Битва ставок. Великое противостояние. 1941-1945

– И там встретиться с дивизиями 2-й танковой группы Гудериана? – продолжил мысль наркома председатель СНК.

– План, видимо, такой, товарищ Сталин.

– Примите меры к отражению этой угрозы. Кроме того, продумайте вопрос о защите Смоленска. Возложите личную ответственность за оборону города на генерала Лукина.

– Я понимаю вас, товарищ Сталин, но в 16-й армии остались только одна дивизия и мотострелковый полк.

И эта реплика не застала председателя ГКО врасплох. Он продиктовал готовое решение Ставки:

– Подчините Лукину все армейские части, находящиеся в районе Смоленска. В этом отношении он получил хороший опыт на Украине, у Шепетовки. Вместо 109-й мотострелковой дивизии Юго-Западного фронта подчините ему 46-ю стрелковую дивизию, прибывающую к вам из Сибири. Свяжитесь с обкомом партии, с товарищем Поповым. Пусть областная парторганизация сформирует отряды народного ополчения.

– Ясно. Завтра утром непременно побываю в Смоленске, у товарища Попова.

В конце разговора Сталин ободряюще заверил Тимошенко:

– В ближайшие дни Ставка окажет помощь Западному фронту. Вам придана авиадивизия дважды Героя Советского Союза Кравченко. Не позднее 16 июля в ваше распоряжение прибудет с Украины генерал Рокоссовский. ГКО готовит постановление о командованиях стратегических направлений. Вы назначаетесь Главкомом Западного направления. От обязанностей наркома обороны мы вас освобождаем…

Вечером 9 июля заместитель начальника артиллерии фронта генерал-майор Кариофилли представил маршалам Тимошенко и Шапошникову командование 1-й батареи «катюш». Это были командир Флеров, его заместитель по полит части Журавлев и представитель ГАУ Кривошапов. Нарком обороны еще раз напомнил артиллеристам, что о новейшем оружии Красной Армии ни в коем случае не должен знать противник. В чрезвычайных условиях выход может быть только один – обязательный подрыв установок.

10 июля. Ставка Главного Командования постановлением ГКО преобразована в Ставку Верховного Командования во главе со Сталиным. В ее состав введен маршал Шапошников. Для лучшего управления фронтами образованы Главные командования направлений: Северо-Западное (Главком – маршал Ворошилов), Западное (Главком – маршал Тимошенко) и Юго-Западное (Главком – маршал Буденный).

Но обстановка на Смоленском направлении продолжала катастрофически ухудшаться. Утром 12 июля с плацдарма на берегу Днепра, южнее Орши, в общем направлении на Смоленск устремились отборная дивизия СС «Райх», 17-я танковая и 29-я моторизованная дивизии Гудериана. Одновременно с этим из района Витебска в сторону Каспли и Холма двинулась вперед 7-я танковая дивизия Гота.

Вечером маршал Тимошенко получил директиву Ставки: «Из районов Смоленска, Рудни и Невеля нанести контрудары по противнику и восстановить положение на Днепре». Этой же директивой войскам 21-й армии генерала Герасименко приказывалось перейти в наступление на Бобруйск с задачей выхода в тыл 24-му танковому корпусу Гудериана, устремившемуся в направлении Кричев-Рославль.

Невзирая на крайнее обострение обстановки, Ставка приказала маршалу Тимошенко оборонять Смоленск во что бы то ни стало и продолжала усиливать войска Западного направления. Под давлением обстоятельств Тимошенко и принял, наконец, решение об использовании 1-й батареи реактивных минометов. В полдень 14 июля она нанесла неожиданный удар по частям 5-й пехотной дивизии врага, прибывшей под выгрузку на железнодорожную станцию Орша.

В тот же день, поменяв позицию, грозное оружие Флерова ударило по скоплению врага на переправе через Оршицу. Утром 15 июля батарея нанесла залп у Рудни. Доклад Еременко, наблюдавшего работу артиллеристов под Рудней, в тот же день поступил в Ставку: «Оружие – выше всяких похвал, и фронт желает иметь его как можно больше».

Обстановка в высших инстанциях, исключительно нервная с начала войны, в середине июля накалилась до крайности. Но люди надеялись, что скоро положение на фронтах поправится, «отпустит» и в тылу гнетущий нервный пресс.

– Начинайте доклад, товарищ Жуков, – негромко сказал Сталин, поравнявшись с начальником Генштаба.

Человек прямой и честолюбивый, Жуков и на этот раз остался верен своему жизненному кредо. Он изложил последние донесения об обстановке у Великих Лук, перед Рогачевым и Жлобином. Когда его карандаш замер под надписью «Смоленск», он умолк. Сталин, на этот раз сидевший рядом с Молотовым, поднялся, приблизился к докладчику. Жуков поборол противоречивые чувства, продолжал:

– В центре Западного фронта, в район е Смоленска, в течение последних суток продолжались тяжелые бои. Под напором 2-й танковой группы Гудериана к исходу вчерашнего дня наши войска вынуждены были оставить город:

– Как… вынуждены были оставить город?! – Плечи Сталина быстро удалялись от стола, землистое до того лицо сразу потемнело, карие глаза уставились на начальника Генштаба пронзительным, настороженным взглядом.

– Да, товарищ Сталин, согласно донесению, 1 6-я армия оставила Смоленск и отбивается от противника уже восточное города, – несколько глуше обычного сказал Жуков.

