Тайна ордена Еретиков – пафосный заголовок, легкое чтиво...

Глава 96

Тун, Швейцария

24 января 2008 года, 20:36

Уже давно привыкшая к полному пренебрежению к любым ее словам, сорока девяти летняя Хлоя Савинье восседала на просторном кожаном кресле и сквозь узкие очки с присущим истинным снобам недовольством сверлила своими карими глазами неожиданного гостя. По долгу службы, женщине приходилось изо дня в день терпеть различные выходки представителей мужского пола, которые при любом удобном случае пытались выставить на показ свои мускулинные повадки. Впрочем, еще пару часов назад, она была уверена, что ее двадцатилетний стаж в кресле психотерапевта Швейцарской полиции, подготовил ее к любым выходкам.

Когда час назад ее новенький телефон запрыгал мелким тремором по туалетному столику, стоило ей скинуть пальто, после очередного наполненного жалобами рабочего дня, она не стала сдерживаться, исторгая из себя парочку крепких ругательств. Но имя, высветившееся на маленьком экране лэптопа, в одночасье пробудило в психотерапевте профессиональный интерес.

И вот, спустя каких-то пять минут, затянув густые русые волосы без единого седого волоска в короткий хвост, накинув на плечи кожаное пальто, Хлоя запрыгнула в еще не успевший остыть салон серебристого Ситроена и умчала в тягучую вечернюю темноту. Взвинчивая легкие снежинки устлавшие асфальт, Савинье буквально боялась предположить, зачем это ему понадобилось с ней встретиться. Он никогда ей не нравился и когда три года назад обязательные встречи сократились до единственного приема в год, психотерапевт смогла довольно продохнуть. Раньше ее профессиональная этика не позволяла подходит к обследованию его, без сомнения дурной головы, формально, от того, один раз в месяц Хлое по часу приходилось играть в занимательную игру: «Вопросы без ответов, иногда прерываемые саркастическими замечаниями и сальными шуточками».

Но сегодня, когда все ее тело содрогнулось, услышав этот бас, просивший о встрече, Хлоя несмотря на весьма неприятную историю взаимоотношений, сразу дала согласие на внеурочный прием. Ее на столько заинтересовала его просьба, что даже отчетливые нотки плетущегося от алкоголя языка не отпугнули ее.

И вот сейчас, снова оказавшись один на один с этим человеком, в ожидании начала беседы, Хлоя шепнула, что в ее кабинете не курят, но скорее так, для острастки, из уважения к старому ритуалу.

– Док, я перешел на легкие, их дым почти безвреден, – медленно прогрохотал высокий мужчина с пепельной сединой. Мелкие глубоко-посаженные, практически терявшиеся на широком лице глазки гостя, издевательски взирались на Хлою. Расположивший на удобном тряпичном диване, мужчина явно ожидал от психотерапевта ответного выпада.

– Зачем ты здесь, Хубер? – предпочитая не давать нового повода для совсем не остроумных замечаний пациента, перевела тему Хлоя.

– Хубер? – притворно рассмеялся тучный мужчина: – Ты бы еще сказала, детектив Хубер.

– Ганс, что тебе нужно? – искусно изображая полное отсутствие заинтересованности происходящим, Хлоя даже сумела зевнуть. Она понимала, что легендарный детектив Ганс Хубер, в два счета раскусит этот блеф, но отказать себе в этой маленькой игре не могла.

– Удивлена, да? – широко улыбнувшись, Хубер вальяжно отбросил ноги в сторону, очевидно готовясь к длительной беседе: – Не отвечай, я знаю, что удивлена, признаться я тоже удивлен, что ты единственная, к кому я могу обратиться.

– А я нет!

– Грубо! – театрально вскинув брови парировал детектив, но спустя мгновение сделав глубокую затяжку добавил: – Хотя с другой стороны нас объединяет двадцать лет недопонимания, истерик и принудительного общения, чем тебе ни брак.

