Счастливый рыжий закат

…

Ну все, хватит себя жалеть! Я не дома. Так сложились обстоятельства. Надо жить дальше. Жить, а не выживать, как сказала бы бабушка.

На первый этаж квартиры ректора спускалась осторожно и с опаской. Кралась по лестнице. В результате испугала служанку, которая убиралась в гостиной, и… смертельно испугалась сама.

— Ай!

— Ой!

— Добрый день! — поздоровались мы хором, когда немного успокоились.

— Милорд Швангау распорядился покормить вас завтраком. Вам подать кофе или чай?

— Чай, если можно.

Уже много лет я пила исключительно травяные сборы собственного сочинения. На завтрак — укрепляющий и стимулирующий. Очень полезно для формирования запаса магической энергии.

— Вы блинчики едите? — вдруг обернулась ко мне служанка. — А то я не знаю, что вы предпочитаете, и сделала завтрак на вкус милорда.

— Все в порядке, — улыбнулась я ей. — Просто… со смерти бабушки меня никто блинчиками на завтрак не кормил. А сама я готовить умею… только лекарства.

«А противоядия — так это вообще моя страсть», — подумала, и так мне захотелось в лабораторию! К любимым травам и ядовитым змеям. Как раз недавно привезли изумрудных клещей из Восточной провинции. Что-то в этом году они были на редкость активны. Целители утомились мотаться по региону — места там глухие, и спасать людей иногда просто не успевали.

Тварюшка была хоть и маленькая, но очень и очень ядовитая. С укусом в кровь попадал токсин. Отек головного мозга меньше, чем за сутки — и все. Вытаскивать пострадавшего только с помощью магии было тяжело — токсин отчаянно сопротивлялся.

Поэтому коллеги, зная мою страсть к созданию разного рода лекарственным форм, попросили разработать хоть что-нибудь от этой напасти.

— Добрый день! — поприветствовал меня милорд Швангау. Он стоял на пороге столовой и, видимо, какое-то время наблюдал за мной.

— Добрый, — подскочила я. Начальство все-таки.

— Я пришел на обед, — проинформировал он меня. — Вы грустите из-за недавних событий?

— Да нет. Не совсем. Просто…Тяжело бездельничать.

— Потерпите несколько дней. Не будем забывать ни про покушение, ни про то, что вы — все-таки — под домашним арестом. И не будем давать повод барону Гилмору в чем-то нас обвинить.

Мне подумалось вдруг, что мы с ректором живем в одной квартире, спим в соседних комнатах. И… при желании — заподозрить нас можно в чем угодно. От сговора до прелюбодеяния.

— Я заказал ужин в ресторане «Изумрудная цапля».

— А у меня в лаборатории изумрудные клещи, — ответила я ему. — И мышей, выходит, зря заразила. Просто так погибнут.

Милорд Швангау рассмеялся. Я почувствовала, как кровь бросилась мне в лицо. Я, когда смущалась, краснела всегда просто мучительно. Наверное, во всем виновата слишком белая кожа, которая бывает у людей с ярко-рыжими волосами…

— Простите. Я не хотел вас обидеть.

Служанка внесла поднос с едой и стала накрывать.

— Госпожа кушает очень плохо, — нажаловалась она милорду.

— Спасибо, Жаннин. Я прослежу за госпожой целительницей, — серьезно ответил он. — И — на сегодня вы свободны.

Девушка присела в книксене и удалилась.

— Заказать вам что-нибудь из книг? — неожиданно спросил ректор.

Мне показалось, он смутился и спросил это лишь для того, чтобы поддержать разговор.

— Спасибо, мы вчера все перенесли. Пока мне хватит.

— Если что-то будет необходимо — говорите сразу, не стесняйтесь.

— Спасибо.

Милорд Швангау быстро доел и суп, и жаркое.

— Я на работу, — сообщил он мне и поднялся.

Я встала вместе с ним. Милорду это явно не понравилось, судя по выражению лица. Не понятно только, почему? Как его подчиненная, я была обязана так делать. Более, того, я так делала всегда. Чем же ректор недоволен?

