Безрассудная Джилл. Несокрушимый Арчи. Любовь со взломом

3

Леди Андерхилл устало перевела дух. Говорила она уже давно и с жаром, сидя с Дереком на квартире у Фредди в Олбани, а темой монолога была Джилл. Дерек ожидал атаки и удивлялся лишь тому, что она не случилась раньше.

В течение всего ужина накануне, и даже когда Джилл обнаружилась за соседним столиком в компании мужчины, незнакомого ее сыну, леди Андерхилл хранила о будущей невестке суровое молчание, зато сегодня высказалась со всей вырвавшейся из-под спуда энергией. Поток слов был пронизан лютой враждебностью, нараставшей с первой встречи с Джилл в той же самой комнате.

Говорила леди Андерхилл торопливо, потому что время поджимало. Муниципальный совет главного города в избирательном округе на севере Англии решил завтра утром заложить первый камень новой ратуши, и Дерек, как местный депутат парламента, должен был руководить торжеством. Баркера уже отправили к телефону вызывать такси, чтобы ехать на вокзал, и беседа могла прерваться в любой момент. Приходилось укладываться в то малое время, что еще оставалось.

Слушал Дерек насупясь и едва решался отвечать. Мать была бы довольна, знай она, как сокрушительно действуют ее аргументы. Червячок сомнения, досаждавший Дереку в такси по дороге с Овингтон-сквер, не сгинул за ночь, а, напротив, вырос и обрел грозные очертания. Теперь же, получив помощь извне, возвышался настоящим колоссом, угнетая душу.

Дерек то и дело поглядывал на часы и клял про себя безвестного таксиста, чье промедление длило тягостную сцену. Что-то подсказывало: сейчас поможет только бегство. Когда мать в таком воинственном настроении, противостоять ей невозможно. От нее немеют и разум, и язык.

Другие члены семьи тоже отмечали это свойство леди Андерхилл и с горечью обсуждали его в курительных загородных домов в тот час, когда мужчины встречаются, чтобы излить душу за последней порцией виски с содовой.

Высказав все, что хотела, леди Андерхилл перевела дыхание и начала сызнова. Частое повторение было у нее одним из самых сильных приемов. Как любил отмечать ее брат Эдвин, склонный к грубоватым образам, она заболтала бы и ослиную задницу.

– Надо быть просто ненормальным, Дерек, чтобы на решающей стадии карьеры связать себя женой, которая не только не окажет помощь, но станет губительной помехой! Нет, я не виню тебя за то, что ты вообразил себя влюбленным – хотя, казалось бы, с твоим характером и силой воли… Тем не менее, повторяю: за это я тебя не виню. На первый взгляд эту девушку можно назвать привлекательной. Лично я не в восторге от таких, однако, по-видимому, она обладает качеством – в мое время его называли дерзостью, – которое нравится современным молодым людям. Могу себе представить, как легко она очарует слабохарактерного недоумка вроде твоего дружка Рука, но чтобы ты… Ладно, не будем об этом. Я хочу только сказать, что в твоем положении, ввиду открытой перед тобой карьеры – несомненно, через год-другой тебе предложат по-настоящему большой и ответственный пост! – будет просто безумием повесить себе на шею женщину, которая не знает никаких рамок. Дядя у нее мошенник…

– За дядю она не отвечает.

– …Она ужинает с незнакомыми мужчинами в общественных местах…

– Это я тебе объяснил.

– Может, и объяснил, но не оправдал и не сделал хоть чуточку менее возмутительным. Не станешь же ты утверждать, что для помолвленной невесты сколько-нибудь прилично идти с первым встречным ужинать в «Савой», даже если они были слегка знакомы много лет назад! Кто-то скажет, наверное, что идиллические детские воспоминания извиняют любое нарушение приличий, но меня воспитывали иначе. Прости за вульгарность, но это, по сути, сводится к тому, что девушка ужинает – подумать только, ужинает! в наше время они в такой час уже ложились спать! – с посторонним мужчиной, который подцепил ее в театре!

Дерек неловко заерзал. Хотелось вскочить и потребовать взять назад оскорбительную фразу, но он промолчал. Червячок, выросший в колосса, был уже сильнее него. Мать права, нашептывал тот, она грубо, но точно описывает случившееся.

