Новый старый дом

Глава 27

К дому графини Грошниной выехали в том же фаэтоне, только правил в этот раз не Александр, впрочем, также устроившийся на козлах, а мужик по имени Фрол. Оказалось, он жил неподалёку и работал извозчиком. Из-за шёлковых чулок и атласных туфелек теперь стало ещё зябче, и Аглая, сжавшись, пыталась посильнее закутаться в одеяла. Взгляд её то и дело возвращался к спине Александра. Сейчас он был в шинели, но она помнила его костюм. Честно говоря, поначалу девушка опасалась, что и на ужин доктор отправится одетым в обычное, но у того оказался и приличный для торжественных случаев туалет: пиджак и брюки тонкой серой шерсти, шерстяная же жилетка цвета высохшей хвои, кипенно-белая рубашка и тёмно-фиолетовая бабочка. Костюму для такого торжественного повода полагалось бы быть шёлковым, но и этот выглядел весьма элегантно, особенно с выглядывавшим из кармашка уголком белого платочка и лайковыми перчатками. Испугавшись, что Александр может почувствовать столь пристальное внимание, Аглая поспешила отвести взгляд и принялась рассматривать дома, мимо которых они проезжали.

На улице уже темнело, но зажигать фонарь необходимости ещё не было. В какой-то момент закончились не слишком прямые и ровные улицы с простыми домами, и копыта лошади застучали по брусчатке. Парадная часть Белякино выглядела почти что как и Ресанская. Или это губернская столица собрала в себе всё типичное для маленьких городков своего края? Здесь только что дома были большей частью одноэтажными, редко двух, а в остальном те же портики, лепные венки и букеты. Выделялась на этом фоне лишь пара церквей, сложенных из кирпича. Купола у них были не «луковицами», а «шатрами» с чёткими гранями. Гостиный двор – одно из главнейших мест любого города – при всём этом выглядел очень неказисто. Он напомнил Аглае большую приземистую конюшню, несмотря на колоннаду вокруг всего здания.

– Ох, как часто мы приезжали сюда с визитами прежде.

Девушка посмотрела на неожиданно расчувствовавшуюся матушку, заметила посиневшие губы той и прижалась к ней сильнее.

– Что-то я пока не вижу похожих на дворянские домов, – пробурчала она, в который раз перекладывая одеяла.

– Раньше их было достаточно, но не в этой части города. – Обернулся Александр. – Тот район сгорел. Сейчас большинство помещиков держит дома в Ресани, а здесь бывает лишь проездом и тогда снимает квартиры. Ещё у нас неплохой постоялый двор. Отчасти и поэтому в Белякино такие события, как сегодняшний вечер, – редкость. Григория Николаевича назначили губернатором года три назад, тогда же они купили здесь дом. Другие богатые вы, пожалуй, только в Черёмушках найдёте. Это крестьянская часть Белякино за рекой. Оттуда многие купцы наши вышли, там и отстроились теперь.

Глянув вперёд, Александр вновь посмотрел на Аглаю.

– Потерпите ещё чуть-чуть. Мы почти прибыли.

Фаэтон свернул на ближайшем перекрёстке налево, проехал ещё один квартал и уже на углу следующего остановился у весьма оригинального для такой провинции дома. Он был выстроен углом вдоль двух улиц, притом в вершине его имел вид огромной ротонды. На широкий балкон второго этажа опирались колонны, поднимавшиеся не меньше, чем на пять метров. На них лежала полукруглая крыша третьего этажа, посреди которого так же имелся балкончик. Ротонда возвышалась над крыльями дома, да и над всей улицей, и уже одним этим притягивала взгляд. Во всех окнах сиял свет, дальше за поворотом виднелось небольшое крыльцо, перед которым с трудом пытались разъехаться экипажи. Время близилось к семи, и никто из гостей не хотел опоздать. Всё очарование момента, лёгкое предвкушение сказки, пробившееся к Аглае даже через холод, тут же развеялось. Девушка ещё раз посмотрела на продрогшую матушку, такое близкое, в общем-то, крыльцо, и решительно позвала Хочева:

– Александр Прохорович, будьте любезны, помогите нам спуститься.

