Новый старый дом

– Перестаньте, Ваше Благородие!

Аглая даже отступила на шаг, опасаясь, что тот прямо сейчас захочет её осмотреть.

– Я внимательно изучила их содержимое, прежде чем пробовать. И не ела сразу всё. Не считайте меня уж совсем за ребёнка.

– Это совершенно безответственно.

– Вы предлагаете мне выкинуть эту еду, зная о том, как трудно здесь добыть хоть что-то съестное?

Девушка услышала, как звенит её голос, и почувствовала, что вскоре никакие приличия не удержат её от того, чтобы выставить этого доброхота вон. Александр Прохорович тяжело выдохнул через нос. Отвёл глаза. Ещё раз вздохнул.

– Простите меня, Аглая Петровна. Я не имел права вас отчитывать.

Лишь на миг взглянув ей в глаза, он глубоко поклонился.

– Вы не слишком-то терпеливы для доктора.

Аглая так же вздохнула, пытаясь успокоиться.

– Вы правы. Но вы не представляете, скольких бед удалось бы избежать, относись люди к опасностям так, как они того заслуживают.

Всё ещё стараясь выглядеть любезно, девушка решила сменить тему.

– Хотите ли прогуляться, пока не начало темнеть?

Времени и правда прошло много. Таким нехитрым способом она думала напомнить гостю об этом факте, ему же ещё нужно было возвращаться.

– Не откажусь! Честно сказать, не так уж часто меня приглашают в имения. Очень любопытно, как здесь всё устроено.

На улице всё выглядело таким зыбким, каким бывает в тот короткий момент между днём и наступлением сумерек, предвещающих ночь. В сказках да легендах призраки являются всё больше в темноте, но естественнее они смотрелись бы именно в этот час. Всё вокруг было ещё прежним: кирпичные службы, деревья парка чуть в стороне, разросшиеся за эти года трава и кусты у дома. И в то же время они разом потеряли чёткость физического мира. Не туман окутал их, но почти не существующая дымка. Посерело небо, ещё не расцвеченное красками заката. Мир замер на грани.

Гулять Аглая и Александр Прохорович отправились вдвоём. Девушка звала и Елизавету Фёдоровну. Та отговорилась усталостью, осталась на веранде. Неухоженный двор не выглядел очень уж живописным, но доктору, похоже, всё нравилось. Он то и дело обрывал с каких-то кустов листики и цветы. Заметив интерес Аглаи, со смущённой улыбкой объяснил:

– Очень люблю травяные чаи. Хороший чай у нас сложно достать, а для таких всего вокруг полно. Вот это – листики смородины, а вот калинов цвет.

Девушка не любила подобного, но вежливость требовала продолжить разговор.

– И много ли растений вы знаете?

– Довольно. Здесь это необходимость, не всем хватает денег на лекарства. Они в некотором роде моё увлечение. При моей избе есть небольшой участок. Я устроил там огород и пару грядок под цветы и полезные травы.

– А я не люблю копаться в земле.

Аглая сказала, и тут же подумала: «Возможно, скоро придётся полюбить».

– В наших местах без огорода можно прожить, лишь имея довольно денег.

Александр Прохорович, казалось, не обиделся на её резкость. Молча порадовавшись, девушка хотела продолжить беседу более дружелюбно, и почти сразу поняла, что не выйдет. Все эти дни крепла в ней обида. Она питалась ноющей болью в мышцах, раздражением из-за вечно зудящей кожи рук, страхом, тревогой, детским желанием расплакаться и позвать маму. Аглая чувствовала себя кувшином, в котором вода плещет у самого края. И вот сейчас обидой плеснуло на ни в чём не повинного врача.

– Это я уже догадалась. Знаете, когда мои родители рассказывали о жизни здесь, это представлялось такой вот сказкой. Что-то про древние времена, о которых интересно послушать, но совершенно не хотелось бы жить. Больше всего тогда меня, признаться, пугали все эти рассказы про печку и сложность её растопки. – Девушка усмехнулась, всплеснула руками. – Какая глупость! Как можно жить вот в этом?! Таскать воду и уголь по три раза на день, есть сушёный горох и какую-то кашу для свиней! Есть ли в округе хоть один секретарь, которому нужен помощник? Я же не просто так училась! Как вы здесь живёте? Вы ведь образованный человек, жили в городе. Хотя здешние города, я думаю, не слишком далеко ушли от Белякино. Но всё же, лучше жить там, чем в этой глуши, где поговорить можно только со злыми и совершенно… – Она вовремя остановила готовое сорваться с губ слово. – Дремучими крестьянами!

Аглая замолкла, выдохшись. Посмотрела на обрывки стебля какого-то растения с жёлтыми цветочками, зажатые в руке. Отбросила в сторону. На её пальцах остались следы оранжевого сока.

