Новый старый дом

– Так значит решим, Потап. Жить останешься там, где нынче ночевал.

Дом как-то совершенно душераздирающе застонал балками или ещё чем, но девушка даже бровью не повела. Только сказала чуть громче:

– Это моё тебе хозяйское разрешение. – Дальше продолжила как обычно. – Делать будешь, что скажу. Еды дам, но в этом мы и сами скромно живём. В господский дом тебе, уж прости, заходить нельзя будет. Звать тебя будем Васей, может и правда от твоих дружков убережёт.

Нахмурившись, подумала: «Только бы не забыть».

– Спасибо.

Потап встал и поклонился в пояс.

– Надеюсь, я не пожалею об этом. А сейчас доедай и приходи к парадному крыльцу, я тебе задание дам. Посуду можешь себе забрать или здесь оставить.

Поднявшись, Аглая ушла в дом. По дороге в свою комнату она старалась не думать о правильности принятого решения. В особенности о том, что руководили ею не одни лишь доводы рассудка. Мальчишку было жалко, он так жадно ел. Только признаваться в этом даже самой себе девушке не хотелось. Казалось, если согласиться, сразу станет очевидно, что Потап тоже это понял и использовал. А на самом деле он просто хочет ограбить богатый дом. Отгоняя все эти сомнения, Аглая пыталась удержать в голове как можно больше важных и не очень дел, чтобы, придя наконец в комнату, выписать их все на бумагу. Ей казалось, что без этого она так и будет хвататься за первое подвернувшееся под руку, из-за чего до стирки, уборки и прочих больших дел не дойдёт никогда.

По причине всех этих волнительных дум, недовольство дома девушка заметила не сразу.

Утя между тем был почти что зол. Он убеждал себя, что это неправильно, тем более по отношению к хозяйке и той, что накормила его, но успокоиться у него никак не выходило.

Мальчишка не понравился ему ещё вчера, не понравился до скрежета чердачных балок. Никогда подобных не пускали даже в парадные ворота этого поместья, не говоря уж о том, чтобы разрешить поселиться хотя бы и в людской. И вот какой-то оборвыш, да ещё и вор будет жить здесь! Ещё и с курицей! Вчера Уте пришлось сильно постараться. Этот никак не хотел понимать, что оставить птицу в одной с ним комнате совершенно невозможно. В конце концов оборвыш вынес курицу на улицу. К счастью, та не успела нагадить в доме. Парнишка, правда, не решился вернуться и остался вместе с ней ночевать на улице, но Утю это вполне устраивало. Он думал, что уже завтра распрощается с этими гостями.

И вот сегодня Аглая разрешила мальчишке остаться! Дом пытался дать ей понять, насколько плоха эта мысль, но хозяйка не обратила никакого внимания. Утя тешил себя надеждой, что она просто слишком доверчива, и надеялся всё объяснить.

Когда девушка зашла в свою комнату, Дом заскрежетал всеми досками и кирпичами разом. Аглая вздрогнула и всплеснула руками.

– Ты специально, что ли?! Я забыла всё, что нужно было сделать!

Утя нехотя звякнул зеркалом извиняясь.

– Для артефакта ты слишком часто бываешь недоволен моими словами и решениями.

Девушка не знала, куда смотреть, поэтому выбрала дальний правый угол, в котором ничего не было.

– Тебе не понравился Потап?

Утя согласно качнул занавесками.

– А то, в каком состоянии здесь всё, тебе нравится? Мне вот нет! Мне не нравится жить без света, без воды в трубах и с нужником на улице! Только я не могу это изменить. Зато я могу разрешить этому мальчишке остаться, и он будет носить мне дрова и уголь, который, я надеюсь, где-то здесь есть. Он поможет мне со стиркой, возможно, поможет наносить воды. Да мало ли что нужно будет сделать! А ты сможешь мне этим помочь?!

