Положитесь на меня, мадам!

Глава 36. ПРИНЦ И ПРИНЦЕССА

В которой барон фон дер Тренк выступил в роли свахи

Похороны императора были невероятно пышными: две церемонии прощания — сначала в Инсбруке, где Его Величество настиг сердечный приступ сразу после свадьбы его сына эрцгерцога Леопольда, потом в Вене. Комната была обшита черной тканью, а катафалк с гробом (на сей раз закрытым, так как с момента смерти прошло целых двенадцать дней) был окружен четырьмя алтарями, у которых служили мессы. Вечером, после прощания, должно было состояться погребение тела в Склепе капуцинов.

Толпа желающих попрощаться и выразить глубочайшее соболезнование Ее величеству не убывала с утра, а потому внезапно овдовевшей императрице, для которой кончина супруга стала страшным ударом, приходилось держать себя в руках. Кто знает: наверно, оставаясь наедине с собой, она плакала не меньше всех прочих вдов, ведь то, как преданно она до последнего любила своего гуляку-мужа, было известно всем.

— «С ним все, без него ничего», — так она говорила, — передавалась из уст в уста сплетня, которая, надо думать, еще как соответствовала истине, — и люди качали головами, глядя на императрицу — крепкую суровую даму в белом парике и глухом черном платье, которая замерла чуть поодаль от катафалка, словно надгробное изваяние. — Какое горе, — и как держится… Хотя с другой стороны, — а что ей еще остается?..

Разумеется, Мария-Кристина — любимица матери и любящая дочь — была здесь же: в эти дни она старалась не отходить от Ее величества ни на шаг — то пытаясь занять ее разговорами, то просто скрашивая ее «одиночество в толпе подданных» своим молчаливым присутствием. При виде Мими сердце Тринадцатого принца, по его ощущениям, совершило поворот вокруг своей оси и сбилось с раз и навсегда заведенного ритма. В траурном наряде, с глазами, казавшимися просто огромными на бледном чуть осунувшемся лице, с прекрасными пепельными волосами, подобранными в высокую прическу с черной лентой, она была настолько прекрасна, что принц просто не мог ничего с собой поделать. «Любовь и смерть, — подумал он. — Всегда рядом, вечно едины, как у древних: одна — следствие другой и наоборот, и каждая из них лишь подчеркивает и усиливает свою противоположность… Я люблю тебя, моя прекрасная принцесса. И буду любить всегда — или умру».

— Примите мои соболезнования, Ваше величество, — Тринадцатый принц склонился в низком церемонном поклоне, но потом, плюнув на условности, подошел ближе, поклонился еще раз и от всего сердца поцеловал руку императрицы. — Мне очень жаль, дорогая тетушка. Я… я всем сердцем принимаю вашу скорбь.

— Спасибо, мой мальчик, — еле слышно прошептала Мария-Терезия. — В такие минуты я жалею, что ты — не мой сын.

— Я искренне сочувствую вашему горю, Ваше величество, — когда принц отошел в сторону, освобождая место другим, Тренк, в свою очередь, склонился перед правительницей. — Его Величество был… Добрым человеком. В этом он был единодушен с вами: я никогда не забуду вашей доброты, лишь благодаря которой я не обречен доживать свои дни в застенках и не буду погребен под могильной плитой в форте Магдебургской тюрьмы.

— Барон фон дер Тренк, — императрица прищурилась. — Я видела вас лишь однажды и очень давно, а потому смогла узнать только благодаря этим вашим словам. С того дня, как я выкупила вас из тюрьмы, прошло больше года, а между тем, вы, как освобожденный из-под стражи военнопленный, должны были явиться сюда сразу же.

— Виноват, Ваше величество, — Тренк покаянно опустил голову. — У меня был… ряд личных дел. Исполнив которые я готов вернуться на службу.

— Личные дела, вот как? — похоже, ему удалось на миг отвлечь вдову от ее бед.

— Да, Ваше величество, — барон снова поклонился. — К сожалению, я не смог взять с собой мою дорогую супругу, чтобы представить ее вам и вдвоем пасть на колени перед вашим милосердием, благодаря которому наша с ней встреча стала возможной. Ее нынешнее счастливое положение… Словом, она просила выразить свое глубочайшее почтение спасительнице спутника ее жизни.

— Вот как, Тренк? — на бледных губах августейшей особы появилось некое подобие улыбки. — Вы, наконец остепенились? Ну что же, я надеюсь, вы уже не будете таким возмутителем спокойствия, — семейный статус, знаете ли, обязывает.

Тренк еще раз склонился к ее руке и отошел, уступая место следующему визитеру. Принц неподвижно стоял в стороне: его задумчивый взор был устремлен на прекрасную Кристину, которая тоже нет-нет да и бросала на него якобы случайные взгляды.