Имя ей Хель

Стоило мне пройти через зеленый занавес, ветви туго сплелись между собой в тугую стену. Я коснулась её, но тут же отдёрнула руку — острые листья порезали палец. Вот как — я слизнула капельку крови — значит, меня не выпустят, пока я не разберусь с вепрем. Или он со мной. Я огляделась. Ивы росли полукругом, ограждая небольшую поляну. Второй преградой стала скала — с неё лился, разбиваясь о малюсенькое озерцо, водопад.

Вепря я заметила не сразу, приняв за один из огромных камней, разбросанных по поляне. А вот он меня учуял быстро. Перевалился с бока на живот и неловко поднялся на ноги, роняя листву и грязь, которые покрывали его белоснежную шерсть.

Я тихо выругалась и попятилась. Сердце испуганно забилось, а желудок сжался.

Мне говорили, что вепрь будет крупным, но не уточнили, что окажется размером с быка! Чёрные глазки подслеповато уставились на меня, ноздри втянули воздух. Четыре огромных клыка изгибались в разные стороны, обещая мгновенную смерть.

Я медленно начала двигаться в сторону ближайшего камня, надеясь не разозлить вепря раньше времени. На земле у меня не было шансов, но если забраться повыше…

Вепрь будто понял моё намерение и, мотнув головой, резко сорвался с места, собираясь опробовать на мне свои клыки. Я побежала, но почти сразу поняла, что не успею добраться до возвышенности и окажусь под копытами. Замерла, буквально силой заставив ноги прирасти к земле и не стараясь не слушать собственное вопящее от ужаса нутро. Всё, что я знала о кабанах: они быстрые, но неповоротливые. Я смотрела на несущуюся на меня громадину и, наверное, впервые в жизни помянула кого-то из богов. Копыта взрывали землю, били, заставляя её дрожать, из пасти вырывался пар, вепрь наклонил голову, готовясь насадить меня на клык.

— Стой. Стой. Стой. — уговаривала я себя, чувствуя, как дрожат ноги. — Стой.

И когда копыта ударили землю так близко, что дрожь ударила меня в пятки, я прыгнула. Кувыркнулась, откатываюсь в сторону и, не оглядываясь, побежала. Вепрь пронёсся мимо, ему понадобится время, чтобы замедлиться и развернуться, и я не собиралась его терять.

Я сломя голову неслась в сторону скалы, судорожно выбирая уступы, за которые получится зацепиться. Камни блестели от влаги водопада — опасно, но выбирать не приходилось. Влетев в воду, я стала пробираться к скале. За спиной уже снова приближался звук от ударов копыт. Запрыгнула на первый камень, тут же ухватилась за следующий, подтянулась. Острые края тут же впились в ладони, но я почти не обратила на это внимания, нащупывая ногой следующую опору. Оттолкнулась, соскальзывая, но всё же достала пальцами камень повыше, обнаружила череду удачно расположенных выступов и заспешила наверх.

Голова вепря врезалась в основание скалы. Глыба задрожала, посыпались камни, пальцы соскользнули с уступа, и я полетела вниз. Не знаю, каким чудом я сумела развернуться, но в следующий миг, я грудью обрушилась на спину вепря. Рёбра отозвались резкой болью, желудок подкатил к горлу, а глазах потемнела, но я всё равно изо всех сил вцепилась в длинную шерсть на кабаньем горбу.

Вепрь взревел, подпрыгнул, ударив задними ногами воздух, встряхнулся, разбрызгивая воду и грязь. Меня мотыляло из стороны в сторону, как тряпичную куклу, плечи ломило так, будто руки вот-вот вырвет из суставов, но я только сильнее сжимала пальцы, понимаю, что это мой единственный шанс. Если окажусь на земле — умру.

Поняв, что просто так меня скинуть с себя не выйдет, вепрь влетел боком в скалу, и я завопила от боли — нога оказалась зажата между свиной тушей и острыми камнями. Тяжело дыша, обливаясь потом и понося последними словами всех известных мне богов, я напряглась всем телом, и, когда вепрь качнулся, чтобы на этот раз точно раздробить мою ногу о камни, подтянулась, оттолкнулась ногой от скалы и оседлала тварь. У меня была всего пара мгновений. Я выхватила нож и с размаху всадила его вепрю в загривок.