Доктор обернулся, нахмурился, глянул на ни на метр не продвинувшиеся экипажи и всё же кивнул.

– Хорошо, Аглая Петровна.

Пока он слезал с козел и открывал дверь фаэтона, Елизавета Фёдоровна пыталась образумить дочь.

– Душенька, но это ведь совершенно невозможно! – Из-за замёрзших губ говорить у неё получалось нечётко. – На торжество следует прибыть в экипаже, да и бальные туфельки, они ведь не для улицы.

– Матушка, ещё пять минут, и это всё не будет иметь значения, потому что мы отправимся в больницу.

Аглая решительно убрала одеяла и помогла матери встать.

– Всё у тебя так просто, дорогая. – Та покачала головой. – Вот что значит, долго не бывать в обществе. В благонравии нужно упражняться, так и вовсе одичать недолго.

Всё-таки спустившись с причитаниями, продолжить их баронесса сил не нашла, и до самого крыльца вся компания, включая кучера, нёсшего ящик с вином, шла в тишине. У дверей удачно никого не оказалось: господа и дамы уже зашли, а экипажи их ещё не отъехали, задерживая остальных. Пожилой швейцар простого вида в хорошо скроенной тёмно-синей ливрее, которая, однако же, смотрелась на нём весьма чужеродно, и накинутой на плечи шинели любезно придержал перед дамами дверь. Зайдя в переднюю, окунувшись в тепло и яркий свет десятков свечей, Аглая замерла подобно зачарованному мотыльку. Слева уже стояли слуги, готовые принять верхнюю одежду и перчатки, на второй этаж по бокам уходили две мраморные лестницы с широкими резными мраморными же перилами, где-то за поворотом соединяясь в одну. Высоко над ними сияла хрусталём роскошная люстра. Девушка впервые попала в тот мир, в котором, по заверениям её матушки, должна была жить.

– Аглая Петровна, приглашения ведь у вас?

Очнувшись, девушка посмотрела на Александра. Тот держался, словно ничего не произошло. Но у неё точно не могло быть приглашений, ведь подходящие к платьям сумочки матушка всё же забыла. Пришлось отдать карточки доктору, а самой надеяться, что удастся обойтись без женских мелочей, обычно носимых с собой. Аглая подумала, что Александр мог оставить их дома, и успела испугаться, потом вспомнила, что он при ней убирал их в карман пиджака, и только после, наконец, поняла, что этим вопросом доктор просто хотел вернуть её с небес на землю. Посмотрела на слуг, смутившись оттого, что они могли заметить её провинциальное замешательство перед люстрой и парадной лестницей. Тут же вспомнила, что их мнение ей должно быть безразлично. Чувствуя, как вся эта суета в мыслях сводит её с ума, девушка закрыла глаза и глубоко втянула воздух через нос.

Выдохнула.

Впереди ужин.

И рассказ о вине, которое кучер уже передал подошедшему слуге.

В конце концов, может она и не жила среди хрусталя и мрамора, зато в квартире её семьи обычным делом были электричество и современного вида уборная!

Открыв глаза, Аглая расправила плечи, наконец-то отпустила матушкин локоть и позволила Александру помочь разоблачиться. Пока он передавал пригласительные слугам, Елизавета Фёдоровна первой поспешила к огромному зеркалу на стене, которое, правда, было составлено из множества обычных. Девушка также подошла ближе, окинула себя взглядом. Поправила выбившуюся из причёски прядь, порадовавшись, что тротуары рядом с домом губернаторской четы были достаточно чистыми и подол с туфельками не запачкались. Пожилая баронесса тем временем посмотрела на одного из ожидавших гостей лакеев и долгим взглядом попросила его подойти.

– Голубчик, проводите меня в уборную.

– Разумеется, Ваше Благородие. – Тот поклонился. – Следуйте за мной.

