Новый старый дом

Глава 15

– Что ж, если позволите, я бы перешёл к делам.

Богдан Егорович отставил лишь наполовину пустую чашку. Сегодня, как обычно, податной инспектор не имел слишком уж много свободного времени.

Бодро щебетавшая до этого, Елизавета Фёдоровна тут же примолкла и сделалась почти что незаметна. Атмосфера на веранде сразу же изменилась, Аглае даже показалось, что чуть потемнело. Пытаясь заставить совсем уж вялые мысли в голове шевелиться, девушка приказала себе подумать об этом явлении и почти сразу же поняла, что это Утя выразил своё недовольство. Даже такое простое наблюдение потребовало от неё предельного сосредоточения. Погрузившись в мысли, она пропустила часть беседы.

– И всё же, Аглая Петровна ещё не до конца оправилась. – Александр Прохорович говорил, придавая каждому слову особого веса, значимости. – Как врач я бы рекомендовал отложить все важные разговоры, пожалуй, ещё на неделю.

Он бросил короткий взгляд в сторону Аглаи. Понимая, что подобные слова вряд ли убедят Грошнина, девушка тем не менее ответила слабой благодарной улыбкой. Доктор изо всех сил старался помочь, не раскрывая притом инспектору лишней информации, но именно из-за этого ничего и не выходило. Сложно было одной лишь поездкой объяснить нынешнее Аглаино состояние.

Шёл четвёртый день с её возвращения из Ресани, но даже сейчас простое воспоминание об этом городе вызывало в душе девушки смятение. Она хотела и кричать о несправедливости произошедшего, и плакать от обиды, а в итоге просто молчала. Удивительно, но оказалось не так уж сложно жить, не говоря почти что ни слова. Лишь в самый первый день нашла она силы, чтобы за ужином рассказать матери и Александру Прохоровичу обо всём произошедшем. Вместо денег выложила на стол связку свечей, которые зачем-то купила в Ресани у привокзального лоточника. В пути Аглая думала, что в этот момент будет возмущаться без остановки, возможно, даже решит, как быть дальше. В итоге же во время своего рассказа вдруг поняла: «Ничего тут не сделать. И каков тогда смысл всех прошлых трепыханий?» Ответа не было. Вот с этим осознанием беспомощности, глупости, безнадёжности Аглая и замолчала на все следующие дни. И когда оставшийся ещё «погостить» Александр Прохорович здоровался с ней по утрам, отделывалась одним лишь кивком. «Какой смысл?» – говорила она себе и в то же время мысленно отворачивалась, не желала замечать рвущихся на волю чувств. За этим молчанием скрывался и страх. Раскричаться, расплакаться совершенно по-детски на глазах у всех тех, кого ей нужно беречь.

Оберегаемые же этого словно не понимали. Матушка и доктор всё пытались её разговорить. Потап упрямо здоровался и смотрел настороженно. Утя. Утя как и прежде высказывал своё недовольство. Правда, один раз за эти дни ему удалось удивить Аглаю. Позавчера вечером, когда девушка уже готовилась ко сну, в голове у неё вдруг помутилось, в ушах зашумело. На мгновение она даже подумала, что Александр Прохорович был прав, когда почти что отчитывал за плохой аппетит. Прикрыв глаза, Аглая решила переждать слабость, но через секунду в голове появились какие-то смутные образы. Ещё через секунду добавились голоса. Скоро стало понятно, что это говорят Потап и какая-то девчонка. «Ждана», – отчего-то решила Аглая.

– Синий велел придумать. А то сам придёт.

– Так что ж я тут сделаю.

Силуэты так и остались размытыми. О происходящем получалось догадываться лишь по фразам.

– А что хочешь.

На минуту воцарилось молчание.

– Синий дамой завёт.

– Да и тут ничего. Кормят. На дело не гонють.

– Сабакой, значит, живёшь?

– Так и Синему я не брат.

Этим разговор и кончился. Дождавшись, пока исчезнут из сознания лишние образы и звуки, Аглая вяло, нехотя задумалась о видении. Почти сразу же решила, что всему виной Утя. Наверное, эта встреча случилась в предыдущие дни, а может, и в последние минуты происходила. Только отчего Дому вздумалось такое ей показывать, девушка не сообразила. Впрочем, тогда она в целом не очень была настроена искать ответы. И могла себе это позволить. Сейчас же отмолчаться, к большому её сожалению никак не вышло бы.

Богдан Егорович явился после обеда, чтобы, с его слов, задать пару формальных вопросов. Настроен был по-деловому.

– Александр Прохорович, я не собираюсь допрашивать Аглаю Петровну. В сущности, меня интересует лишь один вопрос. – Грошнин, с некоторым недовольством смотревший прежде на доктора, повернулся к девушке. – Ваше Благородие, подскажите, каким образом вы намерены выплатить подать? Я ни в коем случае не хочу оскорбить вас недоверием, но такова моя работа – держать на контроле всё, что касается дел казны.

Что ж, Аглая коротко поблагодарила бога за то, что у неё были эти дни молчания. Дни, когда она могла днями не встречаться ни с кем, потому что Александр Прохорович оставил за собой все домашние дела. Только благодаря этому она имела сейчас достаточно стойкости, чтобы улыбнуться и железной волей собрать все свои силы под знаменем долга.

