Сборник историй и сказок 2020

6

— Она что — то себе напридумывала, а свинья — я, — пробормотал Шарашка, возвращаясь во двор.

Собаки тут же бросились под ноги, но играть с ними, даже мимоходом, не хотелось.

«Женщины никогда на меня не обижаются…» — и это была чистая правда.

До сих пор была. Шарашка не обманывал и заранее честно предупреждал, что стабильность — это не для него. Всех все устраивало!

Короткий бурный роман без попыток изменить партнера имел одну-единственную цель: удовольствие в удобное для обеих сторон время. Он заканчивался теплыми объятиями и пожеланием счастья. Никто из любовниц не замахивался на сердце ветреного Шароелинарда Ашелая Карта и не строил иллюзий. С одной стороны, это убирало саму возможность проблем из-за ревности, с другой — немного печалило.

— Поздравляю, ты не единственная доверчивая дура во Вселенной, — злясь в основном на себя, сообщил Шарашка ожидавшей на крыльце Ксюше — полностью одетой и обутой, преисполненной решимости уйти куда глаза глядят.

— Разве верить — это плохо? — прошептала она, отшатываясь, что бы пропустить его к двери. — У меня в институте средний балл четыре и восемь, я веду блог об аферистах в сети, но есть люди, которых невозможно заподозрить во лжи. Они как будто окружены особой аурой… Нет, я эзотерикой не увлекаюсь. Просто некоторые… Те, кто мне дорог… Как я могу им не верить?! Они же как семья! Если не им, то кому доверять? На кого положиться?!

— На незнакомую бабку, что просит перевести через дорогу? — уколол Шарашка, воодушевленный тем, что Ксюша не заостряет внимания на его собственных оплошностях.

— Из сотни таких старух мошенница одна! — взорвалась негодованием она. — Девяносто девять бабушек и правда нуждаются в помощи! И что, наплевать на них, потому что кого — то где-то обманули?! Им и так никто не верит! Сейчас мир сдвинут на себе любимом, помощи ни от кого не дождешься! И да, мне достается чаще других, потому что я не сижу на заднице ровно! Если это делает меня слабоумной, пускай. Лучше уж так прожить жизнь, чем бояться всего и вечерами хвастаться в соцсетях достижениями вроде: «За сегодня я не уступил место трем беременным, какой я молодец, вчера послал матом всего двух, они стопроцентно что — то замышляли, наверняка теракт собирались устроить».

— Не кривляйся, а иди в дом, — буркнул Шарашка. — Сейчас мне не до твоих выкрутасов, с Люсей разберемся утром.

Ксения попятилась. На ее счастье, позади находились крепкие перила, не позволившие навернуться с крыльца.

— Не надо. Я сама… Разберусь сама! Это моя жизнь.

— И мое Агентство. Я должен убедиться, что твоя подруга понимает, с чем имеет дело и какие могут быть последствия.

Ксюша с вызовом задрала подбородок.

— Какие же? — спросила, неумело скрывая страх.

Она успела смыть толстый слой грима и будто стала моложе и уязвимее, напомнила Шарашке другую девушку из его жизни… Та тоже из вежливости слова никому поперек не сказала, но хотя бы понимала, что скрываться за чужими улыбками и обещаниями.

— Тюрьма, Ксения. Такие прохвостки, как Лариса, попадают туда чаще, чем думают прилежные девочки вроде тебя. Кстати, ты вот-вот обморожение получишь. Возьми хотя бы шарф, с ним протестовать комфортнее.

— Он остался в такси…

— Мой шарф! — Ну до чего же бестолковая, злости на нее нет. — Погоди… — Шарашку посетила откровенно абсурдная мысль. — Ты что, боишься? Меня?

— Я там чай горячий сделала, — уклончиво ответила Ксюша. — Вам не помешает. — Она глянула из-подо лба и поежилась. — Холодно… Ой, собачки!

Обиды и планы были забыты в мгновение ока, потому что два заснеженных комка шерсти взлетели на крыльцо, завиляли хвостами, принялись обнюхивать незнакомого человека, едва не сбивая с ног.

— Что это за порода? Как их зовут? Сколько им лет? — вопросы сыпались из Ксении без передышки.

— Фобос и Деймос, по-простому Фимка и Димка. Насчет остального понятия не имею, они не мои.

— А чьи?

— Леди Лойс.

— Говорящей вороны?!

— А что, воронам запрещено заводить собак? — усмехнулся Шарашка, припоминая, как высокомерная шаеннская убийца два с лишним года пыталась стать добрее настолько, чтобы вернуться в людской облик, но не смогла пересилить свой паршивый характер. — Для некоторых ворон это единственное утешение в их долгой одинокой жизни.

— Кто бы говорил! — неожиданно плюнула ядом Ксюша и тут же смутилась, забормотала извинения.

— Удар не засчитан. Мне одиночество не грозит, потому что у меня есть партнеры. Название Агентства видела? То неприметное «и партнеры» приписано там не для респектабельности.

— Люся не предупреждала ни о каких партнерах, — прозвучало с легким недоверием, которое не имело шансов укорениться, пока к тонким, посиневшим от холода пальцам Ксении льнули жаждавшие общения лобастые псины.

— У них медовый месяц где-то в Италии.

— Как? — непритворно ахнула Ксюша. — Разве у нас разрешены однополые браки?

— Разнополые партнеры точно разрешены. Хм… Ладно, так и быть, уговорила.

— Что? О чем вы? Я ничего не…

— Ничего не… — передразнил Шарашка. — Стоит тут, дрожит как бездомная собачонка. Ничего она не…А чай, бутербродики? Я так дешево стою?

— Я лишь хотела вас поблагодарить!

— Чаем? А как насчет более весомой благодарности? Блинчиков, например?

— Вы же сами отказались!

Шарашка не выдержал, рассмеялся. Что за странная девушка? Все воспринимает всерьез. Дразнить ее — одно удовольствие.

— Жди, я переоденусь и пойдем решать твои дела. Новый год, м-да… Елка, оливье и Люся на закуску. А у меня, между прочим, законный выходной. Но чего не сделаешь ради блинчиков… А, может, расщедришься на оладьи?

Ксюша позабыла про собак и попятилась к ступеням, предусмотрительно придерживаясь за перила.

— Это какая — то метафора? — спросила напряженно.

До Шарашки дошло, что смотрит она на его мокрый от растаявших снежинок торс и вот-вот начнет паниковать.

— Угу, метафора. Кулинарная. Вот почему у таких, как ты, подозрительность срабатывает не тогда, когда нужно?

Ксения покраснела, отчаянно замотала головой в молчаливом протесте. Зацепилась за Фимку, навалилась на Димку, испугалась сердитых криков леди Лойс, разозленной вольным обращением с питомцами…

Шарашка ушел в дом, оставив их препираться на морозе, не веря в существование друг друга, причем Ксюше идея насчет говорящей вороны далась легче, чем шаеннке мысль о том, что кто-то сходу начал общаться с птицей уважительно.