Огни юга. Часть 2. Дом Мрака

– А чего бояться? Картинки не могут напасть и убить. А вот увидеть такое в жизни я бы не хотела, – она аккуратно передала альбом Николасу.

– Это просто сны, – примирительно ответил он и спрятал рисунки под подушку, подальше от посторонних глаз.

Узнала? Она ведь говорила, что видела такой же сон. Сон Безликого или их собственный? Может, вся их жизнь лишь сон таинственного божества, они образы-миражи из глубин его разума…

В лицо ударила подушка.

– Не выпадай! – задорно крикнул Олаф. – Твой пустой взгляд не менее жуткий чем мои открытые во сне глаза.

Николас спрятал подушку за спиной и тайком швырнул её обратно. Её край хлестнул Олафу по лицу.

– Не надейся. Я просто задумался, а ты – лунатик.

– Смеешь перечить мне, будущему Магистру Авалора? – надул щёки Олаф и снова бросил подушку.

На этот раз Николас её поймал.

– Когда это ещё будет? Через год-два? А вдруг ветер не появится, и мы останемся посреди океана навечно? – Николас извернулся так, чтобы Олаф не понял, когда полетит подушка. – На Тихом берегу все равны, что будущий Магистр, что простой канатоходец.

Олаф всё-таки увернулся, и снаряд скатился по его руке на стол.

– Зачем уныние сеешь? Лучше бы сплясал и вызвал ветер, как у шилайю. Лиу! Лиу!

Он изобразил, как Николас танцевал на празднике урожая.

– Так здесь же нет полуголых дикарок. А перед вами красоваться скучно, – отмахнулся тот.

– Идоу попроси. Уверен, он с удовольствием для тебя сыграет и даже споёт последнюю песню Джелани. Новую! – от смеха Олаф начал икать, а потом затаил дыхание и постарался успокоиться.

Николас состроил скверную рожицу и горделиво вскинул нос:

– Так это же колдовство! На костёр меня спровадить вздумал? Лучше от жажды и голода сдохнуть!

Герда испуганно переводила взгляд с одного мужчины на другого.

– Что вы творите?! Прямо как маленькие дети! Ещё подеритесь!

– Это запросто. Мне лично давно не терпится! – заявил Николас.

– Всенепременно. Только хватит меня смешить, бока болят! – запросил Олаф пощады. – Жаль, что ты не один из нас. Мы могли бы заниматься втроём, обсуждать тайны ордена, раскрывать преступления, вести суды. Я бы сделал тебя своим компаньоном, а не просто телохранителем. Было бы здорово!

– Копаться в чужом грязном белье? Увольте! Лучше бы мы все трое управляли ветром. Надули бы паруса и погнали «Музыку», куда нам надо, не думая о течениях, штормах и штилях.

– Хватило бы, чтобы ты один был ветроплавом. А мы трёхкратно увеличили бы твою силу своим копанием в грязном белье, – добродушно ответил Олаф. – Правда, тогда мы оказались бы врагами.

– И ты отправил бы меня на эшафот?

– Здесь-то вряд ли. Скорее, тебе пришлось бы прогуляться по доске. Так что… оно того не стоит. Ветер сам появится. Друг дороже, чем колдовство, – Олаф похлопал его по плечу.

– Даже несмотря на то, что я не один из вас и не разделяю твоих взглядов? – спросил Николас с мягкой иронией.

– Если бы ты не имел собственных взглядов, с тобой не было бы и вполовину так интересно. Так что, как насчёт хорошей драки?

– Олаф, ты что? Я же шутила! – забеспокоилась Герда.

– Зато мы совершенно серьёзны, – поддержал его Николас. – Сейчас? А то скоро стемнеет. Давно хотел посмотреть на твой меч в действии.

– О, он сметёт тебя с ног! – Олаф полез за спрятанным в рундуке оружием.

С мечами в руках парни поднялись на палубу. Смирившись с неизбежным, Герда поспешила за ними. Утомлённые бездельем матросы лениво занимались своими делами, но заслышав шаги, обернулись на господ с оружием. Люсьен мрачно наблюдал за происходящим с мостика, в то время как к Герде подошёл встревоженный боцман Тарнис.