– Это чистотел. – Александр Прохорович смотрел на неё с грустной улыбкой. – Он не вредит, но следы потемнеют и отмоются не сразу. Что касается наших мест… Вы с матушкой много рассказали мне о Городе Вишен. Наверное, после него всё это и правда кажется вам несколько отсталым. Могу вас понять. Но неужели ничего здесь вас не порадовало? Не показалось хотя бы приятным глазу?

– Порадовало?

Аглая с недоумением огляделась: вокруг были лишь заросли, в которые превратился двор без ухода, и силуэты ещё не обследованных ею построек.

– Вы смеётесь надо мной?

– Что вы, я просто надеялся.

– Знаете, где я бы и правда хотела побывать? До того, как это всё случилось, я хотела уплыть в Айдию, в Тиррану. Вы слышали о Тирране?

– Разумеется. Красные вина, города искусств и знаменитые покрытые полями холмы с одинокими свечками кипарисов.

Александр Прохорович ещё во время чаепития удивлял матушку поэтичными описаниями, но в этот раз его слова так совпали с Аглаиными мыслями, что она даже замерла.

– Да. Я очень хотела бы их увидеть.

– Но позвольте. Как мне известно, большей частью в Тирране живут на фермах. Боюсь, их удобства не слишком далеко ушли от наших.

Девушка нахмурилась.

– Во-первых, там есть и города. Во-вторых, мне уж точно не пришлось бы заниматься всем этим самой, у меня были бы деньги.

– Не могу не согласиться. С деньгами жизнь становится гораздо проще.

Врач уставился куда-то в сторону, словно вспоминая о чём-то своём, но почти сразу же вернулся взглядом к Аглае. Улыбнулся.

– Что ж, боюсь, мне пора откланяться.

– Да, конечно.

Ещё пять минут назад девушка сама хотела поскорее распрощаться с незваным гостем, а теперь отчего-то оказалась неготовой.

– Позвольте, я вас провожу.

Двинулись по тропе обратно.

– Благодарю. Если вы позволите, я бы хотел на днях вновь навестить вас с матушкой и принести заживляющую мазь для ваших рук.

Аглая заметила, как Александр Прохорович наблюдает за тем, что она потирает внешнюю сторону ладоней, и совсем по-детски спрятала их за спину.

– Боюсь, мне нечем будет за неё заплатить.

– Что вы, это всего лишь дружеская помощь. Вы попали в слишком непростую ситуацию, позвольте вас поддержать.

– Благодарю, Александр Прохорович.

Сумерки быстро сгущались, черт лица шедшего рядом врача уже почти не было видно. Его любезность натолкнула девушку на мысль о другой просьбе. Теперь она только радовалась, что из-за темноты не видит его глаз.

– Не будет ли слишком наглым с моей стороны просить вас ещё об одном одолжении?

– Я сделаю всё, что в моих силах, Аглая Петровна.

– Мне нужно отправить письмо братьям, но в последний визит в Дёмкино я не зашла на почту. И, боюсь, не скоро пойду туда снова.

Нужно было объяснить Александру Прохоровичу всю ситуацию, но девушка не могла: было слишком стыдно.

– Не волнуйтесь, Ваше Благородие. Я знаю о том, что произошло на площади. К сожалению, вы правы. Местные жители порой проявляют изрядное невежество. Поверьте, я решительно высказал им своё осуждение.

В это Аглае верилось. А вот в то, что крестьяне усовестились и более ей ничего не грозит, нет.

– Я рада, что вы знаете об этом, – сказала она, несколько покривив душой. – Теперь вам будет понятнее моя просьба. Я бы хотела попросить вас отправить это письмо. Разумеется, я возмещу вам расходы на конверт и марки.

– Оставьте Аглая Петровна. Деньги вам ещё понадобятся. Письмо я, разумеется, отправлю. Мне будет достаточно и вашей благодарности.

Распрощались они исключительно вежливо. Отдав исписанные ещё с утра, сложенные и завёрнутые в чистую бумагу листы, записку с адресом русскими и восточными буквами, девушка впервые за последнее время вспомнила, как ощущается надежда. Дождавшись, пока врач исчезнет за столбом ворот, она принялась затаскивать так и лежавшие перед домом перины внутрь. Всё это ей пришлось делать под щебет Елизаветы Фёдоровны, которая, конечно же, ещё не ложилась спать. Она бесконечно радовалась визиту такого обходительного, симпатичного и интеллигентного человека, как Александр Прохорович. Он показался ей весьма милым. Аглая только закатывала глаза и думала о том, что, если послушать рассказы её матери, можно поверить, будто та ни разу не встречала плохого человека.

Глава 9