— Госпожа Агриппа, — начал он, потом сбился и тихо проговорил. — Рене… Вы знаете, у меня никогда не было гостей. С тех пор, как у меня появился свой дом — я был в нем один. Всегда… И сейчас. Я хочу вас попросить — не надо подчеркивать, что я — ваш начальник, а вы — моя подчиненная. Просто будьте моей гостьей. Пожалуйста.

— Хорошо, — кивнула я. — В конце концов, я обязана вам жизнью. И…

Милорд Швангау яростно сверкнул глазами, коротко кивнул мне — и вышел.

— Пфуууу, — выдохнула я.

Кухня оказалась рядом. За соседней дверью. Я отнесла тарелки, перемыла посуду. Затем отправилась наверх, к себе в комнату. Раз меня еще целых четыре дня не пустят в лабораторию, то, пожалуй, стоит пока наметить план работы, касающийся присланных трав и изумрудных клещей.

Я обложилась книгами по лечению укушенных. Отсматривала — как именно магически убивается токсин. Как выводится из организма пострадавшего. Поняла, что надо одновременно стимулировать работу печени и делать так, чтобы отек мозга не наступал. А то — какой прок в противоядии, если оно не будет успевать подействовать.

Пришла к выводу, что его надо будет делать сразу в одноразовом шприце, чтобы любой пострадавший, в первые же минуты мог вколоть себе противоядие. Так лекарство подействует быстрее. Не магия, конечно, но, как говорится — что послали Стихии.

Аккуратный стук в дверь, и голос милорда Швангау:

— Рене, можно попросить вас спуститься в гостиную?

— Конечно, — откликнулась я.

Посмотрела в окно — вечер. Солнце золотит верхушки дубов. Меж кустов цветущего левера — скорей бы он отцвел уже — мелькнул рыжий хвост…

Да… Это я почитала. Серьезно так…

Я спускалась по лестнице, когда обнаружила, что мне навстречу направляется милорд Швангау. С обеспокоенным выражением лица.

— Что-то случилось? — спросила я у него.

— Вас долго не было. Я забеспокоился.

Уверила его, что со мной все в порядке. Помогла накрыть на стол.

— Вы ничего не имеете против печеной рыбы? — заботливо спросил меня ректор. — А то я как-то не спросил.

— Очень люблю, — улыбнулась я.

— Значит, угадал! — и он так искренне, так счастливо улыбнулся, что у меня сжалось сердце.

Наверное, он действительно, очень… очень-очень одинокий человек. Надо познакомить их с Чуфи.

Пока думала, разложила еду по тарелкам. К рыбе прилагались печеный картофель и салат из жареных баклажанов.

— Оооо! — выдохнула я в полном восторге. — Баклажаны! Как я их люблю! А как их бабуля моя готовила! Жаль, что я в этом плане — полный бездарь. Только варенье умею варить.

— Бабуля? — спросил милорд Швангау.

— На самом деле, она мне по крови не бабушка. У отца — к тому времени, как он женился на маме, родственников в живых не осталось. А мамины… Мамины настолько были недовольны ее выбором, что отреклись. От нее ну и — как результат — от меня. Они же дворяне, а папа — простой солдат. У бабули Риммы тоже все погибли на том пограничном посту. И когда однополчане отца стали думать, к кому лучше пристроить сироту — не отказала. Так что она мне роднее всех родных.

— А как вы оказались в университете?

— Меня нашел целитель Ирвин. Долгая история…

— Расскажете потом. Приятного аппетита.

Какое-то время мы ели молча. Еда была невероятно вкусной, да и я за целый день проголодалась.

— Его величество всегда приводит в пример придворного целителя, когда рассуждает о том, как надо подбирать кадры, — нарушил молчание ректор.