– Что стряслось? Надеюсь, они не из-за вас дерутся?

– Нет! Они от скуки кидались подушками. Я только сказала, что это – ребячество. Они согласились и решили продолжить на мечах.

– Ах, ясно! От скуки демонеют. Наши матросы просто проигрывают всё жалованье в кости, – посетовал Тарнис. – Надеюсь, обойдётся без смертоубийств?

– Да они вроде не собирались… – хотя с этими двумя нельзя сказать точно.

Сегодня они подначивают друг друга и смеются, а завтра режут на куски.

– Давай уже показывай! – подзуживал Николас, пока Олаф вынимал из ножен меч и делал несколько пробных замахов. – Ух ты! Какая необычная форма!

– Время на месте не стоит, по крайней мере, в Констани, – принялся хвалиться Олаф. – Наши мастера-фехтовальщики совместно с оружейниками много трудились над созданием более совершенного оружия и техники владения им. Сколько копий было сломано! И это – только один из вариантов. А у тебя, вижу, старый каледонский клеймор, дедовский меч?

– Угу, со стены над камином снял, – отшутился Николас.

В Компании все ресурсы шли на совершенствование дара, парады и ублажение короля Орлена. О вооружении и прочих приземлённых вещах задумывался разве что Ноэль и был абсолютно прав, хотя его не слушал даже его дед.

– У нас после войны почти не осталось ни оружейников, ни учителей. А денег на их оплату было и того меньше. Так что приходилось довольствоваться малым.

– Понимаю. Вовсе не хотел тебя уколоть. К тому же, до войны клейморы считались одними из лучших клинков. Вероятно, этому способствовала слава Утреннего Всадника.

– Мои учителя утешали меня тем, что всю силу оружию даёт рука, которая его держит, – не стал спорить Николас.

– Давай посмотрим, насколько ты хорош, – Олаф повернулся боком, вскинув правую руку с оружием под прямым углом и направил остриё в глаза противника.

Николас тоже поднял меч повыше, внимательно изучая противника. Он такой спокойный и холоднокровный – это даже интересно. Николас привык сражаться с теми, кто пылал к нему гневом и всеми силами пытался выбить из равновесия. Даже Ноэль во время схватки предпочитал отдаваться азарту, пускай и полагался на доведённую до совершенства технику.

– Ты левша? – удивился Олаф. – Это будет сложнее, чем я думал.

Без предупреждения он нанёс стремительный удар – Николас отклонился. Они всё ещё примерялись и изучали друг друга.

Олаф двигался по кругу приставными шагами, не меняя позиции руки. Николас пружинил коленями, чтобы вовремя уходить с линии атаки или делать собственные выпады. Олаф пытался почувствовать его ритм, найти слабое место в защите. Все атаки нарочито осторожные, с расчётом. Удар от локтя, от плеча, от кисти. Уворот вправо, влево. Николас тоже не контратаковал, а предпочитал уходить от ударов.

Пора ускорить темп, а то противник заскучает. Николас исполнил нехитрый финт. Олаф в последний момент ушёл от меча и атаковал с незащищённой левой стороны. Николас провернул клинок в руке и вовремя выставил блок. Тогда ускорился и Олаф: кружил, словно в диковинном танце, дразнил. Ловко, изящно – настоятелю Кадзуме бы понравилось.

Николасу постоянно приходилось менять тактику, чтобы противник не смог его достать. Весь его стиль был направлен на поиск удобной точки для конечного удара. К тому же, Олаф почти не уставал.

Они оба уже успели вспотеть – мокрые рубашки липли к телу, на глаза Олафу падали сбившиеся пряди волос. Повезло, что у Николаса они короткие.

Весь экипаж корабля заворожённо следил за ними, даже делали ставки. Николас извернулся, уводя оружие противника вверх и в сторону, а сам широким выпадом перегруппировался для нижней атаки. Клинок оказался у бедра Олафа. Тот оцарапал остриём кончик носа Николаса.

