Новый старый дом

Взгляд отца Сергия был исполнен сочувствия.

– Мы так долго вместе жили, батюшка. Я сейчас словно ребёнок годовалый всего боюсь, и так мне одиноко.

Утя слушал причитания старой хозяйки и ласковые ответы священника. Вновь пробуждались в нём прошлые чувства, Дом чувствовал себя частью этого горевания. Будто делился своими болью, страхами с теми, кто мог понять его без слов. Иногда он согласно постанывал ноющими досками, сыпуче шелестел щебнем под полом.

– Елизавета Фёдоровна, Ваше Преподобие, позвольте прервать вашу беседу, – Аглая заговорила резко и сухо, и это разрушило всю тёплую атмосферу. – К сожалению, у меня ещё много дел, вынуждена вас покинуть. Но я обязательно хотела бы проводить вас, Ваше Преподобие. Надеюсь, вы не лишите меня этой возможности, – завершила она чуть более мягким тоном.

– Но Аглаюшка, мы были бы рады, если бы ты осталась, посидела с нами, – баронесса говорила и продолжала утирать слёзы.

– К сожалению, мне нужно ещё успеть кое-что закончить до ночи. Ещё раз прошу прощения.

Легонько присев, девушка поспешила выйти в переднюю.

Утя был недоволен. Теперь все выглядели расстроенными, а он к тому же знал, что никаких важных дел молодая хозяйка не начинала. Некуда было ей спешить. Вот так уйти с поминок собственного отца было грубо! Дом потемнел, заскрипел половицами, следуя за Аглаей, взвизгнул петлями кухонного шкафа.

– Дорогая!

Оказалось, за девушкой спешила и Елизавета Фёдоровна.

– Ну что ты, это же так неприлично. Были бы у нас ещё гости, а так. Вернись, Аглаюшка. Правильно ведь добрым словом человека на поминках вспомнить.

– Мама, я не буду.

Девушка стояла к ней вполоборота и смотрела в сторону. Утя увидел в этом проявление стыда и довольно пошуршал углями в ящике. Чуть помолчав, она продолжила:

– Врать на поминках тоже не очень прилично.

– Аглаюшка…

– Я пойду, мама. Вода вот почти закончилась.

Подхватив вёдра, девушка вышла через чёрную дверь.

Утя вновь недовольно заскрипел: недостойно материну правоту не признавать.

– Тише, Утя, тише. – Елизавета Фёдоровна легонько погладила стол. – Не сердись на неё, она добрая девочка.

Дом тихо засмеялся, зашуршал штукатуркой в швах стен: «Добрая! Ну конечно!» По его мнению, Аглая была самоуверенной и самовлюблённой. Даже на поминках не смогла с собой совладать.

Пока баронесса и отец Сергий беседовали, девушка успела наносить воды и даже вытряхнуть в окно постельное бельё в своей и материной спальнях. Повздыхала: «Всё несуразно как-то выходит. Перины в один день сушила, бельё в другой трясу». Её уже почти что не смущала темнота, так привыкла она обходиться без света и выучила дом. Наконец, выйдя в коридор и услыхав голоса из передней, Аглая поняла, что священник собирается уходить. Верная своему слову, она спустилась на первый этаж. Он и правда накидывал пальто, держа в руке простую чёрную скуфью.

– Ваше Преподобие, вы уже уходите? Позвольте вас проводить.

– Проводи, с чего бы мне запрещать, – отец Сергий говорил преувеличенно серьёзно.

– А я тогда пойду, с вашего позволения. Это был такой длинный день! Батюшка, благословите. – Елизавета Фёдоровна чуть склонила голову и протянула священнику сложенные ладони.

– Благословляю, Елизавета. – Тот перекрестил её и подал руку для поцелуя.

Мужик с телегой всё так же ждал за воротами. Аглая и Его Преподобие шли к ним не торопясь. Утя следовал за ними, смотря кошачьими глазами.

– Ты была права, Аглая. Усадьба действительно несколько запущена. Но и не так плоха, как мне представлялось. Думается, с Божьей помощью и при должном старании у вас получится вернуть ей прежнюю красоту. Даже удивительно, что за столько лет дом не был разрушен.

Девушка вздохнула.

– Это правда. Это ведь Родовой Дом.

– Родовой? – Голос священника звучал с искренним удивлением. – Не думал, что в этих краях можно встретить такую редкость.

– А вот есть.

Аглая не нашла, что ещё сказать, и повисло неловкое для неё молчание. Желая его прервать, она спросила первое, что пришло в голову:

– Ваше Преподобие, моя матушка порой говорит о Доме так, словно он не артефакт. Словно он живой и способен чувствовать, как будто он человек. Возможно ли это?

– Мне не доводилось бывать в таких домах, но всё же что-то я могу тебе сказать. Священное Писание говорит нам, что лишь Господь может вдохнуть жизнь в неживое. Пытаясь подражать ему в этом, люди поддаются гордыне. Он даровал душу всему живому, а разум и дух – человеку. Я не многое знаю об артефактах, но не уверен, что люди способны сотворить чудо подобное Божественному.

За время этой беседы они дошли до самых ворот.

– Благодарю вас, Ваше Преподобие. – Девушка повернулась к нему, всё ещё продолжая раздумывать об услышанном. – И спасибо за то, что нашли время прийти к нам сегодня.

– С Божьей помощью. К слову, не заметил я ни одной иконы в вашем доме. Али не в тех комнатах бывал?

Аглая сначала удивилась таким словам, но тут же поняла, что в усадьбе действительно не встретилось ей до этого ни одного образа. Сразу же устыдилась.

– Нет, вы правы.

Сама она нечасто молилась дома, но всё же стоило помнить, что в этих землях православные обычаи весьма сильны. Тем паче приглашая священника.

– Мы не устроили красный угол, когда вернулись, но обязательно это сделаем. Матушка привезла с собою дорожную Семистрельную икону Божьей Матери.

– Вот, вот это благолепно будет. Не забудь, дитя, обещания своего.

– Не забуду, батюшка.

Попрощались, и священник уехал. Аглая также медленно двинулась обратно к дому. Из кустов за ней следили кошачьи глаза. Уте не понравились слова гостя, но старая хозяйка была очень рада его обществу, потому вредить отцу Сергию Дом не стал. Ну а на признание молодой хозяйкой его разумности он уже почти не надеялся.

Глава 10