Путешествие по чашам весов. Левая чаша 2

* * *

Комда не возвращалась долго. Постепенно стало темнеть. А вместе с сумерками на деревню опускался холод. У мужчин при каждом слове изо рта шел пар. Тогда они решили не ждать капитана, а самим заняться ночлегом. Было решено остановиться в доме правителя. Мстив и Йяццу нашли в деревне колодец и принесли воды. Озгуш, справедливо рассудив, что если есть печь, то должны быть и дрова, после недолгих поисков обнаружил их в небольшой пристройке около дома. Он позвал Раста, и скоро в печи уже горел огонь. Пока тот разгорался, командир заложил досками, обнаруженными во дворе, все окна. Кроме одного. Того, что смотрело в сторону оврага.

В доме скоро потеплело. Мстив готовил ужин. Раст чистил одежду. Озгуш осматривал ножи, которые в этой экспедиции служили вагкхам оружием. Каждый из мужчин старался чем-нибудь занять себя. По крайней мере, так им становилось легче отогнать неприятные воспоминания. Хотя те все равно возвращались. В памяти возникали мертвые, истерзанные птицами тела людей на дне оврага. С особой четкостью проявлялись детали, на которые они не обратили внимания. Но людям только казалось, что они их не запомнили. Так, Раст по пути к печи споткнулся и раздраженно поднял с пола какой-то предмет. Им оказалась вырезанная из дерева кукла. И вдруг он отчетливо вспомнил, что точно такую же видел в детской руке, в овраге «смерти». Ребенок был давно мертв, а его пальцы продолжали удерживать игрушку.

Мужчина тяжело вздохнул и, чтобы избавиться от этого видения, бросил деревянную куклу в огонь. С каждым из пришельцев происходило нечто подобное. Какая-нибудь деталь увиденного, как яркая вспышка, появлялась в памяти, и требовалось значительное усилие, чтобы изгнать её оттуда. Мстив последний раз помешал кашу и подошел к окну. На улице было так темно, что он ничего не смог разглядеть. Но с облегчением услышал спокойный голос Комды. Он звучал еще очень далеко, но это было неважно. Главное, она возвращалась. Радостная улыбка появилась на лице разведчика, но он поспешил спрятать ее от глаз остальных. Решительным шагом Мстив направился к печи, заглянул в котелок и снял его с огня. Потом подкинул еще несколько поленьев. Он знал, насколько приятным может оказаться тепло комнаты в такой холодный осенний вечер.

Комда и Тресс неторопливо шли в сторону деревни. Они заметили свет в одном из домов и держали путь на огонек. Тресс спросил:

— Ну как, мои исследования разлагающихся трупов смертных помогли тебе?

— Нельзя ли было выразиться как-то по-другому?

— Можно. Но это не меняет сути вещей и моего вопроса.

— У меня появились определенные мысли. Но они даже мне кажутся настолько неправдоподобными, что я пока остерегусь высказывать их вслух. Мне нужно еще кое в чем разобраться. Хорошо бы поговорить с детьми. Особенно с мальчиком. Девочка слишком испугана, да и настроена очень враждебно. С девочками вообще сложнее.

Тресс мягко и с совсем не свойственной ему интонацией ответил:

— Кому, как не мне, знать это?

Комда, притворившись, что возмущена его словами, произнесла:

— Продолжай в том же духе и в моей душе проснется сочувствие. К несчастному Тресс, которому поручают самую «грязную» работу. А мне почему-то казалось, что она доставляет тебе удовольствие.

— Вымазаться по пояс в крови ты называешь удовольствием? Тогда в следующий раз пошли на такое дело Мстива или твоего дорогого Йяццу. Я согласен побыть в роли наблюдателя.

Комда чуть улыбнулась и уже серьезно сказала:

— Не забудь помыться, прежде чем войти в дом. Я вынесу тебе чистую одежду.

— Но уже темно и холодно. Я могу замерзнуть и заболеть.

— Неужели? Помнится, ты несколько лет прожил в снегу, среди ледников, и не заболел. На планете онулей, если мне не изменяет память.

— Это случилось давно. Тогда я был на несколько сотен лет моложе.

Не услышав ничего в ответ, Тресс вопросительно произнес:

— Комда?

Женщина продолжала идти рядом, но почему-то молчала.

— Что случилось? Ответь.

— Помнишь, старик Заийя, старейшина онулей, говорил нам о своей теории большего и меньшего зла?

— Помню. Но мы с тобой давно уже решили для себя этот вопрос.

— Мы — да. Но тот, кого все здесь зовут Великим Учителем, похоже, нет.

— Ты хочешь сказать… Но это невозможно по целому ряду причин! Ты ошибаешься!

— Почему невозможно? Ты слишком долго пробыл в образе человека и стал думать совсем как люди. Но даже прагматичные вагкхи никогда не стали бы рассуждать так однозначно. Взгляни шире, Тресс. Кто другой здесь обладает такой силой?

Мужчина надолго замолчал. Они подошли к дому, когда он полузадумчиво-полуутвердительно произнес:

— Если ты права, тебе легче будет сделать последний шаг.

Комда остановилась, немного помедлила и ответила:

— Последний шаг легким не бывает.

Женщина наступила на нижнюю ступеньку лестницы и тихо сказала, скорее, прошептала:

— Никогда не бывает.