– Я всё понимаю, Богдан Егорович. Не стоит беспокоиться, у меня уже есть общий план. Вы, наверное, знаете. В Утятино есть большие сады, а мой батюшка перед отъездом заложил заводик для пастилы. Я рассчитываю именно на них.

Не раз Аглае приходилось держать лицо в не самых удачных обстоятельствах. С торговцами теми же, когда денег было кот наплакал, и предстояло брать в долг. Вот и сейчас пригодилось это умение. План девушка выдумывала на ходу.

– Вы когда-нибудь занимались подобным? – Грошнин смотрел так, словно решал, дать ли на это рисковое предприятие денег.

– Мои братья сейчас держат кондитерскую фабрику, а кроме того, отец много рассказывал о своих делах. Я уверена, всё получится.

Инспектор будто недовольно качнул головой.

– Всё же я не понимаю, Аглая Петровна. Отчего вы не хотите применить свой дар?

– Не знаю, говорила ли вам матушка в ваш первый визит к нам, но я совершенно им не владею. Не имею никаких нужных знаний.

Аглая улыбнулась чуть грустно.

– Очень жаль. – Грошнин снова качнул головой. – Очень жаль, что пропадает такой талант.

– Так уж получилось.

Податного и правда больше ничего не интересовало. Обмен вежливыми фразами, проводы, прощание Аглая не запомнила. Ей вновь стало как-то всё равно. Да, сейчас Богдан Егорович удовлетворился ответом, но какое отношение этот план с садами и пастилой имел к её настоящим желаниям? Никакого.

Сославшись на усталость, девушка не стала дожидаться, пока мать с доктором завершат многословный ритуал прощания с гостем, и ушла. Но почему-то не к себе, а обратно на веранду. Через некоторое время туда вернулся и Александр Прохорович.

– Вы и правда собираетесь делать пастилу?

Аглая лишь вздохнула. Ей хотелось хотя бы ещё минуту покоя, но жизнь вокруг не желала останавливаться. Да и всё же. Если быть честной с самой собой. Плакать от обиды больше не хотелось, вместо этого под сердцем тихо скалилась злость. Этот Родовой Дом словно не желал её отпускать! Как какое-то проклятье! Вот сейчас первым, о чём подумала Аглая, было дождаться ответа братьев и денег и уехать. Но при всей логичности этого плана ей просто не верилось, что всё это получится! Опять что-то случится. Пропадут деньги во второй раз, придут деревенские и сожгут усадьбу, Грошнин передумает и выгонит их. Судьба может быть изобретательна.

С тяжестью в груди перебирая все эти мысли, в какой-то момент Аглая поняла, что больше не может. Раз всё вокруг противится её отъезду, будто требуя восстановить Родовой Дом, так и быть. Она сделает это. Во всяком случае выплатит подать. А потом уедет. Мать останется здесь, братья наймут какого-нибудь управляющего, и всё будет хорошо.

– Вам не стоит сейчас волноваться, – снова заговорил Александр Прохорович, о котором Аглая, признаться, уже забыла.

– Боюсь, моего мнения на этот счёт никто не спрашивает.

– Вы совсем не бережёте себя, Аглая Петровна.

Доктор недовольно хмурился, девушка в ответ поджала губы.

– Александр Прохорович, не стоит. Я очень благодарна за то, что вы присмотрели за матушкой, за всю помощь в эти дни.

Она хотела просто искренне поблагодарить, а в итоге в воздухе повисло непроизнесённое «но».

«Но вы мне надоели».

«Но теперь вы свободны».

Аглая устало и расстроенно выдохнула.

– Я не имела в виду ничего дурного.

– Я это понял.

Лицо Хочева сделалось совершенно спокойным. Конечно же, он тоже почувствовал эти «но».

– Отдыхайте, Аглая Петровна. Не буду вам мешать. С вашего позволения, завтра я уеду.

Поклонившись, он ушёл.

Оставшись одна, девушка со стоном откинулась на спинку стула. Прикрыла глаза, слушая посвист расшумевшихся к вечеру ласточек. Мысли её опять замедлились. Правда была в том, что иногда Аглае казалось избыточным попечение Александра Прохоровича. И в то же время она и не думала возражать, когда он решил задержаться после её возвращения ещё на несколько дней. Как двулично. И перед поездкой в Ресань она поступила так же. Разве правильно выговаривать человеку из-за его заботы, а после просить о ней же?

Аглая поправила короткую прядь, выбившуюся из причёски и щекотавшую щёку.

Но ведь и смолчать было бы обманом. Иногда Хочев и впрямь бывает чрезмерен. Пожалуй, сейчас она бы не отказалась от дружеской помощи, но почти родительская опека – это слишком. Не отказалась бы. Опять эгоистичные мысли. Тем более что ей ведь понятно, отчего Александр Прохорович так любезен и уступчив.

Трагичность сцены оценил и неизбежный свидетель. Рассеяв внимание и наблюдая одновременно и за доктором, и за молодой хозяйкой, Утя только грустно поскрипывал старыми половицами. Хочева всё же бросили, хоть и не так, как думал Дом. А он ведь уже почти что поверил в свою ошибку. Сначала посмеивался, глядя, как оживился постоялец после возвращения Аглаи, словно воспрянул духом. Потом увидел, почувствовал в докторе себя, ведь даже такая хозяйка лучше, чем одиночество. Теперь же Хочев уходил, и Утя мог только грустить. Даже понимание своей прозорливости в сделанных ещё до поездки Аглаи в Ресань прогнозах не утешало.

Глава 16