Имя ей Хель

Глава 23. Кровь и плоть

Меня разбудила боль в груди. Петля вокруг сердца раскалилась, сжалась, впиваясь и обжигая, словно Хоук со своей стороны тянул её изо всех сил. Не в силах выносить эту пытку, я мысленно попыталась подтянуть нить к себе, чтобы хоть немного облегчить боль и суметь вдохнуть. Нить вздрогнула и тут же ослабла, охладела, став почти ледяной, но тут же налилась ровным теплом. Моего сердца коснулись невидимые нежные пальцы, словно спрашивая, всё ли со мной в порядке.

Я не знала.

Я не чувствовала своего тела, вокруг было темно и тихо, но, кажется, я всё ещё была жива. Поэтому я поторопилась успокоить Хоука и погладила нить в ответ. Раз Расмус не убил меня сразу, возможно, у меня ещё получится выбраться. А если нет, то вряд ли помощь подоспеет вовремя.

Когда боль от нити утихла, появилась другая — плечо изнывало от свежей раны. А ещё саднило скулу — точно, вспомнила, Расмус решил напугать меня и выстрелил в снег у моей головы. Тогда я ничего не почувствовала из-за яда, но похоже, болт задел щёку.

Ощущение собственного тела возвращалось нехотя, медленно и тяжело, будто я увязла в пруду с густой смолой, из которого не хватало сил выбраться, смола тянула меня на дно, хотя я изо всех сил тащила себя вперёд. Но тем не менее, я всё же приближалась к берегу и боль в этом очень помогала.

Руки затекли, плечи ломило. Совершив над собой гигантское усилие, я разлепила веки и заморгала, чтобы прогнать пелену с глаз.

Комната, которую я сняла на постоялом дворе. Расмус сидел на кровати и пересчитывал монеты в моем кошеле, а я лежала на полу, на животе, без рубахи, руки за спиной были намертво связаны от кистей до локтей, на ногах тоже были верёвки. Не то, что выбраться — я пошевелиться не могла. На грудную клетку и раненное плечо давили повязки — надо же, Расмус позаботился обо мне. Неужели передумал меня убивать?

— Очнулась? — Расмус посмотрел на меня и усмехнулся. — Я уж думал, что второй болт оказался лишним и ты не проснёшься. Но не смог отказать себе в удовольствии подпортить твоё симпатичное личико. Согласись, небольшая цена за то, что ты сделала с моим учеником на перевале.

Я молчала, мрачно глядя на него и пытаясь понять, что происходит и как себя вести. Расмус спрыгнул с кровати, присел возле меня на корточки и швырнул к лицу кошель.

— Откуда это у тебя? И одежда, будь я проклят, если это не фейская работа.

Я не ответила. Расмус тяжело вздохнул, схватил меня за волосы и заставил сесть. Я скривилась от боли, но не издала ни звука — не хотела доставить ублюдку лишнего удовольствия.

— Давай-ка я тебе кое-что объясню, — сказал он устало, почти равнодушно, будто не наслаждался властью надо мной. — Пока я спасался от троллей, видел, как вы с мальчишкой прошли в огромные, сияющие магией двери. Потом я вернулся, но, разумеется, никаких дверей не нашёл. Тогда я решил подождать, в конце концов, за твою голову Варден обещал немало заплатить. Терпение убийцы всегда вознаграждается, да, Хель? — Он провёл ладонью по моей щеке, а я едва сдержалась, чтобы не плюнуть ему лицо. — И что я вижу, ты наконец вернулась. Одета как лучшие воины королевской гвардии, а тут, — он поднял кошель, — золота больше, чем стоит твоя голова. Я даже не сразу узнал тебя, когда ты вошла в таверну, такая самоуверенная, потолстевшая, прямо-таки обласканная и откормленная кобыла. — Он хлопнул меня по щеке, засмеялся, довольный сравнением, и встал. — Ты меня даже не заметила, а вот мне стало любопытно, что ты задумала. Так вот, я увидел достаточно, чтобы понять, что ты водишься с фейри. Итак, внимание, вопрос, сосредоточься, Хель. — Он снова сел напротив, к моему горлу прильнуло холодное лезвие моего же ножа. — Где ты взяла золото и есть ли там ещё?