– Почему раньше не доложили об этом?! – председатель ГКО все более распалялся, повышая голос. – Что предпринимает маршал Тимошенко, чтобы вернуть Смоленск? Чем Генштаб помог Лукину, чтобы он отстоял город?

– Доклад получен ночью, товарищ Сталин, когда вы отдыхали. Маршал Тимошенко сообщает: у него нет резервов для предотвращения окружения наших войск в Смоленске.

– Где находится генерал Рокоссовский?

– Позавчера с группой офицеров связи выехал на Западный фронт, но у него нет никаких войск, товарищ Сталин.

– Маршал Тимошенко продолжает линию генерала Павлова и скоро приведет немца в Москву! – Лицо председателя ГКО покрылось мелкими красными пятнами. – Его надо немедленно убирать с Западного направления!

Жуков молчал. Молчали члены Политбюро ЦК. Приступ крайней ярости нарастал. Сталин говорил быстрее обычного, на какое-то время потеряв всякий контроль над собой.

– Генштаб не руководит действиям и фронтов, а только фиксирует наши поражения. Надо направить директиву маршалу Тимошенко и предупредить, что если 16-я армия не отобьет Смоленск у немца, то ее командование будет предано суду военного трибунала. Пощады никому не будет!

Настойчивый звонок прервал грозную сталинскую тираду. К столу с телефонами подошел Молотов. Спросив, кто конкретно нужен, он пригласил к аппарату Жукова. Звонил генерал Василевский. Он доложил, что враг захватил только южную часть Смоленска, а северную удерживает 16-я армия.

Начальник Генштаба вернулся к столу, доложил:

– Генерал Василевский, товарищ Сталин, передал последние оперативные данные об обстановке в Смоленске. Враг овладел только южной его половиной. Северную часть города удерживают силы генерала Лукина.

Сталин поднялся с дивана, начал ходить по ковровой дорожке. Было видно, что он у же успокоился, красные пятна на лице пропали. Оно приняло обычный светло-серый цвет.

– Сюда, товарищ Жуков, надо приходить с точными данными, – сказал он, останавливаясь у торца стола. – Директиву Тимошенко поправьте только в начале. Вместо всего Смоленска напишите о возвращении его южной части:

Тимошенко искренне обрадовался встрече с Рокоссовским, которого лично знал по совместной службе в Западном военном округе. И вот он прибыл в Касню, снова под его начало, но теперь уже воевать в войсках Западного фронта. С напутствием – до подхода резервов подчинять себе все встреченные по пути части, 16 июля Рокоссовский выехал на ярцевский рубеж обороны.

Утром 19 июля Ставка приказала командующему фронтом резервных армий генерал-лейтенанту Богданову силами вновь сформированных 28-й, 29-й и 30-й армий провести операцию по окружению противника в районе Смоленска.

В этот же день Указом Президиума Верховного Совета СССР председатель Совнаркома и ГКО И.В. Сталин был назначен наркомом обороны Советского Союза.

Вечером 27 июля, когда острия 2-й и 3-й танковых групп Гудериана и Гота сомкнулись у Соловьевой переправы, охватив 16-ю, 19-ю и 20-ю армии, командующий Западным фронтом получил приказ маршала Тимошенко: «30–31 июля перейти в решительное наступление и при поддержке войск Резервного фронта и группировки генерала Рокоссовского отбросить противника от Смоленска». Генерал Еременко тотчас связался по телефону с Касней.

– Товарищ маршал, непонятен ваш последний приказ!

– О переходе в наступление?

– Да… Кольцо окружения у Соловьевой переправы замкнулось. Отряд полковника Лизюкова отброшен за Днепр. Войска генералов Лукина, Конева и Курочкина вполне задачу свою выполнили. Теперь надо оставить Смоленск, остатки их армий отвести на ярцевский рубеж и закрепиться на нем!

– А как прикажешь отчитываться мне перед Ставкой, Андрей Иванович? – возразил Главком направления.

– Семен Константинович, за досадное поражение 5-го и 7-го механизированных корпусов отчитались?

– На войне от ошибок и просчетов, товарищ Еременко, никто не застрахован. И мы не без грешны.

– Сейчас, Семен Константинович, положение войск Западного фронта намного тяжелее и сильно меня беспокоит.

– Крепитесь, Андрей Иванович. Ставка нам поможет. В борьбу за Смоленск вступают войска Резервного фронта.

– Товарищ маршал! Войска измотаны до последнего предела. Танков и артиллерии нет. Госпитали переполнены. Дивизии стали полками. Контратаковать решительно нечем!

– Поезжайте к генералу Лукину. Надо поднять боевой дух защитников Смоленска.

– Семен Константинович, разрешите мне позвонить товарищу Сталину и доложить обстановку на моем фронте.

– Нет, Андрей Иванович, не разрешаю. Договоримся так. Я с твоими доводами согласен и разрешаю действовать по обстановке, предварительно переговорив с Жуковым. Тем временем я посоветуюсь с маршалом Шапошниковым и он при удобном случае поставит этот вопрос перед Сталиным.

– Ясно, товарищ маршал. Согласен, – вздохнул генерал-лейтенант Еременко и медленно опустил трубку на рычаг.

ВЯЗЕМСКИЙ «КОТЕЛ»