Пелевин и несвобода. Поэтика, политика, метафизика
- Автор: Софья Хаги
- Жанр: Критика / Языкознание
- Дата выхода: 2023
Читать книгу "Пелевин и несвобода. Поэтика, политика, метафизика"
Глава пятая. Не взрыв, но всхлип
Но к нам идет жестокая пора,
Идет пора безумного огня.
(О стилизованный галоп коня
И пена по блестящим стременам,
И всадник Апокалипсиса – к нам!)И. А. Бродский. Шествие
В притче Пелевина «Затворник и Шестипалый» стремительно надвигается Страшный суд – или Страшный суп, как называют его цыплята-бройлеры. Не пройдет и суток, как цыплят должны зарезать:
Выяснилось, что все давно ждали мессии, потому что приближающийся решительный этап, называвшийся здесь Великим Судом, уже долгое время волновал народные умы, а первосвященники настолько разъелись и обленились, что на все обращенные к ним вопросы отвечали коротким кивком в направлении неба285.
Ни комические детали, ни пристрастие автора к каламбурам не заглушают ключевых для этой повести апокалиптических мотивов.
К тема апокалипсиса и постапокалипсиса Пелевин обращался многократно: в «Generation „П“», «Священной книге оборотня», Empire V, «Ананасной воде для прекрасной дамы» и S. N. U. F. F. В этой главе я рассматриваю специфическую пелевинскую эсхатологию (постсоветскую, постмодернистскую, постгуманистическую) на фоне предшествующих апокалиптических нарративов и утверждаю, что Пелевин отвергает привычные эсхатологические взгляды как не способные передать катастрофу современности. В противовес традиционной эсхатологии, где предчувствие катастрофы сочетается с надеждой на преображение мира, Пелевин смотрит в настоящее безо всякой надежды. Современность не грозит окончательной гибелью мира или Страшным судом, с которым связаны не только представления о грядущей катастрофе, но и разрешение противоречий и искупление. У Пелевина апокалипсис банален, жесток и совершенно бесчеловечен – за редким исключением. Не только разрушается исторический потенциал России и гибнут мессианские надежды, но по всему миру человека, наделенного свободой воли, разумом и моралью, вытесняют несвободные, лишенные самосознания, безликие существа, производимые машиной технологического консюмеризма. Традиционная эсхатология, сколь бы устрашающие картины она ни рисовала, попросту слишком антропоцентрична и оптимистична, чтобы описать замену Homo sapiens постчеловеком.