Дом смотрел на раскрасневшуюся, тяжело дышащую, ругающуюся Аглаю и не понимал, как объяснить ей такие простые вещи. Да, ему требовались слуги, но можно же найти кого-то приличного! Горничных в чистых передниках, мужиков, приученных вытирать ноги, прежде чем зайти с улицы. Таких, как раньше. Уте не приходилось объяснять подобного старым хозяевам, они сами всё это понимали. Если бы Аглая росла здесь, она бы никогда так не поступила.

Не имея возможности высказаться и понимая, что даже кошка сейчас ему в этом не поможет, Дом скрипел, шуршал штукатуркой под обоями, затемнял комнату. Под конец речи девушки даже грюкнул ящиком в комоде.

– Ты ещё стучать на меня будешь!

Голос Аглаи поднялся почти что до визга. Словно придя от этого в себя, девушка выпрямилась, прикрыла глаза, резко выдохнула через нос.

– Значит так. Я здесь хозяйка. Мама тоже разрешила ему остаться. Если ты хочешь, чтобы я продолжала тебя подпитывать, то будешь слушаться. И да, я готова пересмотреть своё решение, если ты научишься самостоятельно поддерживать себя в приличном состоянии. А теперь будь добр, покинь мою комнату.

Уте хотелось хлопнуть дверями шкафов, да так, чтобы те отвалились! Хотелось, чтобы упал кусок штукатурки с потолка, или чтобы треснули ножки трюмо! Но когда Аглая заговорила об энергии, ему стало на самом деле страшно. До звона в кирпичах стен, до почти неслышного шороха сажи в трубах. В беспомощности он замер, затих так, словно умер.

– Вот и хорошо.

Девушка ещё раз глубоко вздохнула и пошла к ещё не разобранному багажу.

Утя же, затаившись, всё так же смотрел на неё отовсюду. Почти не дышал, думал: «Мне говорили, я должен помогать хозяевам даже стенами. Но она хочет, чтобы я просто слушался. Значит, это не обязательно? Пускай попробует справиться своими силами».

Тем временем не подозревавшая о таких последствиях Аглая уже совершенно успокоилась. Достала из багажа взятую с собой тетрадь на случай необходимости сделать запись, карандаш с точилкой, которые уважала больше перьев за удобство в переноске, и принялась составлять список дел. Планы на остаток дня у неё были грандиозные. На удивление, в итоге всё случилось так, как девушка расписала на бумаге.

Первым делом Аглая нашла Потапа-Васю и расспросила того о вчерашнем вечере, после чего в некоторой степени прониклась недовольством Дома. Разумеется, мальчишке не стоило тащить курицу в комнату! На всякий случай девушка сходила туда, чтобы проверить, не утаил ли он ещё чего.

Людская, как и многие службы, стояла через дорогу от столбов парадных ворот. Она была сложена из кирпича, такими были опять же почти что все постройки в имении. Во флигеле было два этажа с небольшими комнатками на пару человек, внизу также имелась кухня. Окна здесь были без стекла, но со ставнями. За прошедшие годы сохранилась вся обстановка, только нигде не было каких-то мелких, личных вещей, а местами и постельного. Видимо, работники, уходя, забрали всё своё и даже больше. Вася выбрал себе комнату в углу на первом этаже с сохранившимся на простой деревянной постели набитым соломой матрацем. Оглядевшись и даже без стеснения заглянув под кровать, Аглая не нашла здесь ничего предосудительного. Было похоже, что парень вообще ничего с собой не принёс.

– Вытащи матрац на солнце. Пускай просохнет, – приказала девушка исключительно из желания подчеркнуть, что она здесь хозяйка. – А если гнилой внутри, скажи. Найдём чем заменить. Дом, как ты, наверное, догадался, у нас несколько живой. И ему много что не нравится. Потому никаких кур, грязи, мусора в комнате.

Аглая посмотрела на кивнувшего Васю, который сам сейчас был похож на духа грязи. Отметила про себя, что нужно всё-таки устроить банный день. И в то же время раз парень вряд ли сможет испачкаться ещё больше…

– Вот тебе первое задание. Где-то здесь должно быть место, в котором хранили уголь. Найди его и посмотри, сколько там осталось. Понял?