– Поцелуй кошки, – усмехнулся Олаф. – Ты проиграл. Не стоило настолько сокращать дистанцию.

– Ну, конечно. Я первый до тебя достал! – Николас похлопал по его бедру клинком.

– Ну-ка, скажите ребята, кто был первый?

Матросы дружно замотали головами и отвернулись. Противники переглянулись и опустили мечи.

– Должен признать, что для человека не из ордена ты очень хорош. Фехтуешь с фантазией. Некоторых приёмов я никогда не видел. Может, в следующий раз одолеешь меня, – Олаф опустил оружие.

Николас отдал честь победителю. Нужно подумать, как эффективно сражаться против такой тактики. Сразу напирать и сминать, пока он не успел войти ритм круговых движений? Или, наоборот, стараться выбить его из привычной позиции? Контратаковать так, чтобы он не успел уйти вбок?

– Вижу, что вам очень весело с вашим другом, – спустился на палубу капитан Люсьен, поглядывая на Николаса с неодобрением. – Но я на вашем месте не тратил бы силы даром.

К кораблю причалила шлюпка со свежим уловом. Матрос принялись затягивать её наверх на верёвках.

– Что стряслось? Вы так озабочено не выглядели даже во время шторма, – нахмурился Олаф.

– Штиль здесь может длиться очень долго. У нас скоро закончится вода. Повезло ещё, что тут полно рыбы, иначе матросам пришлось бы выбирать, кого съесть первым, – безрадостно сообщил Люсьен.

– Вы что, едите людей, как дикари-каннибалы? – возмутился Олаф.

– Мы – нет. Но другим приходилось. Не думайте, что кто-либо испытывал от этого удовольствие, но трудные времена требуют трудных решений. Южный океан очень опасен, нет смысла погибать всем.

– Всё равно это отвратительно и против воли Пресветлого! – настаивал Олаф.

– Не злитесь. Уверен, что до этого не дойдёт. Через день-другой мы снова тронемся в путь, а там до Слоновьего кладбища недалеко, – успокоил его Люсьен. – Просто не тратьте силы понапрасну. Каждая их капля может склонить чашу весов на сторону жизни.

Люсьен ушёл, и его место занял Идоу.

– Господин капитан прав и неправ одновременно. Даже в горе нельзя забывать о веселье. Именно оно помогло моему племени пережить многочисленные засухи и войны. Драться больше не стоит, но давайте вместе споём песню ветра и наполним паруса его мощью!

– Нет, моя вера запрещает мне колдовать и взывать к старым богам, – качнул головой Олаф.

– Ну, уж нет, петь я не умею совершенно точно, – наотрез отказался Николас.

Герда тоже подошла к ним, привлечённая любопытством.

– Госпожа, спой вместе с ветром. У тебя такой звонкий голосок. Уверен, он только этого и ждёт! – предложил Идоу.

Она закашлялась, закрываясь изгибом локтя.

– Что же вы! Совсем не жалеете своих людей. Только порицаете их за то, что они хотят жить! – укорил их Идоу.

Олаф одарил его раздражённым взглядом:

– Хорошо. Я передам матросам, что ты просишь, чтобы тебя съели первым, если наступит голод.

Не дожидаясь остальных, он понёс меч обратно в каюту.

– Что это с ним? – недоумевала Герда. – В Ловониде он был совсем другим.

– Не переживайте так, – Николас облизнул указательный палец и выставил его вверх. – Погода переменится уже этой ночью. Как раз успеем без потерь добраться до берега.

– Раз так говорит Пернатый змей, – лукаво ухмыльнулся Идоу и низко ему поклонился.

Герда тронула Николаса за локоть и шепнула:

– Нужно поговорить.

– Не сейчас. На нас все смотрят, – он указал глазами на матросов, которые шушукались, подглядывая на них исподтишка. – Давай встретимся ночью, когда на палубе останутся только дежурные.

Он развернулся и зашагал в сторону каюты.

– Пернатый змей очень мудрый, – с восхищением заметил Идоу.