от него с ноги на ногу переминался Безликий, в таком же плюмаже на голове и с таким же бубном в руках. Одет был в холщовый балахон и лицо скрывала овальная маска с тремя красными царапинами, как от когтей.

– Мне говорили, что всё наоборот. Чтобы убить бессмертного, нужно снять с него маску и заставить назвать его своё имя, – усомнился Николас.

– Это правда. Смерть и исцеление, истинное исцеление, идут бок о бок. Особенно в твоём случае, – безмятежно улыбалась Ашерат.

Вдруг действительно что-то изменится? Николас пихнул Безликого плечом, но тот словно оцепенел и потерял голос перед своей очаровательной кузиной. Значит, решать придётся самому.

– Я Безликий сын исступленного неба, неистовый Западный Ветер, дитя Небесного Повелителя и Белой Птицы, младший из братьев-призраков. Тот, что принял людскую долю.

– Наивный доверчивый мальчик. А знаешь ли ты, что узнавший твоё имя, может забрать твоё могущество.

Она протянула к нему ладонь с длинными, выкрашенными хной ногтями и сомкнула пальцы, будто вытягивая из него нечто невидимое.

Николас легонько оттолкнул её увитую браслетами руку.

– Как хорошо, что я не дряхлое солнце умирающего дня. Может, поговорим внутри? Негоже гостя, которого сами позвали, допрашивать на пороге.

– Покорным нравом и терпением небесные никогда не отличались, – Ашерат поймала его ладонь. – Но раз ты сам просишь, то входи. Всё равно настоящего своего имени ты не знаешь или не хочешь знать.

Преодолев тёмную прихожую пирамиды, они оказались в огромном зале. На стенах в медных канделябрах горели свечи. От их пламени исходил едва ощутимый аромат сандалового дерева. У стены располагалась широкая кровать, застеленная пуховыми перинами. Они были усыпаны лепестками водяных лилий.

Посередине стоял стол и два стула. Расписные тарелки полнились дарами моря: устрицами, мидиями, креветками, осьминогами и кусочками красной рыбы.

Николас неуютно передёрнул плечами.

– Я наелся на празднике. Спасибо.

– Тогда выпьем за встречу.

Ашерат вручила ему золотой кубок, украшенный рубинами, и взяла ещё один себе.

– Это амброзия – напиток богов. Мало кому из смертных доводилось его пробовать.

Николас послушно приставил к губам кубок и сделал глоток. Вовсе не хмельной, невероятно тонкий вкус: корица и кардамон, гвоздика и шафран, и ещё множество цветочных, фруктовых, ягодных и пряных нот ощущались в нём. Разгадывая их, Николас опустошил весь кубок.

– Вот видишь, – ухмыльнулась Ашерат. – Не будь таким недоверчивым.

– Почему шилайю называют вас королевой, а не богиней? – пытаясь прогнать из головы туман, спросил Николас.

– А какая разница? Люди обожествляют своих правителей и героев, а богов, наоборот, низводят до людей с их мелкими проблемами и недостатками.

Понятно, почему ей не приносили человеческую еду – она питалась иначе. Верой. Кровью. Кровь…

Ашерат вернула кубок на стол и кокетливо стрельнула глазами в сторону постели.

– Что вам от нас… от меня нужно? – отчаянно сопротивлялся он.

– Вопросом на вопрос? Зачем ты обижаешь свою жену? Такое поведение непростительно, а женщины могут быть очень мстительными.

Воспоминание о Герде немного отрезвило.

– Только не она. Всё сложно. Нам не быть вместе. Я стараюсь сделать наши отношения как можно менее болезненными для неё. Не всё получается так, как мне хочется, но со временем она поймёт.

– Ты же рвёшь себе сердце! Каюсь, я падка на сильные чувства. Страсть и боль столь сладки, особенно когда идут бок о бок, – Ашерат провела ногтем по его ключице, поддразнивая, и подтолкнула к постели. – Спрашивай ещё! Знаешь, для чего проводятся праздники урожая? Для чего из мужчин выбирают лучшего и нарекают королём-охотником, заклинателем дождя или ещё множеством имён солнцеликого суженого?

– Чтобы он сочетался с богиней плодородия, Владычицей-осенью, – сквозь зубы процедил Николас, вспоминая праздник Мардуна на Авалоре. – Вместе они вернут земле жизнь и зачнут священное дитя.

– Он ублажает меня до тех, пока у него хватает сил, а потом с почестями уходит.

