Положитесь на меня, мадам!

Глава 8. ДЕЗИНФОРМАЦИЯ

В которой появляется Джеймс Бонд (да-да, вы не ослышались!)

Примерно в то же время, когда барон фон дер Тренк читал письмо принцессы за грязноватым столом станционного трактира на окраине Дрездена, императрица Мария-Терезия в своем кабинете дворца Хофбург раздраженно отложила письмо одной из просительниц на толстую пачку корреспонденции, предназначенной для сожжения.

— Может быть, Ваше величество, вы все же удостоите бывшую примадонну императорского театра личной аудиенции? — канцлер, который только что зачитал ей письмо, прошелся по кабинету и остановился у окна, сложив руки на груди. — Настойчивость этой дамы, конечно, чрезмерна, но ее самоотверженность не может не вызвать восхищения. Вот оно, свойство натуры: я помню ее еще по выступлениям в опере, — любая роль в ее исполнении становилась героической… Как жаль, право, что она потеряла голос.

— Знаете, мой дорогой Кауниц, — сидя за широченным заваленным разнообразными бумагами письменным столом, императрица подняла на него усталые глаза, — мне есть чем заняться после войны, помимо удовлетворения абсурдных прошений бывших артисток. К примеру, пустая казна, внешний долг и налоги. Можете предупредить синьору Порпорину: если она продолжит в том же духе, то снова отправится в тюрьму за соучастие в сомнительных делишках своего супруга. Только на сей раз не в мошенничестве, а посерьезнее!

Князь промолчал, кротко вздохнув.

— Мне кажется странным, что она затеяла подавать прошения сейчас, когда сидеть ему осталось не так уж долго, — продолжила Мария-Терезия. — Выходит, она знает о новых обвинениях? Не так уж она проста, эта певичка. Ее муж… так называемый чародей Трисмегист, — прозвище заключенного она произнесла с нескрываемым презрением, — слишком долго умудрялся дурить нам головы! Как вы знаете, я дважды беседовала с ним лично — и оба раза осталась, мягко говоря, в недоумении. Я не смогла вывести его на чистую воду, — зато имела возможность лично пронаблюдать, как организовано дело у профессиональных шарлатанов вроде тех, которые работают в балаганах и могут внушить наугад выбранному человеку, что горячее — это холодное и так далее. Что ж, недурные аналитические способности, дар убеждения, то самое актерство, — и все, цепочка совпадений вкупе с его речами пустили нас по ложному следу и заставили потратить уйму сил на борьбу с миражом, каковым и был этот самый «Орден»! Осталось выяснить, по чьему поручению он действовал, предоставляя нам эту дезинформацию. Впрочем, что тут особо выяснять: практически наверняка это был король Фридрих или его союзники англичане. Подождем, пока следствие установит это определенно.

— Простите, Ваше величество, — наследник престола эрцгерцог Иосиф также оторвался от каких-то записей, встал из-за своего стола, соседствующего с рабочим местом императрицы, и учтиво поклонился матери. — Но то, что вы хотите узнать, может быть установлено без дополнительных усилий следствия. Мне кажется, что вам достаточно задать этот вопрос прусскому королю в дипломатической переписке. Тем более, что согласование разнообразных деталей мирного договора все еще продолжается, и обмен военнопленными еще не закончен… Можно же просто спросить у короля, его ли это агент, и заявить, по какому, так сказать, курсу вы согласны обменять этого вашего пленника…

— Спасибо, Ваше высочество, — императрица кривовато улыбнулась, — на днях я уже столкнулась с оригинальной шуточкой короля Фридриха при выкупе пленных. Вместо барона фон дер Тренка, который порой исполнял для нас секретные поручения, и на которого я в общем-то рассчитывала в дальнейшем, — затем и выкупила, — нам был передан какой-то непонятный мошенник. Конечно, это могло оказаться шуточкой вовсе не короля, — в конце концов, это совершенно не в его стиле, — а самого Тренка, который умудрился сбежать по дороге, посадив вместо в себя в карету нанятого актеришку…

— Думаю, именно так все и было, — отвечал ее сын. — Я с трудом могу представить столь глупый розыгрыш в исполнении короля Фридриха. Что же касается самозванца… Если господин Трисмегист отработал свое и уже не нужен Пруссии в качестве агента, — король не станет этого скрывать просто из желания вас задеть. Если же он ему нужен, — то сей шарлатан сэкономит нам некоторое количество золота, которое могло бы уйти на выкуп наших офицеров, все еще находящихся в прусском плену. Я не исключаю даже, что такой ловкий шпион ему даже очень нужен, — то есть возможен еще и выгодный торг…

— Да, сын мой, это весьма дельное предложение, — кивнула Мария-Терезия, возвращаясь к своим бумагам. — Я обязательно его обдумаю и, возможно, так и поступлю… А прошение синьоры Порпорины мы, разумеется, отклоняем. Какие у нее доводы, Кауниц? Снова пытается выставить этого ловкача сумасшедшим? Как-то слабовато.

«Господи, у парня просто золотая голова, — думала императрица, обдумывая предложение своего сына. — Ему всего двадцать три, а соображает порой так, будто имеет за плечами двадцатилетний опыт правления. Если бы он не был еще таким угрюмым мизантропом… Особенно после смерти Изабеллы и ребенка[11], — это его просто подкосило. Что ж, видимо, придется подыскать ему новую партию…».

«Мне кажется, дезинформацией является как раз то, во что вы верите сейчас, дорогая матушка, — думал в это же время молодой эрцгерцог. — И если я прав в своих подозрениях, — то этот самый Орден в лице господина Трисмегиста скормил ее с ладони всей Европе[12]. Сначала все за ними охотились, теперь резко о них забыли, — чудеса, да и только. А поскольку мнения качнулись в нужную им сторону слишком резко и попросту ни с чего, то имеет смысл подозревать магию, о которой было столько разговоров в самом начале его процесса. Я вряд ли смогу убедить вас в этом, Ваше величество, — когда это вы меня слушали? Пусть это сделает за меня король Фридрих».

— Но я надеюсь, на время дипломатической переписки о пытках и казни этого человека речи не зайдет? — сказал он вслух. — Обменная валюта, знаете ли, чем целее, тем ценнее…

«А уж выяснив все, что нам надо, — продолжил он про себя, прочтя согласие в глазах матери, — мы можем даже вовсе его не обменивать. Я бы лично не стал менять этакого ферзя на менее крупную фигуру, — самим пригодится».