Я так яростно сверкнула глазами, что мужчина напротив отшатнулся. В тот же миг мне стало стыдно, но высказываться на счет учителя в моем присутствии, это…

Он рассмеялся, и, явно признавая свое поражение, поднял руки вверх:

— Я лишь имею в виду, что целителю Ирвину можно отбирать тех, кого он будет обучать. Я же — несчастный человек — этой возможности лишен. Работаю с тем материалом, который мне выдали. С нашими разлюбезными юными милордами — а с некоторый пор — и миледи. Увы, они не всегда талантливы. Но зато апломбом, отсутствием трудолюбия и дисциплины, к сожалению, не обделены почти всегда.

— Аааа, — поняла я. — Тут вы правы.

— Простите. Своими разговорами я совсем не даю вам поесть, — мягко улыбнулся он мне.

— Все в порядке. И еще… очень вкусно, спасибо!

— А что вы не любите? Из еды? — полюбопытствовал милорд в конце трапезы.

— Все ем… Разве что кофе не пью.

Я смутилась. Было видно, мужчина изо всех сил старается, чтобы мне здесь было хорошо.

— А что пьете? — продолжал настаивать хозяин.

— Морсы. Травяные сборы. Очень люблю кисель из ягод бервалета.

— Из… чего?

— Кусты бервалета растут на северной границе. Вы наверняка видели их, они очень красиво цветут — синими и красными цветами. На самом деле цвет один, просто одни цветы, как правило, более светлые — другие темнее. Выглядит так, как будто на одном и том же растении разноцветные цветы. Очень красиво!

— Это… вкусно?

— Очень! Ягоды кисло-сладкие, немного терпкие. Вяжут, но слегка. А кисель получается мммм…! Я даже умею его варить.

— Вот видите! А говорите, готовить не умеете. Варенье, кисель — так мы и до других блюд дойдем.

И высокое начальство изволило улыбнуться.

— Я заказал вам цепочку. Для кольца, — сообщил он мне, когда мы доели. — И книги. Сейчас принесу.

Он поднялся, а я стала наводить порядок. Собрала тарелки и отнесла их на кухню. Там меня и перехватил ректор:

— Пойдемте в гостиную.

Я кивнула.

Вымыла руки — и отправилась вслед за милордом Швангау.

— Позвольте, — кивнул он на перстень, когда мы вошли.

— Конечно, — поспешно стянула я с руки чужое имущество.

— Может, вы присядете? — насмешливо протянул ректор. — Рене. Мы же с вами договорились.

— Да, — покорно кивнула. — Помню. Я — гостья.

Ректор опять сверкнул синими глазами. В эти минуты он казался более живым. Симпатичным. Мне это нравилось. Он вообще мне… Так, что это я? Это все стресс. Ничего, пройдет. Просто мне поверили. Пригрели. Пожалели…

— Готово, — его голос пробился через мои мысли, от которых тут же стало стыдно. — Вы позволите, я застегну.

Развернулась к нему спиной. На какое-то мгновение он приблизился недопустимо близко. Только почувствовала его дыхание на своем затылке, и он уже отходит.

— Могу предложить вам глоток вина, — говорит он возле столика с напитками. — Киселя из бервалета все равно нет. Но я учту ваши пожелания.

— Если только глоток, — быстро заправляю цепочку с перстнем под платье.

— Белое? Красное?

— Вы знаете, — честно говорю я, — в вине я ничего не смыслю. Поэтому — на ваш выбор.

Милорд Швангау мимолетно улыбается каким-то своим мыслям, и подносит мне бокал.

— Попробуйте, мое любимое, — говорит он и садится рядом со мной. — Ваше здоровье.

Киваю в ответ и делаю глоток. Вкусно. Как будто раздавила виноградинку на языке, и во все стороны брызжет солнечный, яркий сок! Я зажмурилась от удовольствия.

— Вот этого только не хватало, — в голосе милорда была ярость.

Я испуганно посмотрела на него.

— Простите, — чуть поклонился он. — У нас будут гости — только и всего. К сожалению, это не те гости, которым возможно отказать в приеме.

Милорд Швангау поднялся и отправился встречать визитеров.

— Добрый вечер. Ваше высочество, рад приветствовать вас и вашу супругу в моем доме, — голос нашего ректора был отстраненно-подчеркнуто-вежлив.