Николас сглотнул, чтобы промочить пересохшее горло.

– Меня в детстве хотели сделать королём-охотником, но я отказался.

– Нельзя отказаться от того, кто ты есть и стать тем, кем ты не являешься, – Ашерат села на перину и похлопала рядом с собой рукой. Тёплый женский запах завораживал. – Я видела, как ты танцевал, видела, как обнимал игривых дикарок, чувствовала, какие тебя сжигают желания. Так чего же ты ждёшь?

Она приподняла маску и призывно вытянула мясистые губы. Руки потянулись к нему. Николас опрокинул её на постель, сжал ладонями груди и принялся покрывать поцелуями шею.

Как давно он не был с женщиной, как истосковалась по ласкам плоть! Он так долго ждал свадьбы. А потом всё пошло наперекосяк. Церемония ничего не значила. Герде будет проще его отпустить, считая предателем и подонком. Это куда лучше, чем если она будет рыдать над его могилой и похоронит себя под белыми вдовьими одеждами, как Риана.

Почему мысли о ней не дают покоя? Почему в ушах звучат слова Нимуэ: «Она станет твоей женой, только если ты год не будешь знать ни одной женщины».

– Скажи же! Скажи, что не любишь её. Скажи, что любая другая, опытная и страстная, будет ей лучшей заменой!

Ашерат игриво погладила его щёку, словно бархатными кошачьими лапами. Не давила, но соблазняла томным урчанием. Внутри всё горело, зудело и щекотало.

Перед глазами поплыли воспоминания, как Герда смеялась и плакала. Как пленительно было касаться её, даже невзначай, даже когда он знал, что это приведёт к погибели. Как сладки были её поцелуи и трогательна забота. Как страстно он желал её, будто само дыхание жизни.

Несчастная, а оттого острая, как бритва, любовь прочищала разум. Напоминала, кто он и для чего здесь. Едва заметные лавандовые путы волшебства связывали его душным коконом. Разорвав их ударом ветроплава, Николас сжал горло Ашерат.

За спиной послышался грохот, как будто посреди пирамиды раскрылась вихревая воронка.

Спеленав Ашерат в ветрококон, Николас скосил взгляд.

Посреди воронки показалась дымная аура. Она пахла серой, а в самом сердце полыхал огонь.

Дракон! Он всё-таки здесь!

– Отпусти её! – раздался властный женский голос.

Аура обрела очертания девушки. Она носила кожаную юбку и золотой нагрудник с чёрными пятнами. Ноги в узких сапогах с золотыми вставками. Рукой драконица опиралась на копьё с длинным наконечником.

– Отпусти! Мы не причиним тебе вреда.

Николас сорвал с лица Ашерат маску. Под ней было человеческое лицо. Несмотря на то, что Николас едва не придушил её, она продолжала кокетливо улыбаться, словно боль нравилась ей не меньше, чем любовные игры.

– Ты завладела человеческим телом? – жёстко спросил Николас, по одному разжимая пальцы на её горле.

Вальяжно развалившись на кровати, Ашерат промурлыкала:

– Каждые двадцать лет шилайю приводят ко мне самую красивую девушку, и я воплощаюсь в ней, чтобы не стареть и жить в обоих мирах. Не смотри на меня так, будто никогда не делал того же!

– Не смей сравнивать! – рыкнул он.

– Не зли его, кузина, – укорила её драконица. – Я просила не соблазнять его, а пригласить на беседу.

– Одно другому не мешает, – Ашерат игриво улыбнулась.

– Напомнить, что стало с моей матерью после того, как она попыталась соблазнить Разрушителя? Она, Повелительница Огня, смертельно ранена, а мы не в силах ей помочь!

– Разрушитель был взращён, как богоборец. Ей бы следовало это знать, прежде чем приглашать его в свою обитель. Не сравнивай его с Вечерним Всадником. Он даже рычит, как маленький котёнок, – она выставила ладонь и сжала пальцы, показывая, как котята царапаются.

Котёнок, скажут тоже!

– Вы драконица? – обратил на себя внимание Николас.

– Саламандра. Лесма, дочь Огневолосой Уот, пускай и не самая любимая, – драконица шагнула к нему и пожала руку.

Высокая и крепкая, хотя под доспехами невозможно определить точно. Тёмные волосы острижены колючим коротким ёжиком. Но черты лица выглядели очень миловидно и женственно, а чёрные глаза лукаво щурились.

– Не представляйся. Настоящего имени ты не откроешь, поэтому лучше не лги.