Вепрь взревел, отшатнулся от скалы, так и не лишив меня ноги. И запрыгал, завертелся на месте, поднимая водяные брызги. Я выдернула нож — меня обдало горячей кровью, — и тут же ударила ещё дважды. Вепрь вопил от боли, но умирать не собирался и, кажется, только всё больше злился.

Надо подобраться к горлу или к основанию черепа. Я вонзила нож в толстую шкуру и подтянула себя ближе к голове зверя. Выдернула клинок, чтобы проделать это снова, но вепрь вдруг ворвался в водопад, и меня сшибло с него мощным потоком. Я ушла под воду, ударившись о каменистое дно, копыта грохнули где-то над головой. Не придумав ничего лучше, я ударила наугад. Нож нашёл тугое брюхо, вепрь дёрнулся, рванул вперёд, помогая лезвию вспарывать себя. Я схватила нож обеими руками, чувствуя, что меня тащит вслед за движением вепря. Вода стала солёной и горькой от крови, заливала нос и рот, я практически не видела и не могла вдохнуть, но всё дёргала и дёргала нож, расширяя рану. Меня протащило по дну, нож выскользнул из тела вепря, зверь рванул к берегу.

Я тут же вскочила, готовая убегать или сражаться. Вепрь мчался по траве, прочь от меня, а следом за ним волочились алые ленты кишок. Он наступил на них копытом, дернулся и рухнул на бок. Тут же попытался подняться, но злополучное копыто рвало кишки, причиняя вепрю невыносимую боль и он с воплем падал обратно.

Я оказалась рядом мгновенно. Схватила вепря за клык и перерезала ему горло. Понадобилось несколько ударов, чтобы справиться с толстой шеей. Вепрь забился, задрожал всем телом, а потом медленно выдохнув, затих. Чёрный глаз закатился, копыто перестало разрывать внутренности, грудь замерла. Я выпустила клык и осела на землю. Ладони стерлись в кровь, нога болела. Я осторожно ощупала её, морщась и ругаясь, штаны порвались, на бедре виднелись ссадины, но кости, похоже, были целы.

— Я убила огромного вепря. Ножом. — Я хохотнула, поражаясь, как же абсурдно это звучит. — Должно быть, мне невероятно повезло, а, здоровяк?

Вепрь не ответил. Я со стоном поднялась на ноги и обошла тушу. Осталось только добыть сердце. Разрез вышел жутким, неровным, нож не задел внутренние органы, так что если бы вепрь не был так неосторожен с собственными кишками, то вряд ли бы позволил так легко себя убить. Я бросила взгляд на нож — им такие толстые рёбра не вскрыть — придётся лезть рукой через живот. Я расширила разрез насколько смогла, и рука ушла в тушу по самое плечо. Щека почти касалась шкуры, и я старалась не вдыхать запахи крови и мокрой шерсти.

Выдернуть сердце просто так не получилось, пришлось изловчиться и всё же подобраться к нему ножом. Закончив, я осторожно положила его на траву, отмыла руки и нож в озерце. Как смогла, отжала одежду, радуясь, что погода выдалась тёплая и я не умру от холода, и, на обратном пути подобрав сердце, направилась к выходу.

К моему удивлению, ветви были всё так же туго сплетены.

— Эй! — позвала я. — Я закончила. Сердце у меня!

Ничего не изменилось.

Я что-то сделала не так? Вепрь мёртв, сердце целое — ни царапинки. Почему меня не выпускают? Не понимая, что происходит, я обошла все деревья на поляне и вернулась обратно: везде меня ждала стена из ветвей и листьев. Потеряв терпение, я вонзила в неё нож. Ветки поддавались неохотно, истерзанные ладони делу не помогали, да и у меня почти не осталось сил. Но тут ветви сами собой ослабли, расплелись, я вырвалась с поляны обратно в лес, чтобы тут же замереть в изумлении.

