Истоки инквизиции в Испании XV века

IV

Под воздействием новой реальности, созданной массовым крещением, такое решение вопроса подверглось мучительной проверке. Проникновение марранов в испанское христианское общество вызвало негодование, решительно перераставшее в формальную оппозицию. Даже если вначале антимарранское мнение было скорее приглушенным, чем ясно выраженным, оно присутствовало и набирало силу. Теперь новые волны прозелитов стучали о берега испанского христианского общества, и их вторжение в это общество только усилило его негодование и укрепило его оппозицию продолжающемуся проникновению.

У нас нет ясной картины социальных процессов, развившихся в этой связи в то время. Однако ясно, что многие «старые христиане» искали юридические пути преградить прозелитам дорогу в социальные сферы, которые они считали жизненно важными, в то время как «новые христиане» сопротивлялись этим попыткам всеми доступными способами. Последовала юридическая и политическая схватка, следы которой четко видны в документах того времени. Один такой документ представляет решение собора в Базеле, касающееся евреев и прозелитов, принятое на его девятнадцатой сессии 15 сентября 1434 г. В то время как позиция собора была радикальной в желании отменить большинство привилегий, которыми по-прежнему пользовались евреи в христианских странах, а также настаивала на введении в действие законов, изданных в Испании в 1412 г., включая запрещение евреям занимать официальные должности и проживать в одних кварталах с христианами[757], собор снова выступил в пользу обращения в христианство и в поддержку новообращенных. Он заверил каждого потенциального неофита в том, что его имущество, движимое и недвижимое, останется неприкосновенным, и только капитал, приобретенный ростовщичеством, будет возвращен христианину (или христианам), у которого он был взят. Если это лицо (или лица) не будет найдено, то Церковь позволяет неофиту оставить себе свой барыш, понимая, что он использует его на святые цели[758]. Что же касается неимущих прозелитов, «епископства должны не только поощрять христианских мирян предлагать этим людям помощь, но еще и использовать, поелику возможно, церковные доходы для их поддержки. Они также должны защищать их с отцовской нежностью от поношений и бесчестья, откуда бы они ни исходили»[759].

Вслед за этим декрет делает ясной позицию Церкви по вопросу о равенстве. «И поскольку они [новообращенные] стали, милостью крещения, согражданами святых и Дома Божьего, и поскольку духовное возрождение значительно важнее, чем рождение во плоти, мы объявляем, что они могут воспользоваться привилегиями, свободами и неприкосновенностью тех городов и местностей, где они духовно возродились через святое крещение, в той же мере, как и уроженцы и другие христиане там»[760].

В дополнение декрет велит епископам следить, чтобы до или после крещения новообращенных наставляли по поводу обычаев и законов новой веры, а также ритуалов католической церкви. Епископы должны следить, чтобы новообращенные не общались с евреями и прочими иноверцами. Более того, они должны поощрять новоприбывших вступать в браки с урожденными христианами и христианками.

Переходя от обязанностей «старых христиан» к самим прозелитам, декрет акцентирует следующий момент: «Этим неофитам запрещается под страхом суровых наказаний хоронить своих умерших по еврейскому обряду или соблюдать Субботу, праздники или другие ритуалы их прежней секты в любом виде. В точности как и другие католики, они должны часто посещать церковь и проповеди и принять все обычаи христианской веры. Те, кто нарушают эти правила, подлежат расследованию, совершаемому их епископом или инквизитором ересей, и если будут найдены виновными, будут переданы в руки светских властей и наказаны так, чтобы служить примером для других»[761].

Хотя декрет представлен всем христианам как универсальный закон Церкви и не упоминает Кастилию или иное испанское королевство, ясно, что его авторы были особо озабочены условиями, сложившимися в Испании. Отвечая на давления и контрдавления, дошедшие до папского престола и собора, декрет представляет ответ Церкви на вопросы, поднятые заинтересованными сторонами.

Мы можем предположить, что со стороны антимарранской партии Церковь получила жалобы на марранов, касающиеся экономических и религиозных аспектов. Некоторые из этих жалоб первой категории (т. е. экономической) могут быть реконструированы следующим образом: многие евреи обратились в христианство исключительно, или в основном, чтобы спасти свои богатства. Но эти богатства были приобретены незаконно — то есть путем ростовщичества, что запрещено Церковью, и чрезмерных изъятий у христиан[762]. До тех пор, пока эти ростовщики оставались евреями, была надежда, что в один из дней им предъявят счет, но похоже, что обращение дает им возможность уйти безнаказанными, сохраняя свой барыш, что является узакониванием грабежа. Позже эти прозелиты используют свое богатство, чтобы занять властные должности в христианском мире и получить контроль над урожденными христианами, которых они сперва обобрали.