Он снова глянул на часы и в сотый раз пожелал, чтобы такси наконец-то приехало. Джилл улыбнулась ему с фотографии возле часов на каминной полке, и он отвел глаза, почувствовав вдруг, что поступает низко, предает ту, что любит его и доверяет ему.

– Что ж, больше мне нечего сказать… – Леди Андерхилл поднялась, застегивая перчатки. – Оставляю тебя, обдумай мои слова. Добавлю лишь одно: я увидела ее только вчера, но совершенно уверена, что эта легкомысленная девица из так называемых «современных» в один прекрасный день наверняка впутается в серьезный скандал. Я не хочу, чтобы она была в состоянии вовлечь в него и тебя!.. Да, Баркер, что такое? Прибыло такси для сэра Дерека?

Баркер вошел неслышно и почтительно застыл в дверях. На длинном лице его не отражалось ничего, кроме сдержанной печали, которую чувство приличия заставляло носить всегда, словно маску, в присутствии вышестоящих.

– Такси, миледи, будет с минуты на минуту… Извините, сэр Дерек, пришел полисмен с посланием.

– Полисмен?

– От мистера Рука, сэр.

– Ничего не понимаю!

– Я переговорил с констеблем, сэр, – печально сообщил Баркер. – Как я понял, мистер Рук и мисс Маринер арестованы.

– Арестованы?! Да что вы говорите!

– Мистер Рук прислал полисмена и просит вас внести за них залог.

Блеск в глазах леди Андерхилл разгорелся в пламя, но голоса она не повысила:

– Баркер, за что арестованы мисс Маринер и мистер Рук?

– Насколько я мог понять, миледи, мисс Маринер ударила кого-то на улице палкой, и их с мистером Руком отправили в полицейский участок в Челси.

Леди Андерхилл обернулась к Дереку. Тот молча смотрел в горящий камин.

– Это не совсем удобно, Дерек, – вкрадчиво заметила она. – Если ты поедешь в полицейский участок, то опоздаешь на поезд.

– Думаю, миледи, – вставил Баркер, – сэру Дереку достаточно отправить туда меня с чеком на десять фунтов.

– Вот и хорошо, попросите полисмена немного подождать.

– Слушаюсь, миледи.

Дерек с усилием стряхнул апатию. С мрачным лицом сел за письменный стол и достал чековую книжку. С минуту царило молчание, нарушаемое лишь скрипом пера. Слуга взял подписанный чек и вышел из комнаты.

– Теперь ты наконец убедился, что я права? – воскликнула леди Андерхилл чуть ли не с благоговейным трепетом. Столь своевременный инцидент казался прямым ответом на ее молитвы. – Никаких сомнений быть не может, ты обязан порвать эти кошмарные узы!

Не ответив, Дерек поднялся и взял со стула пальто и шляпу.

– Дерек, ты сделаешь это! Скажи, что сделаешь!

Он надел пальто.

– Дерек!

– Мама, ради всего святого, оставь меня в покое! Мне надо подумать.

– Хорошо, оставляю, думай.

Леди Андерхилл направилась к двери. Задержалась на пороге, чтобы заговорить снова, но затем решительно сомкнула губы. Умная женщина всегда знает, как важно в жизни уметь вовремя остановиться. Достигнутое словами избыток тех же слов способен и разрушить.

– До свидания, – бросила она.

– До свидания, мама.

– Увидимся, когда вернешься?

– Да. Нет… не знаю точно, когда вернусь. Может, и уеду на время.

Дверь за леди Андерхилл закрылась. Дерек вновь уселся за стол, написал несколько слов, порвал листок. Поднял взгляд на каминную полку, откуда счастливо улыбалась Джилл. Он отвернулся, достал новый лист бумаги, задумался на миг и продолжил писать.

Неслышно отворилась дверь.

– Такси ждет, сэр Дерек, – доложил Баркер.

Надписав адрес, Дерек поднялся на ноги.

– Хорошо, спасибо. Да, Баркер, по пути в участок зайдите в рассыльную контору и отправьте срочно это письмо.

– Будет сделано, сэр Дерек.

Дерек повернулся к каминной полке. На миг задержав взгляд на фотографии, он быстро вышел из гостиной.

Глава 6. Дядюшка Крис выходит из себя