– Да, барыня.

– Хорошо. И пошли, курицу устроим. Ходить за ней тоже тебе.

Птицу в конце концов оставили в каком-то маленьком сарае рядом с флигелем. Аглая думала поселить её на птичьем дворе, который со слов Елизаветы Фёдоровны в усадьбе тоже имелся, но тот оказался далековато. Вася заверил девушку, что и так ничего не случится. Она предпочла согласиться, всё же до сих пор под присмотром мальчишки курица была жива и здорова.

После он искал уголь, а Аглая – баню. Нашлось и то, и другое, но у Васи никак не получалось открыть дверь в почти что полностью вкопанный в землю погребок. Чудесным образом девушке она поддалась с первой же попытки. Предположив, что это опять Утя дурит, Аглая снова громко и чётко озвучила свои хозяйские задания и дозволения для Васи.

Угля в погребке оказалось, по мнению девушки, много. На месяц, а то и на два точно должно было хватить. Тут же нашлись и грязные вёдра. Поручив Васе таскать к чёрному входу по полведра и, когда уже не в чем будет носить, позвать её, Аглая пошла смотреть баню, в которую и зайти-то не успела. Та была одним из немногих деревянных строений. Кое-как открыв узкие окошки под крышей, девушка огляделась. На вид всё было целым, оставалось лишь понять, как тут мыться. Рассматривая небольшую печку, широкие полки и всякие тазы, она в который раз подумала: «Нам очень повезло». И тут же поморщилась, словно разжевав горький перец. С большой неохотой она могла признаться самой себе, что её мать была права, полагаясь на охрану Ути и запасливость отца. Но считать везением жизнь в этой глуши в таких вот условиях не согласна была ни в коем случае.

Разобраться с баней помогла Елизавета Фёдоровна. Поминутно сетуя, что ничего-то она не знает, всё же припомнила, как делали хлопотавшие обычно вокруг неё служанки. Звучало не так уж сложно. Аглая решительно закатила рукава и объявила, что сейчас они всё отмоют, а после устроят стирку и банный день.

– А мне тоже с вами мыть? – Вася спросил, стараясь незаметно вытереть руки о штаны. Они были в угольной пыли, как и почти что весь мальчишка.

– Ни в коем случае, – Аглая ответила чуть поспешно. – Доноси уголь, а после поищи какие-то дрова для бани.

– Доченька, а зачем же здесь стирать? У нас прачечная была, – Елизавета Фёдоровна говорила с искренним недоумением.

– И как ею пользоваться?

– Там большие чаны, служанки в них бельё варили.

Девушка представила огромные кастрюли с варящимся в них бельём, жар, пар, и уже от этих фантазий ей стало дурно.

– Не думаю, что решусь на такой подвиг.

До обеда они с матерью, а если быть честным, то сама Аглая успела отмыть лишь парную. Последний раз вынося ведро с грязной водой, она решила, что на сегодня довольно уборки. Ели вновь ячку, которой девушка наварила целую кастрюлю, чтобы хватило и на ужин, и даже на завтрак. После настало время стирки. Вася нашёл верёвку, чтобы развесить бельё, и с большой неохотой отдал свою одежду. Взамен Аглая дала ему какую-то старую простыню из одной из комнат, хотя самого парня нагота вовсе не смущала. Елизавета Фёдоровна принесла целую стопку вещей. Чувствуя, что руки уже еле поднимаются, девушка решительно отобрала лишь бельё, прочее оставив на потом. Растопить баню, чтобы не стирать холодной водой, всё же помог Вася, проявив недюжинные знания. Ничтоже сумняшеся, Аглая оставила на будущее и эту обязанность за ним. К моменту помывки она так устала, что мечтала лишь об одном – сесть и никогда больше не вставать. И всё же долго париться не стали: очень уж хотелось есть. Пустив в баню поужинавшего, пока они с матерью мылись, Васю, девушка в сумерках поплелась в дом, тихо радуясь ощущению чистого тела и одежды.