— Уходи… — пробормотала фея и уронила руку на траву. — Сохрани… сердце…

Они обе лежали на земле, истекая кровью. Изорванные, выпотрошенные, будто зубами дикого зверя. Я не успела спросить, что случилось — феи уже не дышали.

— Хоук? — позвала я, понимая, что его нигде не видно.

Ответа не последовало.

Я посмотрела на мёрвых фей. Это Хоук сделал? Вернее, зверь в которого он обращается? Что здесь произошло? Возле одной из фей лежала сплетёная из травы сумка. Подобрав сумку, я запихнула внутрь сердце. Сумка тут же стянулась, сплелась самом собой, превратившись в идеальный чехол, лепестки пожелтели и стали твёрдыми, больше похожими на кору. Подивившись такому чуду, я забросила сумку на плечо и осмотрелась. На север уходил чёткий след из взрытой земли и сломанных ветвей.

Хоук либо сам убил фей и сбежал, либо попал в беду. Но стал бы он бежать от опасности, будучи бессмертным? И почему не защитил фей? Я сделала несколько шагов на север и остановилась. Если он стал зверем и обезумел, то может броситься и на меня? Он же убил родного отца, вряд ли у зверя проснутся дружеские чувства с едва знакомой девчонке. Но тут я заметила, что следы волчьих лап. Много, не меньше десятка пар.

Волки погнали Хоука на север? Они убили фей? Нужна ли Хоуку моя помощь? Почему он убегал?

Я оглянулась, решая, как поступить. Феи выглядели жутко, к их внутренностям уже начала сползаться муравьи.

Сердце кольнуло, я дёрнулась, влекомая невидимой нитью. Она горячей петлёй свернулась вокруг сердца и натянулась, грозя вот-вот лопнуть от напряжения. Хоук!

Не дав себе и шанса поразмыслить, я бросилась в чащу.

Не знаю, откуда в ногах взялись силы, но я неслась вперёд, не чувствуя усталости, не обращая внимания на ветки, которые норовили выколоть мне глаза. Очнулась я, когда услышала за спиной треск ветвей. Оглянулась и выругалась. За мной мчались два волка, то ли отставшие от стаи, то ли специально поджидавшие меня. Я побежала ещё быстрее, насколько хватало сил, но понимала, что человеческие ноги не могут тягаться с волчьими лапами. Придётся драться.

Я схватилась за нож и развернулась ровно в тот миг, когда первый волк прыгнул. Клыки впились в наруч, без труда пробили укреплённую кожу и вонзились в плоть. Я упала на спину под весом зверя и свободной рукой принялась остервенело бить его ножом в шею, в спину, в бок — куда только могла дотянуться. Волк замотал головой, углубляя рану, второй вцепился мне в ногу, и я закричала. Уши заложило, мир заволокло красным маревом, боль затмила все остальные чувства. Нож заработал усерднее, меня заливало кровью. Наконец волк расцепил зубы, освобождая руку, и упал, но второй тут же дёрнул меня за ногу, не позволив встать, и прыгнул сверху, явно метя в горло. Я заслонилась рукой, надеясь снова пожертвовать предплечьем, чтобы искромсать волка. Лучше остаться без руки, чем умереть.

Но зубы щёлкнули в воздухе, волка снесло что-то огромное, чёрное и утащило в чащу. Из-за деревьев послышался испуганный визг и животный крик, полный боли.

Я проверила сердце вепря — не месте. Попыталась подняться, но охнула от боли и рухнула обратно — мощные челюсти волка повредили ногу сильнее, чем я думала. Сапог был разорван, из раны толчками выливалась кровь. Не знаю, сумел он перебить кость или сухожилия, но справился с задачей явно лучше вепря.

— Сука. — Я запрокинула голову и дрожащими руками схватилась за ногу, как будто это могло помочь. Три пальца на левой руке — той, что поранил другой волк, — не двигались. Я стащила наруч — раны оказались рваными и глубокими. — Бл*ть.

Чаща обеспокоенно зашумела, тяжёлые лапы ступали по земле, не беспокоясь о скрытности, послышалось низкое, пробирающее до костей рычание. То, что утащило волка, — возвращалось.