Новый старый дом

К концу чаепития разговор вновь вернулся к местным красотам. Елизавета Фёдоровна снова с восхищением упомянула липовую аллею, посоветовала Хочеву обязательно на неё посмотреть. Разумеется, вежливым было его проводить. Разумеется, баронесса нашла причину этого не делать. Аглая лишь бросила в её сторону полный иронии взгляд и принялась убирать со стола. Конечно же, она понимала, к чему это всё.

Мать начала сватать её почти что с шестнадцати лет. В Империи Солнца эмигранты старались держаться своих, желательно чтобы «свои» были ещё и одного круга. Случались и приёмы, небольшие балы, со слов Елизаветы Фёдоровны, не сравнимые с подобными вечерами в прошлом. В положенном возрасте Аглае пошили белое платье и вывели её в свет. С той поры и начались такие вот матушкины намёки да рассказы о будущем дочкином семейном счастье. Мужем должен был стать юноша из дворян, желательно, заложивший уже основы своего дела. И жизнь после замужества Аглаи должна была быть весьма легка, ведь, по мнению матушки, она так здорово разобралась в новой жизни и наловчилась вести хозяйство. После таких разговоров девушку радовала лишь немногочисленность молодых и даже не очень молодых одиноких дворян в эмигрантской среде, а также совершенное безразличие отца к этому вопросу.

Поступление Аглаи на вечерние курсы, а после и прямые возражения относительно таких планов несколько охладили матримониальные порывы Елизаветы Фёдоровны, пускай и через обиду. После смерти мужа она вовсе перестала об этом заговаривать. И вот теперь вновь вспомнила о своих мечтах. Что думала о замужестве Аглая? В последние годы в Империи Солнца она так много занималась хозяйством, заботой о бытовых нуждах всей семьи, что менее всего хотела посвятить этому ближайшую свою жизнь. Ей были интересны другие страны, людей из которых хватало в Городе Вишен. Они по-разному выглядели, одевались, говорили. Да даже жители Солнечных островов, среди которых девушка провела десять лет, по-прежнему казались ей удивительно другими. Всё это будило любопытство. Ну а после того, как она узнала про Айдию, про Тиррану, увидела их на картинах и прочитала о них в книгах, побывать там стало настоящей мечтой. Что касается Александра Прохоровича. Сейчас он казался Аглае добрым и милым внешне: гармоничные черты, голубые глаза, эта рыжина в каштановых волосах. Только вот излишне заботливым. И совершенно нестоящим того, чтобы отказаться от мечты. Тем более что в случае серьёзных отношений, вся их семейная жизнь прошла бы здесь в Ресанской губернии.

Но проводить гостя к липовой аллее девушка пошла. На неё снизошло такое умиротворение, что возвращаться к любым делам не хотелось совершенно. К тому же там гость был защищён от Утиных пакостей.

До парка дошли в молчании, и всё было чудесно, пока Александр Прохорович не заговорил.

– Аглая Петровна, мне тяжело смотреть, как вам с матушкой приходится жить в таком запущенном месте.

Всё ещё пребывавшая в хорошем расположении духа, девушка лёгким танцующим шагом отступила и обернулась. В просвете меж деревьев были хорошо видны веранда и силуэт матери у стола.

«Не такое уж и запущенное это место, – подумала она. – Не зря же мы столько сил приложили за эти дни».

Прогулка продолжилась, как и речь доктора.

– К сожалению, у меня нет возможности помочь вам переехать в дом, более подходящий для жизни и хотя бы немного напоминающий комфортом вашу прежнюю квартиру. Но я хочу ещё раз заверить вас в своём желании помочь с любым делом, которое только будет мне по силам. Я могу наколоть вам дров или, может быть, что-то починить. Аглая Петровна, прошу вас, не стесняйтесь просить о помощи.

Что сказать, девушка уже и правда не отказалась бы от спасения. Настроение её портилось с каждым словом.