Аглаю настолько удивила подобная самостоятельность матери, что она даже растерялась. Так привыкла, что все свои нужды та высказывает ей, и вдруг вот. Да и задавать столь интимный вопрос слуге-мужчине? Насколько же выучена здесь прислуга, что тот даже бровью не повёл. Глядя в спину поднимавшейся по лестнице матушки, девушка на миг подумала пойти с ней, но тут же передумала. Похоже, Елизавета Фёдоровна чувствовала себя здесь вполне естественно, вряд ли она могла потеряться.

Из-за входной двери послышались голоса. Понимая, что это наверняка следующие гости, Аглая обернулась на Александра. Державшийся в паре шагов позади, тот сразу же подошёл и предложил локоть. Девушка приняла помощь с улыбкой. Доктор повёл её по лестнице, пожалуй, чуть быстрее, чем следовало, но не оставляя вошедшим шанса заговорить с ним и расспросить о спутнице. Аглая лишь порадовалась его проницательности. Сама она не смогла бы признаться в своих волнении и страхе.

Лестница вела на большую площадку, стены которой были также отделаны мрамором, или очень удачно под неё расписаны. Перила завершались стройными колоннами с затейливо украшенными верхушками. В каждой из трёх стен было по двери: по бокам обычные деревянные, а в центральной большие двустворчатые, застеклённые на две трети. Перед ними стоял лакей, на которого девушка постаралась не обращать внимания. Кроме этого, имелись тут две тумбы с белоснежными каменными мальчишками в тогах и пара длинных в рост человека картин в духе Империи Солнца. На одной танцевали журавли, на другой цвела вишня. Невольно заинтересовавшись, Аглая подошла поближе.

– Мне всегда было любопытно, подлинники ли это? – Александр смотрел, чуть наклонив голову набок.

– Сложно сказать, – Аглая ответила подумав. – Я всё же скорее любитель. Выглядит очень похоже, даже бумага напоминает рисовую.

– У Их Светлостей хватило бы средств купить и настоящие, но общество любит сомневаться. Вас наверняка не раз спросят о них сегодня. Вы готовы, Аглая Петровна?

Глянув в сторону стеклянных створок и почувствовав, как разом ослабли колени, девушка на миг сильнее сжала руку Александра.

– Наверное, нам нужно дождаться матушку?

– Возможно.

Она заметила краем глаза, как доктор кивнул.

– Предлагаете пока побыть здесь?

Снизу послышались чьи-то шаги и тихие голоса. Аглая обернулась на лестницу, снова повернулась к двери.

– Давайте пройдём дальше. Здесь ведь есть на что посмотреть?

– Да, у Антонии Павловны интересное собрание картин. – Ответив совершенно серьёзно, Александр повёл девушку к центральным дверям.

Лакей услужливо распахнул створки, и Аглая, глубоко вздохнув, шагнула вперёд.

– Александр Прохорович, добрый вечер!

Почти сразу же они наткнулись на компанию беседовавших дам. Те неспешно прогуливались по оказавшейся бальной зале, но легко прервали свой разговор.

– И вам доброго вечера, Екатерина Васильевна. Доброго вечера, Ваши Благородия. – Доктор по очереди поклонился заговорившей с ним даме и остальным. Одновременно с ним Аглая присела в паре книксенов. Три грации ответили тем же.

– Кто же это сегодня с вами? – Екатерина Васильевна спросила так, словно появление на ужине незнакомого человека прежде было совершенно невозможно.

Взгляды скрестились на чувствовавшей себя весьма неловко Аглае, и та постаралась непринуждённо улыбнуться, хотя от волнения почти не видела лиц женщин.

– Позвольте представить, Аглая Петровна, баронесса Колюева. Та самая, о которой я рассказывал вам на танцевальном вечере. Аглая Петровна, перед вами Екатерина Васильевна, баронесса Беспорожская. Варвара Александровна, баронесса Грачевская. И Анна Матвеевна, баронесса Крепецкая.