Я смерила Расмуса взглядом. Так вот, что он задумал. Решил, что не убивая меня сможет набить карманы потуже. Большая ошибка, Расмус. Терпение — добродетель всех убийц. А вот жадность — их враг. Но я не торопилась открывать рот — Расмус не купится, если я сразу выложу все карты на стол.

— Хель, не испытывай моё терпение. — Нож надавил сильнее. — Знаю, что у нас были не самые гладкие отношения, но я ведь буду тебе поближе этих остроухих.

— Да я лучше язык себе откушу.

Кулак прилетел под рёбра, я задохнулась, рухнула на бок, и пинок отбросил меня к стене. Сапог лёг мне на голову и придавил к полу.

— Кажется, ты не понимаешь, в каком положении оказалась. Либо я отрезаю твою голову прямо сейчас, либо ты показываешь мне, где берёшь фейское золото.

— Иди в жопу.

— Как скажешь. — Расмус перевернул меня на живот, схватил за запястье и заломил так резко, что оно хрустнуло. Я порадовалась, что руки затекли настолько, что я ничего не чувствовала. — Можем начать с пальцев, какой отрезать первым?

— Ладно! — крикнула я, когда нож прильнул к мизинцу. — Ладно! Я скажу!

Колено Расмуса ударило меня в раненое плечо, он навалился всем весом. Я, не сдержавшись, закричала. Он сгреб меня за волосы на затылке и оттянул голову назад, влажные губы коснулись моего уха.

— И лучше бы тебе не пытаться меня обдурить, сука.

Расмус отступил, и я беспомощно уронила голову на пол. Темнота застилала глаза, уши заложило, а боль пульсировала во всей левой стороне тела. Как будто где-то вдалеке заскрипела кровать под весом Расмуса.

— Ну, — поторопил он.

— Фейри платят за работу, — пробормотала я в грязный пол.

— Громче, Хель, я не слышу.

— Фейри платят за работу для них! — огрызнулась я. — Как в гильдии, только убивать никого не надо. Они просят делать всякие странные вещи, вроде… собрать молока шлюхи и принести мёртвого младенца.

— Так вот, что за дерьмо у тебя в сумке, — протянул Расмус.

— Надеюсь, ты его не вылил. Фейри за него отвалят немало.

Расмус нырнул рукой куда-то за кровать, выудил бутыль и потряс, демонстрируя, что она наполнена.

— И что, надо просто отнести это фейри? — он с сомнением покосился на молоко. — Где их найти?

— Не держи меня за дуру, Расмус. Я не расскажу всего, но могу проводить к фейри и их золоту. Прости, но умирать раньше времени в мои планы не входит.

Расмус ухмыльнулся и поставил бутыль на тумбочку у кровати. Он разрывался между недоверием, любопытством и жаждой наживы, переводил взгляд с меня на бутыль, с бутыли на нож и обратно.

— Слушай, если ты отстанешь от меня, то забирай хоть всё фейское золото.

— На кого ты работаешь? — взгляд Расмуса вцепился в меня в поисках хоть малейшего признака лжи.

— Его зовут Дугал. — Я решила держаться как можно ближе к правде. — Живёт один в огромном замке недалеко от той самой скалы на Тролльем Перевале, но… по ту её сторону. Без меня ты не пройдешь.

— Значит, этому Дугалу нужно молоко шлюхи?

— И мертвый младенец. — Я закатила глаза. — У фейри свое представление о прекрасном.

Расмус смотрел на меня несколько долгих мгновений, а потом поднялся с кровати и грубо впихнул мне в рот кляп. Проверил надёжность веревок и направился к двери. Когда дверь за ним захлопнулась, я уронила голову на пол. Проклятье, как это понимать? Ничего не вышло?

Выругавшись, я попыталась высвободить руки, но с узлами Расмус работал мастерски, и единственное, чего я сумела добиться, — содранная на запястьях кожа. Перекатившись на здоровый бок, я села, но веревки на ногах не позволяли встать. Ничего полезного и мало мальски острого на глаза тоже не попадалось. Плечо болело так, что соображать получалось с трудом. Хотелось коснуться нити, позвать Хоука и лечь на пол, в надежде, сюда явится зверь и оторвёт Расмусу голову.