Савинье позволила себе мимолетную улыбку, но отвечать не стала, давая понять, что все еще ждет от детектива разъяснений.

– Может закуришь? – Хубер протянул собеседнице смятую пачку американских сигарет.

– Почему бы и нет, – коротко ответила Хлоя и выудив из ближайшей тумбочки тонкую сигарету, отработанным движением отправила ее в рот, после чего быстро закурила: – Это в конце концов мой кабинет!

Предлагая собеседнице закурить, Хубер хотел вывести ее из себя, но увидев, с какой легкостью прилежный психотерапевт нарушает ряд строгих правил, растерялся сам: – А ты отрастила зубки без меня! – коротко заметил Хубер, уставившись исподлобья на надменно улыбающуюся Хлою, одержавшую верх в этой перепалке.

– Надеюсь теперь мы можем начать?

– Не знаю даже с чего начать, – с заметно поутихшей спесью начал детектив: – Ты же знаешь, что я никогда не был хорошим копом?

– Можем опустить эту прелюдию… перебила собеседника Хлоя.

– Бегая с пистолетом за поясом я творил много чего… – словно не услышав замечания собеседницы Хубер продолжил свой рассказ: – …Но, наверное, самое безумное, я сделал уже на пенсии, сегодня утром.

– Ты умираешь? – пытливо изучая широкое лицо детектива сквозь пластиковую оправу очков, спросила Хлоя.

Детектив привстал с дивана и сделав шаг в сторону единственного окна кабинета, утвердительно кивнул. На его лице не заиграл ни страх, ни еще какие-либо переживания, напротив Савинье готова была поклясться, что в глазах детектива было чувство облегчения.

– Ближайший церковный приход за углом, – бросила в спину всматривающемуся сквозь окно детективу Хлоя.

– И даже ни капли сострадания, – вновь расплылся в широкой улыбке мужчина.

– Я психотерапевт, – парировала Хлоя: – За состраданием иди к кому-нибудь другому.

– Что тебе известно о массовом убийстве тысяча девятьсот восемьдесят шестого года? – в одночасье изменившись в лице спросил детектив, так не изменивший своего положения и продолжавший изучать мелкую снежную крупу, сыпавшую с небес.

От неожиданности Хлоя не сразу нашлась с ответом. Она конечно же слышала о чудовищном убийство, случившемся в весьма благополучном городке. Массовая резня, утроенная, так и не найденными людьми, всколыхнула не только сонный туристический городок, но и всю Швейцарию. Местные с содроганием вспоминали ту жуткую ночь и спустя столько лет, продолжали обходить остатки небольшого двухэтажного дома, что принадлежал семье убитых, стороной.

– Общие черты, – с лица Хлои сошла надменна улыбка: – Благополучная семья, отец семейства преуспевающий ученый, мать домохозяйка и ребенок… – Хлоя запнулась, но сглотнув подкативший ком, добавила: – мальчик четырех лет.

– Я тогда был еще совсем зеленым… – возвращаясь к дивану, Ганс хрустнул костяшками и шумно приземлился на мягкие подушки: – …Первый год службы и сразу такое. Глава семейства был убит несколькими ударами чем-то острым. В заключении судмедэксперта говорилось о резаных ранах, но я не знаю каких размеров должен был быть нож, что бы проделать такую дыру в груди…

– Зачем ты мне это рассказываешь? – не выдержала Хлоя. Не смотря на особенность ее работы, основными историями, что ей доводилось слышать, были обыкновенные жалобы среднестатистических мужчин неудачников, но сейчас, при каждом слове Ганса, она ловила дрожь в поджилках.

– Потому что больше не кому, – без тени иронии коротко ответил Хубер и продолжил: – Мать они настигли на втором этаже, в спальне малыша. Судя по положению тела, она пыталась убежать от тех чудовищ, – внезапно голос тучного детектива дрогнул, ссутулившись он скрыл лицо в громадных ладонях.