В ответ на это защитники марранов утверждали, что только немногие евреи присоединились к христианскому миру, будучи состоятельными, и еще меньшее число из них было ростовщиками, в то время как подавляющее большинство из тех, кто пришел ко Христу, находилось в тяжелом материальном положении, потому что при крещении, покидая еврейскую семью, они теряют свои права наследования[763], свои экономические связи и позиции и таким образом приходят в церковь без средств. Вместо того чтобы оказать им помощь, «старые христиане», которые теперь стали их братьями по вере, игнорируют их или скверно обращаются с ними.

Первый пункт декрета направлен против утверждений обеих сторон. Он четко принимает во внимание аргументы и тех и других, пытаясь согласиться с теми, кто направляет свою критику против богатых марранов, и с теми, кто критикует отношение «старых христиан» к бедным неофитам. Но из всего этого вытекает, что и богатые, и бедные марраны столкнулись с ненавистью и оскорблениями, и все они оказались лицом к лицу с общим желанием лишить их той доли общего благосостояния, которая, как они верили, причитается им.

Нападая на марранов в религиозном плане, их оппоненты должны были пытаться оправдать свой отказ предоставить им равноправный статус тем, что марраны на деле вовсе не являются христианами, а являются евреями, которые тайно следуют иудейскому закону. В ответ защитники марранов утверждают, что если некоторые из них еще не полностью преданы христианской вере или даже исполняют некоторые еврейские обряды, то лишь потому, что они никогда не получали подобающего религиозного руководства. Церковь приняла это объяснение и велела епископам обучать неофитов до и после крещения. С другой стороны, она строго предупредила марранов избегать следования обычаям их «прежней секты» (как то похороны или соблюдение Субботы), предписав в то же время тщательно соблюдать католическую догму, закон и ритуал.

Таким образом, базельский декрет отразил напряженный конфликт, развивающийся в Испании между «старыми» и «новыми христианами». В то время как он обеспечивал равные права, он также угрожал им расследованием, и здесь, наверное, впервые идея применения инквизиции против марранов появляется в литературе того периода. Декрет являлся компромиссом, целью которого было удовлетворить обе стороны, и, по всей вероятности, не дал полного удовлетворения ни одной из них. Но все же декрет благоволил марранам. Они желали получить подтверждение собором своего статуса христианских граждан, законно находящихся на равных со всеми прочими гражданами, и они его получили. Декрет уравнял марранов с урожденными христианами, он подтвердил их право на гражданские должности, он запретил оскорбления в их адрес на почве прежней религии, он рекомендовал расширение помощи бедным, не только моральной, но и материальной, и он поощрил браки между марранами и «старыми христианами» в качестве лучшего способа привести обе группы к согласию и окончательно ликвидировать конфликт. Несомненно, этот декрет явился реакцией на тенденцию к расовой сегрегации, которая уже тогда имела многих сторонников, и лидеры ассимиляторов среди марранов, такие как Алонсо де Картахена, главный делегат от Кастилии, приветствовали — или требовали — его включения в декрет[764].

Что до параграфа об инквизиции, то и он, кажется, являлся компромиссом. В то время как марраны настаивали на том, чтобы все религиозные расследования, касающиеся «новых христиан», велись обычными церковными властями (т. е. епископами), антимарранская партия несомненно требовала, чтобы эти расследования велись специальными инквизиторами, назначенными расследовать ереси[765]. Формулировка базельского декрета в этом пункте гласит «епископы или инквизиторы», таким образом легитимизируя точки зрения обеих партий и фактически оставляя вопрос неразрешенным. Тем не менее представителям марранов было ясно, что базельская формулировка, хотя и идет вразрез с планом установить инквизицию для марранов в ближайшем будущем, не устраняет угрозы ее установления в более позднее время. В любом случае, не похоже, что они до самого конца протестовали против предложенного условия, ведь оно было окончательно принято в таком виде. Скорее, они раньше или позже почувствовали необходимость кивнуть в знак согласия, потому что на самом деле в этой формулировке не было ничего, с чем бы истинный католик не мог согласиться.