Но я не тронула нить.

Надо просто успокоиться и выбираться отсюда. Я всё ещё надеялась, что получилось заинтересовать Расмуса, потому что иначе шансов у меня было немного. Я вся ворочалась в тщетных попытках выбраться и, кажется, несколько раз теряла сознание от боли, не знаю, сложно сказать — весь день прошёл как в тумане. В какой-то момент обессилив окончательно, я задремала.

Хлопок двери заставил меня подскочить, но не успела я опомниться, как носок сапога прилетел мне в живот, потом ещё и ещё раз. Расмус пинал меня с такой яростью, будто действительно собрался убить. Я задыхалась и захлёбывалась слюной, а когда начала блевать, Расмус наконец остановился и выдернул кляп.

Оставив меня корчиться на полу, Расмус рухнул на кровать пытаясь отдышаться.

— Твой сраный конь меня цапнул, — хохотнул он, показывая порванный рукав куртки. — Тварь. Я просто хотел его погладить.

— Он просто чует, что ты сука, — прохрипела я, сплёвывая кровь.

— Да, поэтому я отмудохал тебя, а не его. — Расмус сел и швырнул мне мешок, грубая ткань пропиталась кровью. — Твой младенец.

— Из-под дуба? — Я смотрела на мешок, не понимая откуда на нём взялось столько крови.

— Под дубом никого не было, пришлось найти другого. Радуйся, что сделал за тебя грязную работу.

Меня снова вырвало. То ли от боли, то ли от мысли о том, что Расмус только что убил чьего-то ребёнка.

— Великий Волк, какая же ты никчёмная. До сих пор не понимаю, зачем Варден притащил тебя в гильдию. Раз не можешь вынести вид мертвеца, будешь спать в своей блевоте.

С этими словами Расмус прямо в сапогах лёг в кровать и забросил руки за голову, явно собираясь вздремнуть. А я снова почувствовала себя пятилетней девчонкой в гильдии. Такой же маленькой и беспомощной. Только вот в гильдии между мной и Расмусом частенько вставал Варден, а теперь я была совсем одна. Эта мысль ввергла меня в ужас настолько, что я снова начала задыхаться. Кое-как отползла от лужи и мешка с трупом и устроилась в углу комнаты. Нужно успокоиться и набраться сил, пока Расмус не собирается меня убивать, а значит, они мне ещё понадобятся.

Я почувствовала, как Хоук потянул за нить, но не ответила.

***

Расмус ехал на коне Хоука, а я брела следом, привязанная к седлу. Коню такой расклад не нравился, но мне удалось его успокоить и убедить до поры до времени вести себя хорошо.

Кольцо сработало без проблем, двери вспыхнули в скале, и Расмус, разумеется, приказал мне толкать самой. Когда двери закрылись, Расмус долго, с неподдельным восхищением разглядывал зелёный лес, расстилавшийся перед нами в Королевстве фейри. Думаю, если он не верил мне до этого момента, то поразительная смена времён года добавила очков в мою пользу.

Я едва переставляла ноги, изнывая от боли в плече. Расмус продержал меня связанной ещё два дня, прежде чем собрался в дорогу и за эти два дня ни разу не менял повязок, поэтому я подозревала, что дела там плохи. Ладно хоть давал воды и стягивал с меня штаны, чтобы я могла помочиться в подставленное ведро. Надо ли говорить, что за эти два дня я навоображала себе несколько десятков способов убить этого ублюдка?

Замок Семи Ветров вырос из-за леса. Он был ближе всего к границе — дольше я бы просто не протянула, — и, признаюсь честно, я надеялась, что Дугал мне поможет.

Увидев замок, Расмус присвистнул, а когда мы подошли ближе, бросил на меня разочарованный взгляд.

— Он же заброшенный.

— Только на первый взгляд.

Расмус спешился, отвязал меня от седла, но не отпустил, держа верёвку на манер поводка и не спуская с меня глаз.