В комнате повисло молчание, прерываемое размеренными щелчками настенных часов. Ощущаю, как мелкие постукивания шестеренок буквально высверливают в голове дыру, Хлоя не смела проронить ни звука. Опешив, она удивленно взиралась на надменного детектива. Всегда высокомерный, самовлюбленный великан, сейчас ронял густые слезы на ковер под ногами. Для любого психотерапевта подобное было бы большой вехой в карьере. Еще бы, спустя столько лет, непробиваемый защитный барьер сломан и легендарный детектив, в одночасье превратился в раненного старика. Но почему-то Хлое хотелось оказаться сейчас в другом месте. Забыть о звонке Хубера, забыть обо все, что она услышала и услышит.

– А малыш? – набрав полную грудь воздуха, понимая, что ей все же придется дослушать историю до конца наконец прервала молчание Савинье – … Как это произошло?

– Он не умер… – вскинув голову вверх, Хубер вперил тяжелый взгляд маленьких глазок на собеседника: – В ту ночь, полиция все же успела спасти одну единственную жизнь…

Хлоя судорожно принялся прокручивать в голове все истории, которые она слышала о том злополучном дне. Она была уверена, что в той трагедии погибло все семейство.

– …Мы нашли его спустя три часа после прибытия к месту происшествия. Пожар вспыхнувший в доме изрядно опалил труп отца вместе со всем первым этажом и был потушен далеко не сразу, равно как и проведен осмотр места происшествия.

Прервавшись, мужчина встал в полный рост, выудил из внутреннего кармана алюминиевую фляжку и тотчас опрокинул часть содержимого в рот.

– Будешь? – наконец оторвавшись от мелкого горлышка, детектив обратился к психотерапевту. Хлоя коротко кивнула и быстро отхлебнула обжигающую губы жидкость. Но ни вкус, ни запах коньяка не могли отвлечь Савинье. Услышав о том, что ребенок семейства выжил, она жаждала узнать, что же было дальше.

– Я нашел пацана под шкафом в детской комнате, – спрятав фляжку в карман продолжил детектив: – Это был старый платяной шкаф, у основания которого была широкая ниша. Тогда я решил, что мать спрятала малыша в этой нише, чем и спасла жизнь. Ну а убийца, очевидно он и не искал ребенка. Как установило следствие, перед уходом он устроил пожар, рассчитывая, что огонь скроет все улики и возможного свидетеля.

Слушая рассказ детектива, психотерапевт не заметила, как нервно перекладывая из одной руки в другую пачку сигарет, буквально превратила все ее содержимое в труху. С силой сжимая бесформенное месиво табака и бумаги, она уже знала ответ на свой следующий вопрос:

– Ребенок все видел?

– Когда я увидел скрученные в кулачки маленькие ручки, лежавшие под основанием шкафа, мое сердце оборвалось. Я думал он мертв как и вся семья, но прикоснувшись к щуплой кисти и ощутив тепло я возликовал… Веришь, или нет, но это были первые и последние слезы радости в моей жизни. В следующее мгновение, когда я наконец вытащил его на ружу, обнял и бросился прочь из дома мы встретились глазами. Его глаза, бездонные голубые глаза были до верху наполнены непониманием. Непониманием того, как мир мог быть так жесток… – детектив запнулся явно борясь с новой волной подступающих слез: – Мне хотелось прижать его посильнее, показать что это еще не конец, что мир не уничтожен, но такое бывает только в фильмах. Продолжая неотрывно смотреть на него, я вдруг понял, что у него на губах застыло одно короткое слово: «Мама!», так что да, пацан не просто видел, как убивали его мать, он три часа смотрел на ее истерзанное тело.

– Но как же…

– Стандартная процедура защиты свидетелей… – не дав закончить вопрос, перебил детектив: – … Решение было принято той же ночью. Ему быстро подыскали приемную семью, а мозгоправ… – теперь рассказ давался детективу много проще: – … Помог парню все забыть.