Путешествие по чашам весов. Левая чаша 2

* * *

Утро принесло вагкхам два сюрприза. Один обрадовал, а второй удивил. Приятным оказалось то, что в комнате, где они спали, было тепло и вкусно пахло завтраком. Именно аромат пищи разбудил мужчин. На одном из сундуков, застеленном полотенцем, были аккуратно расставлены чашки и миски. Посередине, плотно замотанное в плащ, возвышалось «нечто».

Когда Озгуш приподнял ткань, под ней оказался котелок с кашей. Она была сверху покрыта аппетитной корочкой и пахла настолько вкусно, что разбудила бы любого, не то что голодных вагкхов. Командир улыбнулся в лохматую со сна бороду. Только Комда умела так вкусно готовить. Но где же она сама? Женщины в комнате не было. Озгуш и Мстив, видимо, подумавший о том же, вместе подошли к окну. Выглянули на улицу и одновременно издали удивленный возглас. Раст и Йяццу торопливо подошли к ним и тоже не смогли удержаться от восклицания. На улице ровным белоснежным ковром лежал снег. Только острые зеленые стрелки травы выглядывали из-под него. Странный контраст между зеленым и белым приковывал к себе взгляд. Это было настолько неожиданным как для вагкхов, так и для Йяццу, что мужчины на время потеряли дар речи. Наконец, Озгуш взволнованно произнес:

— Второй раз в жизни вижу снег. Сначала в Кисэне, а теперь здесь. И оба раза на этой планете.

Йяццу мог бы сказать то же самое, но промолчал. Минувшая ночь стала для него переломной. Он так долго желал узнать, что же думает о нем Комда. Так долго лелеял мечту, что она узнает о его чувстве и ответит взаимностью. Так долго…

Поэтому после ночного разговора испытывал опустошение. Он сердцем чувствовал, что женщина сказала правду и этим заявлением поставила точку в их отношениях. Но не мог, как ни старался, принять ее слова и отказаться от своих чувств. Йяццу еще долго стоял у Комды за спиной, не решаясь еще раз обнять ее и не находя сил уйти. Женщина не поворачивалась. Она смотрела в окно. Что она могла там видеть, он не знал. На улице было абсолютно темно. Только яркие звезды мерцали в небе. В конце концов, Йяццу вернулся в свою «постель» и накрылся плащом. Он долго не мог заснуть. Мужчина видел, как Комда подходила к печке, чтобы подбросить дров, и снова возвращалась к своему наблюдательному пункту. Она тоже не могла уснуть. Когда стало светать, сон сморил его. Но не для того, чтобы облегчить страдания. А чтобы отодвинуть их на утро.

Внезапно испугавшись, что случилось что-то плохое, мужчины выбежали из дома. И сразу же увидели Комду. Она стояла около каменного истукана и держала в руках снятые с него бусы. Громкий топот и звук распахнувшейся двери заставили ее выронить их. Женщина наклонилась, подняла и спросила:

— Что случилось? Почему у вас такие лица?

Озгуш ответил за всех:

— Мы подумали, что с тобой что-то случилось. А тут еще выпавший снег…

— Как видите, вы зря волновались. Я не могла дождаться, когда вы проснетесь, и вышла «побеседовать» со стражем дома.

Она улыбалась, но глаза оставались грустными. Йяццу заметил, что женщина старается не смотреть на него. Озгуш теперь уже спокойно, как-то по-домашнему сказал:

— Думаю, мы все проголодались. В комнате так вкусно пахнет. Пошли завтракать.

Комда кивнула и осторожно повесила бусы на каменную фигуру.

Все расселись вокруг сундука, который на сегодняшнее утро стал столом. Озгуш взял в руку ложку, собираясь раскладывать кашу в миски, но перед этим внимательно всех оглядел. Мстив был обычным. Раст все еще продолжал обижаться и поэтому казался сердитым. Йяццу был чем-то подавлен. В темных глазах плескалась боль, которую он пытался скрыть. Комда тоже была грустна. Командир справедливо рассудил, что между двумя последними что-то произошло. И даже догадывался, что именно. Но не позволил своим мыслям зайти дальше и сформулироваться в вопросы. Вместо этого он сказал:

— Комда, что ты собираешься делать дальше? Мы покидаем деревню или еще задержимся здесь?

— Мне нужно еще немного времени, чтобы полностью восстановить картину событий, произошедших здесь. Одного дня будет достаточно. Отправимся в путь завтра утром.

Все начали есть. Когда котелок и миски опустели, Озгуш, уже довольный и сытый, задал следующий вопрос:

— Послушай, Комда, что тебя так заинтересовало в этом украшении, что висит на каменном истукане? Любой из нас, затратив немного времени, смог бы сделать такое же.