– Александр Прохорович, я понимаю, что дом наш может выглядеть не самым уютным местом, но всё же указывать на это не слишком тактично с вашей стороны.

– Помилуйте, Аглая Петровна! Я и вправду лишь хотел бы вам помочь. Вам с матушкой. – Доктор расстроенно вздохнул и перевёл взгляд куда-то на заросли деревьев. – Верно, я не слишком хорош в красноречии.

Он коротко посмотрел на спутницу, но та теперь шла, поджав губы и глядя строго перед собой.

– Оставьте. Нынешние условия нашей с матушкой жизни вполне подходят для того, чтобы дождаться денег моих братьев. Вы слишком нас опекаете, Ваше Благородие. Поверьте, мы сможем о себе позаботиться. Если нам что-то понадобится, я вас об этом попрошу.

– Но ведь…

– Александр Прохорович, я бы не хотела, чтобы по округе поползли слухи о том, чего на самом деле не случилось. Если вы будете проводить в нашей усадьбе слишком много времени, именно это и произойдёт.

Щёки девушки покраснели, она чуть суетливым движением поправила прядь волос. Засмотревшийся на это мужчина вздохнул и покорно склонил голову.

– Хорошо, Аглая Петровна. Простите мою настойчивость.

Она кивнула, развернулась и пошла обратно к дому, показывая, что прогулка окончена. Хотя доктор молчал, девушка всё крутила в голове последние фразы и придумывала, как можно было ответить острее, изящнее, строже. И без намёков на хрупкость девичьей чести. Тем более что на самом деле её совершенно не волновало, будут ли перемывать ей косточки местные крестьяне. Аглаю и в Городе Вишен подобное не слишком заботило. Молодому рыжему преподавателю с курсов она даже пару раз позволила зайти чуть дальше объятий. Поцелуи его были приятны, а вот отношение, ставшее после этого каким-то разухабистым, словно Аглая и в постели его уже побывала, – нет. Этим и кончилось. Сейчас ей просто не нравилась излишняя опека доктора, но тот всё не отставал со своей помощью. В конце концов она просто порадовалась, что беспроигрышный большей частью аргумент в виде девичьей чести сработал и в этот раз. Барон оказался достаточно благородным.

Когда они вернулись на веранду, баронессы там уже не было.

– Я ведь совсем забыл!

Александр Прохорович подошёл к саквояжу и, порывшись в нём, выложил на столик небольшую аптекарскую баночку, несколько свёртков.

– Я принёс вам мазь и немного семян разной зелени и моркови. Подумал, что в хозяйстве пригодится. И вот. – Аккуратно опустил на стол самый большой свёрток, из которого торчал пока не распустившийся бутон пиона. – Сейчас не совсем удачное время, но я решил, что вам понравится.

Аглая вяло улыбнулась. Пионы. Ими восхищались в Империи Солнца, и она тоже полюбила эти цветы за прошедшие годы. Только сейчас была совершенно не способна оценить такой подарок.

– Благодарю, Александр Прохорович. Это всё очень кстати.

– Я заходил на почту, ответа на ваше письмо ещё не было.

– Разве тут не разносят письма по домам?

– Разносят, но мне было не сложно.

Всё-таки Александр Прохорович выглядел обиженным и поклонился слишком резко. Аглая не обратила на это никакого внимания. Проводила его через дом к парадному крыльцу. Там доктора дожидался смотревшийся здесь совсем чужеродным велосипед.

– Очень удобно. Своей коляски у меня, к сожалению, нет.

Хочев, откровенно говоря, рассчитывал на интерес и вопросы, но никакого любопытства от Аглаи не дождался. Она лишь ещё раз вежливо улыбнулась.

– Благодарю вас за то, что посетили нас. Мы будем рады видеть вас вновь.

– Благодарю за гостеприимство.

Всё это прозвучало очень официально. Крутя педали по направлению к Дёмкино, Александр Прохорович всё не мог понять, отчего Аглае так неприятно его желание помочь.

Глава 12.1