— Не думаю. Это не украшение, а летопись деревни. Запись, сделанная при помощи узелков. Я знакома с подобной письменностью. Но, не зная языка и особенностей культуры, мне трудно до конца разобраться в ней. Правда, кое-что я все-таки поняла.

Комда говорила, опустив глаза. А когда подняла их, увидела, что мужчины внимательно смотрят на нее. Она тряхнула головой, тут же поправила выбившийся из прически локон и сказала:

— Я вовсе не шучу. Узелковая письменность действительно существует.

— И что ты поняла из этой?

Комда сложила руки, образовав из переплетенных пальцев корзинку. Чуть откинулась назад, задумчиво посмотрела по сторонам и тихо заговорила:

— Я не буду объяснять каждую свою догадку. Просто расскажу то, что поняла. Эта деревня существует очень давно. Здесь поселились те, кто был против истребления животных на планете.

— Разве животные здесь уничтожались?

— Да, Озгуш. И Йяццу может подтвердить мои слова. Но это было давно. Еще до появления Великого Учителя. Исходя из этого, я и решила, что деревня появилась на этом месте в незапамятные времена. Удачное расположение вдали от проторенных путей и больших городов долгое время было на руку местным жителям. Но в последнее время ситуация стала меняться. В первую очередь это было вызвано резким уменьшением числа женщин.

Комда пошевелила пальцами, словно свивала ими воздух в тончайшую нить.

— Те ребята, которых мы видели, самые младшие. После них дети в деревне больше не рождались. Рано или поздно люди здесь вымерли бы сами по себе. А может, нашли бы какой-нибудь выход. Такие случаи тоже известны.

Сказав эту фразу, Комда несколько минут молчала. Она тихо прошептала, не обращаясь ни к кому конкретно: «Он тоже знал это, как и я. Опять меньшее зло… Что ж, это не противоречит моей догадке, а только подтверждает ее». Затем женщина встрепенулась и опять посмотрела на сидящих напротив и напряженно прислушивающихся к ее словам мужчин.

— Простите. Я, кажется, отвлеклась. Почему количество женщин стало уменьшаться, я не знаю. Наверное, были какие-то причины. В этом мне еще предстоит разобраться. Важно другое. Деревня, оказавшаяся в таком бедственном положении, по-прежнему стремилась сохранить свою изоляцию в неприкосновенности. Скорее всего, из-за культа мендлоков.

— Что ты узнала об этом культе?

Это спросил Йяццу. В его глазах была все та же боль, но голос звучал спокойно.

— Я могу только высказать предположение. Но не ручаюсь, что оно окажется до конца верным. Мне кажется, что мендлоки не совсем обычные звери. Йяццу, как ты считаешь, я права?

— Да. У них человеческие глаза. Каждый, кто хоть раз заглянул в них, испытал странное, ни на что ни похожее ощущение.

— К сожалению, у меня не было времени и возможности присмотреться к ним. В силу сложившихся обстоятельств я только отражала их атаки.

— В таком случае нам не помешало бы узнать мнение Тресс. Жаль, что его сейчас нет в этой комнате.

Голос Йяццу прозвучал спокойно. Пожалуй, даже равнодушно. Но это только сильнее насторожило Комду. Она требовательно спросила:

— Объясни. На что ты намекаешь? У тебя есть основания в чем-то подозревать Тресс?

— Я видел его в Ущелье Водопадов, после того как на нас напали мендлоки. У него было странное лицо. Мне показалось, он огорчен их неудачей.

— Почему ты мне сразу не сказал?

— Подумал, что ошибся. Что это неважно. Не хотел зря беспокоить. Да мало ли какие причины могут быть у моего молчания? В конце концов, как сказал Озгуш, я не член вашего отряда!

Комда, сердито смотревшая на него все это время, вдруг сделалась безразличной. Её лицо дрогнуло и превратилось в маску. Она сказала спокойно и внятно, тщательно выговаривая каждое слово:

— Ты прав. Ты не из нашего отряда. Прости, что забыла об этом. Ты очень вовремя напомнил.

Йяццу после этих холодных и суровых слов захотелось закричать от боли и бессилия. Он тут же понял, что поступил как Раст, и что, обижаясь, как ребенок, может окончательно потерять Комду. Мужчина не выдержал напряженной тишины, повисшей в комнате, и, не зная, как исправить допущенную ошибку, встал и стремительно направился к выходу. Его фигура темным силуэтом мелькнула в проеме и исчезла. Вдруг дверь опять распахнулась, и Йяццу появился снова. Он потрясенно произнес:

— Там мальчик. Тот, которого мы видели вчера. Он не один. С ним… мендлок!